Вихрь переправ: 4. Если жить хочешь в новом мире

– Волчий пёс не может тут остаться. Он привлечёт внимание к нам.

– Ты прав, – согласился Астрогор, вовсе не собиравшийся воевать за право оставить прислужника в доме. – Завтра мы оба покинем вас.

– То есть как? Завтра? – всполошилась Лукерья.

– Я и так загостился тут. Да и вам со мной хлопот достаточно, – с иронией произнёс вурдалак, выдавливая улыбку. Даже ослабленный ранением и предательством, он умудрялся сохранять присущее ему природное обаяние, некогда цепко покорившее Луцию Бавервильд. – К тому же, как я ранее говорил, мне нельзя так долго быть в отлучке – это негативно сказывается на моём положении. Чем быстрее я вернусь, тем лучше для меня. И для вас.

– Но как же твоя рана? – не сдавалась Лука.

– Ничего, я справлюсь. Кризис, как говорят врачи, миновал. Мне понадобится помощь от вас, ещё раз. Нужен переправщик. Ваших прислужников я не смею просить о подобной услуге, но может быть ворон или филин разыщут в местной округе мне подходящую птицу? Буду признателен.

– Я поговорю с Гамаюном, – пообещал Матфей Катунь. – Думаю, он не откажется.

***

Четверо сообщников переговаривались в одном из удалённых кабинетов головного штаба праведников – Совета Держав (СД).

Декабрь близился к концу, а вместе с ним и оканчивался годичный срок временного размещения Совета Держав. В январе пройдёт голосование, на котором изберут следующую столицу для штаба. В лидерах по-прежнему: вирийская Аркона и горийский Арвадан. Левирро, столица Буэро, где ныне располагался СД, от голосования своей кандидатуры отказался – слишком хлопотное и дорогостоящее мероприятие. Достаточно и раза в двенадцать лет. Буэрийцы были бы рады, чтоб их страну никогда не рассматривали в роли пристанища, пусть и временного, под головной штаб праведников. Не то что бы они имели что-то против, просто их стиль жизни в корне отличался от всего мира.

Уже половину декабря шло закрытое заседание СД. Главы стран, представленных на заседании, никак не могли прийти к общему знаменателю, дебаты порой достигали высокого градуса, приходилось останавливать диспуты и переносить встречу на другую дату, а после на следующую. Оставалась неделя до января, а кризис не разрешался. И всё из-за одного человека. Но если бы то был один из советников, а то сам верховный!

После арконского инцидента в Левирро шло разбирательство над действиями Флегонта Саркара, прозванного коллегами за глаза «Бессменным», и всё потому, что свергнуть с пьедестала лидерства за двадцать лет его никому не удалось. Возможно, происшествие на площади Свободы замялось бы ещё в самом начале, если бы не возник свидетель с «уликами» и не стало бы известно о вопиющем нарушении Кодекса.

Свидетель, Рослав Митке, он же – бывший начальник службы безопасности при головном офисе праведного братства. Чета Катуней, Юстин и Вида, – те самые «улики». И Энна Фридди, буэрийский советник.

Вчетвером они тайно собрались поздним вечером в удалённом крыле здания штаба. В руке каждого горела свеча.

Год назад штаб Совета Держав выбрал себе здание среди прочих, отдав предпочтение бывшему железнодорожному вокзалу. Смесь черт классицизма и индустриального стиля, воздушные интерьеры из стекла и стали как нельзя лучше подчёркивали суть праведного братства, да и само здание, созданное в лучшем стиле бозар с колоссальным ордером, сдвоенными колоннами, статуями, подчёркиющими линию кровли, гармонизировало с остальным ансамблем дворцов и особняков, на которых зиждился костяк центра Левирро.

Помещение, в котором проходил тайный сбор, – чей-то бывший личный кабинет прежде – так давно никем не занимаемое, представляло собой небольшое, невысокое пространство с одним вытянутым окном. Так как занимать его никто не торопился, то эта комнатка стала чем-то вроде кладовки, куда стаскивали ненужные вещи. Нагромождения из безымянных коробок с надписями стояли кое-как, и всё же среди них проходили узкие, кривые тропинки, как в лабиринте. Пыли и паутины здесь наличествовало предостаточно, а окна так давно никто не касался, что с уличной стороны можно было различить разве что фон, мутный да нечеткий.

Первым делом Рослав Митке, когда одолел крутые изгибы дорожки, стараясь не зацепить ненароком торчащие края коробок, подошёл к окну и закрыл его портьерами, скопившими на себе столько пыли, что тут же поднялось облако пыли. Все присутствовавшие громко зачихали. На вопрос: зачем он зашторил и без того грязное окно, в которое и так, скорее всего ничего не видно? Митке объяснил: для пущей безопасности.

– Вы уверены, что всё именно так, а не иначе? – уточнила Вида Катунь, направляя свечу в его сторону.

После бегства из подземелья арконовского офиса праведников, светло-зеленые глаза женщины вновь горели живым блеском. Свои шикарные, медового оттенка волосы она завязала в обычный хвост. На женщине было приталенное тёмно-синее пальто из джерси и высокие сапоги.

Советница въедливо осматривала свою верхнюю одежду и уголки губ брезгливо опускались всякий раз, когда цепкий взгляд выхватывал (в таком-то освещении!) пятнышко коварно налипшей пыли или сеточки сухой паутины. Также взор ее отметил вереницу следов, которая останется после их секретного совещания. То-то будет простора для полёта фантазии и домыслов следующему, кто сюда заглянет.

Рослав Митке, которому адресовался вопрос, в длинном сером драповом пальто, как и положено праведникам, нервозно провёл ладонью по темноволосой голове. Кажется, залысины, которые он старательно маскировал длинными прядками, углубились. А всё из-за босса.

– Совершенно уверен, сударыня, – со злобной ноткой выговорил мужчина. И совершенно неясно: злился он на собеседницу или на суть беседы. – Он приговорил нас всех. Кроме вас, госпожа Энна. Но если он узнает, что вы на нашей стороне, поверьте, вам тоже несдобровать.

– Вот только не нужно запугивать и меня, господин Митке, – предупредила, впрочем, мягким и совсем невоинственным голосом советница.

Крепкого телосложения, с чуть заметной полнотой, которая скорее шла её облику, чем вредила, Энна Фридди носила каре до плеч, волосы были выкрашены в приглушённый оттенок сливы. На женщине ладно сидело элегантное, длинное в пол чёрное платье с корсажем, поверх которого наброшено было серо-синее пальто с капюшоном. Подле ног, обутых в остроносые серые ботильоны, расхаживал крупный черный кот Асдей. Зверь искоса поглядывал то на людей, то на их прислужников, задерживая подолгу на них взгляд жёлтых глаз.

– И почему мы не включим свет? К чему эта маскировка со свечами? К тому же, окно зашторено, – поинтересовалась она у Митке, проведя по воздуху рукой. Запах плавленого парафина досадно раздражал, смешиваясь с пылью затхлого воздуха.

Действительно, здание, не в пример остальным административным сооружениям Леввиро, пользовавшимися, как и положено, свечным освещением, было оснащено передовым генератором. Но Митке попросил каждого прихватить по паре парафиновых свечей, которые вставил в специальные подставки.