Виктор и Маргарита

Основу общественно-политического раздела составляли: собрания сочинений историков Соловьёва и Ключевского, 4-е собрание сочинений Ленина, десятитомник Сталина, трёхтомник Хрущева, основные научные труды Гегеля, Маркса и Энгельса, история дипломатии, материалы Нюрнбергского процесса и другие интересные книги.

Художественная литература была представлена практически полным составом советских послевоенных изданий собраний сочинений. Проще сказать, не было собраний сочинений Л. Толстого и Ф. Достоевского. Они были представлены отдельными романами. Раритетами в этом блоке были две книги Ильи Эренбурга: роман «Хулио Хуренито» и фотоальбом «Мой Париж».

Совершенно уникальным был поэтический раздел библиотеки. В дореволюционном сборнике чтеца-декламатора были широко представлены забытые поэты серебряного века. Обширная кипа мелких брошюр была кладезем современной поэзии. В этих изданиях с упорством золотоискателя Виктор Михайлович искал поэтические шедевры и новые имена.

В «трюме», на нижних полках нового книжного шкафа хранилась периодика, годовые подшивки журналов: «Художник», «Творчество», «Искусство», «Курьер Юнеско», «Америка», «Вокруг света», «Огонёк». Ряд подшивок «Художника» и «Творчества» Виктор Михайлович успел переплести. Подобных по тематической организации личных библиотек я не видел.

Для него библиотека была средством производства новых знаний. Как обогащенный уран, собранный в критически необходимом количестве, в контакте с плутонием производит энергию, так и книги, собранные особым образом в библиотеку, в процессе информационной реакции начинают спонтанно делиться мыслями и рождать новое знание. Диалектику перехода количества в качество он изучал по первоисточнику, по «Диалектике» Гегеля, которая имелась у него в старом дореволюционном издании. Отец знал, что в переводе на русский язык слово «библия» означает «библиотека», и понимал, что собранные в особом порядке книги могут стать «новой библией», способной формировать мировоззрение будущих поколений.

Когда в 1960-е советские люди немного отъелись, похорошели и стали задумываться, что бы ещё такое купить, возник вопрос: если Виктор Михайлович так умён, то почему у него нет машины? Виктор Михайлович не без иронии указывал трудящимся на книги и говорил: «Вот моя машина. В рублях соответствует стоимости автомобиля». Гости молча оценивали шкаф, на глаза наплывала муть непонимания, и они протяжно, с чувством умственного превосходства говорили: «Да-а, дорого книги стоят».

Приметы, напоминавшие о жизни с первой женой, в доме были стёрты. Старые друзья ушли вместе с ней. Вокруг Виктора и Риты сложилась новая компания.

Объединение людей с целью организации своего досуга было обычным делом. Мартьяновская компания имела свои традиции. Весной все собирались и ехали «на природу», в лесопарк на высоком берегу Оки, в Слуду. Летом плавали по Волге на прогулочном теплоходе на Моховые горы, там был особенно хороший пляж. В выходные дни собирались на прогулки по Откосу, бульвару на Верхне-Волжской набережной.

Календарные праздники отмечали в ресторане, заблаговременно готовились, согласовывали место, меню, стоимость и состав участников.

Обычно друзья заходили к нам свободным образом, без предварительной договорённости. Гости могли появиться вечером в нетрезвом состоянии или в будний день, потому что проходили мимо. Маргарита Васильевна умело импровизировала дружеское застолье буквально из ничего и в любое время. А у Виктора Михайловича никогда не было «дурного настроения», он всегда был готов к общению с кем угодно. Думаю, если бы однажды к нему зашёл Мефистофель или Воланд, он бы не удивился. Предложил бы распить по стаканчику, если бы у них с собой что-нибудь было, и прочитал подходящие строки из Пушкина: «Тебя, твой трон я ненавижу, твою погибель, смерть детей с жестокой радостию вижу…», или из последнего Маяковского: «Когда срываются гроба шагать четвёркою дубовых ножек…».

Ровесниками Виктора Михайловича в компании были были: друг юности Игорь Анатольевич Владимиров и Яковлевы Александр Дмитриевич и Вера Лупановна, тётя Маргариты. Далее следовали три семейные пары. Раиса Яковлевна и Леон Абрамович Фердеры. Евгений Андреевич и Тамара Ивановна Кулёвы. Пётр Михайлович и Клавдия Михайловна Сысоевы.

Ровесниками Маргариты были военпред Аркадий Васильевич Иванов и его жена, учитель математики Галина Александровна. С Зинаидой Генриховной Рабинович, учителем русского языка и литературы, Маргарита Васильевна подружилась в школе, где они работали вместе.

Ровесниками Лены Коревской были Братухины Анатолий Геннадьевич и Марина Алексеевна и Васильевы Владимир Александрович и Людмила Ивановна.

Малолетний Серёжа никого и никогда не смущал, потому что он жил в этой квартире и воспринимался как часть компании. У всех были дети, но только Виктор Михайлович брал сына на все мероприятия и в Слуду, и на Моховые горы, и по ресторанам водил в дневное время. Он спешил вложить в позднего ребёнка свой опыт и знания. Таская за собой Серёжу, он учил сына: смотри и делай как я.

К детям Виктор Михайлович относился с доверием и пониманием, как к взрослым и сознательным людям. В этом был грандиозный аванс, это и подкупало.

Свободное время он щедро отдавал воспитанию Серёжи и его товарищей. Выглядело это обычно так. Он выходил во двор и забирал всех согласных и свободных детей в места, где они могли свободно бегать, кричать, прыгать, ломать и курочить вещи, бить стекла и бутылки. Он вёл детей на пляж, на берег Оки, на вал, так называлась железнодорожная насыпь в Гордеевке, на отвалы отходов Фабрики ёлочных игрушек или возил на трамвае на руины Нижегородского кремля. Там можно было бросать камни, поджигать траву, разжигать костры, нырять с понтонов, прыгать с высоты, купаться, когда никто не купается, кататься на лыжах с железнодорожной насыпи. Плавить свинец, взрывать «карбидные» бомбы, поджигать магниевую стружку. Он никогда не покупал детям газировку или мороженное. Виктор Михайлович раскрывал перед ними окружающий мир, как увлекательную книгу, полную загадок и открытий.

Однажды Серёжа потерял ключ от квартиры, обычный английский ключ с зубчиками. Виктор Михайлович ругать сына не стал. Он нашёл подходящий кусок железа, с помощью надфиля весь вечер обрабатывал его, сделал-таки ключ, который легко открывал замок, и отдал его Серёже.

Серёжа Мартьянов, Вова Максаков, Серёжа Кожевников,

Вова Гурьянов, Коля Полковников, Саша Ситников.

Горький, двор Серого дома. 1963

Он не проверял готовность домашних заданий, не заглядывал в дневник и не спрашивал, какие сегодня оценки. Он видел в ребёнке равного и свободного человека. А человека нельзя допрашивать, обыскивать, силой принуждать к труду и контролировать.

В начале шестидесятых Горьковский авиационный завод был включён в кооперацию по производству опытных самолётов МиГ-25, которые принципиально отличались от самолёта МиГ-21. Из-за высоких сверхзвуковых скоростей вместо дюралевых сплавов конструкция МиГ-25 была выполнена из высокопрочных нержавеющих сталей и титановых сплавов. Значительно возросли габариты машины и вес. Топливные баки в крыле и фюзеляже стали частью несущей конструкции.