Вихрь преисподней

– Но тем не менее, с работы выгонят меня. А дебилы и олигофрены будут работать и получать хорошую зарплату.

– Врешь, не выгонят. Они тебя просто пугают, давят на тебя, чтобы ты не зазнавался, чтобы не попросил больше денег за свою работу! Это обычный прием... Разве ты не знаешь? Они же подлые, все эти дебилы: в глаза тебе будут говорить, как ты плохо работаешь, а за спиной у тебя – потирать ручки, радуясь прибыли, которую ты принес. И все, только чтобы не поднимать тебе зарплату.

– Что за чушь ты говоришь! – желчно отрезал Не-Маркетинг.

В этот момент все небо окончательно заволокло серыми тучами, резкие порывы ветра принялись раскачивать росшие тут и там между домами деревья – так, стремительно, продолжала портиться погода. Это бывает в летние дни: вдруг набежит невесть откуда, задует...

– Боже мой, какая жуткая погода! – забормотал вдруг в каком-то чуть ли не испуге Не-Маркетинг. – Не-ет, я, конечно же, с тобой никуда не поеду. Как же я могу с тобой куда-то поехать?! Ведь ты избил меня! Ты – часть всего того, с чем сегодня бы мне встречаться не хотелось просто категорически! Не-ет, я больше не хочу никаких контактов со своим дебилом!.. С моим бедным преданным дебилом. Он слишком измучен уже, мой дебил, его стр адания уже перешли какую-то ужасную грань, он уже, пожалуй, с какого-то кладбища мне делает знаки.

Не-Маркетинг сделал паузу, затем он забормотал еще тише, еще испуганнее, Иван Бобылев не перебивал его:

– Это ужасное, ужасное неприкаянное кладбище. Кладбище для тех, кто очень долго и очень сильно страдал, страдал, но так и не получил никакого избавления от своих мук. Ужасно печальное и унылое кладбище, на котором все время слышится стон... Жуткий отец, ты как-то дурно действуешь на погоду! Что у тебя за свойство – дурно действовать на погоду?

– Просто я слишком хорошо знаю тебя, знаю, какую невероятную опасность ты представляешь для общества, знаю, какой опасный ты человек! И погода помогает мне: она становится каждый раз такой, какой мне выгодно, чтобы она была. Полезай скорей в автобус, а то сейчас пойдет ливень. Придешь тогда к себе на работу в виде избитой мокрой курицы! – сказал Иван Бобылев, подталкивая Не-Маркетинга к двери автобуса.

– Нет-нет, я должен идти... Мой дебил, мне кажется, я сейчас явственно слышал его стон. Я должен опять найти его и во что бы то ни стало помочь ему! – оттолкнул отца Не-Маркетинг.

– Ты же, кретин и психопат, только что сказал, что не хочешь с ним больше встречаться!

– Я?!.. Нет, нет, это не правильно... Я не могу отказывать ему во встречах... К тому же он умер уже, я должен его навещать, навещать на кладбище, – сказал Не-Маркетинг с совершенно дикими и странными глазами.

– Хорошо, в таком случае, ты же сам сказал, что он стонет на кладбище. Поехали, там есть по дороге одно кладбище! – проговорил Иван Бобылев. Казалось, состояние сына его вовсе не испугало.

– Не шути так, это слишком плохо! Ты сам не знаешь, на сколько серьезно я говорю! – вдруг взорвался Не-Маркетинг.

– Ну извини, извини, дегенератушка, не потрафил тебе!.. Извини... – испугался Иван Бобылев. – Но я действительно хотел предложить тебе зайти на кладбище... Там спокойно, безлюдно, нет этого шума. Там могилка твоей тети, могилы моих друзей... Мы могли бы побродить там, подышать воздухом, поболтать. Знаешь, кладбище – это иногда очень подходящее место. Самое подходящее место!

– Да-а, я знаю, знаю очень хорошо это кладбище!

С неба хлынула вода, хлынула без всякой прелюдии из первых робких капель и постепенного усиления потоков, – хлынула сразу и изо всех сил. Начался невероятной силы ливень!.. Сразу стемнело, сквозь плотную стену дождя ничего уже было нельзя различить: марево, туман, неясность кругом, но только среди всего этого одно лицо забрезжило вдруг совсем рядом, у стены дома. Не-Маркетинг вздрогнул. Лицо приближалось! Это неожиданное впечатление оказалось столь ярким, таким интригующим, что Не-Маркетингу показалось, что на мгновение он выпал из времени и пространства, он словно бы с открытыми глазами потерял сознание, впал в какой-то странный транс. Вот лицо уже стояло перед самым его лицом: мокрые волосы, по щекам бегут струи воды, злые глаза, губы шевелятся, кривятся, дергаются, словно две змейки, два червячка.

– Вы не видели Лебок? Что вы молчите? Вы не видели Лебок? – наконец донеслось до Не-Маркетинга, сознание вернулось к нему, он понял: Глава представительства что-то спрашивает у него.

Ветер рванул с новой силой, окатив Главу представительства лавой плотных ледяных струй.

– Что вы молчите? Вы не видели Лебок? – услышал Не-Маркетинг, и враз все остальные звуки ожили, рванулись в уши, перестали быть словно приглушенными: ветер, с треском ломая ветки, гнул деревья, тарахтел мотор автобуса, гудели машины, выплескивалась с шумом на тротуары вода из-под колес.

Ударил новый шквал – это была больше, чем вода, это, кажется, были не вода и не ветер вовсе, это было что-то иное, что-то, что спустилось с неба и теперь носилось, металось по земле в ужасной, невероятной, неизбывной тоске... Кажется – так во всяком случае на мгновение подумалось Не-Маркетингу – это был его тот самый забытый дебил, – он сам в былые годы.

– Вы не видели Лебок?

– Нет, – прошептал потрясенный Не-Маркетинг. – Быть не может!.. Скажите, что вы мне приснились, что это мой бред, что вас на самом деле нет передо мной, ведь вы, обычно, не ходите по улицам, вы передвигаетесь по этому городу только на автомобиле с личным шофером, я просто слишком переутомился и увидел вас – одного, пешком, под дождем, вымокшего уже, с струйками воды, стекающими по лицу, с искаженным лицом, у вас очень странный вид, я уверен, что это не вы, что вас здесь быть не может, что вы мне просто привиделись в результате какого-то ужасного душевного расстройства на почве чрезвычайно неблагополучных обстоятельств моей жизни.

– Я вижу вы сильно ненавидите меня, Не-Маркетинг! Что бы я не делал, все кажется вам ненормальным! Если послушать вас, то во мне все – сплошная патология. Скорее поезжайте со своим отцом туда, куда вы собрались ехать и как можно скорее возвращайтесь и займитесь делом, за которое вам платят деньги! И немалые деньги. Возвращайтесь скорей! И вытрите лицо – у вас кровь носом пошла...

Иван Бобылев грубо потянул Не-Маркетинга за собой в автобус. Ошарашено глядя на Главу представительства, Не-Маркетинг попытался освободиться от руки Ивана Бобылева, но ему это никак не удавалось.

Неожиданно странная догадка пронзила голову Не-Маркетинга – как фотографическая вспышка она осветила все вокруг: шквал, Главу представительства, Ивана Бобылева, дебила, что носился и метался в эти мгновения по городу. Опять начавшее уходить сознание стремительно вернулось обратно:

– Мадам С.? Она приехала?! – выпалил обретший дар речи Не-Маркетинг.

– Что?.. – из-за дождя не расслышал Глава представительства. И не дожидаясь ответа:

– Не-Маркетинг, не долго, слышите! Ваша отлучка не должна быть долгой! – с этими словами Глава представительства поспешил куда-то по улице – дальше, туда, куда он шел до этого, до того, как увидел у раскрытой двери автобуса Не-Маркетинга.

– Ты слышал, он разрешил тебе поехать со мной! – тут же выкрикнул Иван Бобылев и изо всех сил потянул Не-Маркетинга за собой в раскрытую дверь. Не-Маркетинг подчинился, но если бы он даже не подчинился, он бы все равно оказался бы в автобусе, – так сильно тянул Иван Бобылев. Дверь автобуса с шумом захлопнулась.

– Он никогда не ходит пешком по улицам! – успел, неизвестно к кому обращаясь, закричать в последний момент Не-Маркетинг.

Дверь закрылась и шум бури словно бы стих. «Дебил не успел заскочить к ним в автобус!» – пронеслась в голове Не-Маркетинга информация. – «Хорошо это или плохо?.. Наверное, это никак... Неважно... Он все равно будет там, куда они едут, раньше, чем они сами доберутся туда... Ведь он же не может без них, несчастный глупенький дебил, он страшно тоскует... Но он же уже умер?.. Но может ли он умереть на самом деле?.. Он тоскует, тоскует, тоска не может умереть, она вечна».