Виктор и Маргарита
Шрифт:
У истоков освоения высокопрочных сталей и сплавов в конструкции МиГ-25 на Горьковском заводе стоял главный металлург В. М. Мартьянов. Он заложил основы металловедческой школы завода, позволившей успешно освоить производство стальных самолётов. Под руководством Виктора Михайловича все горячие цеха были переведены с газа на электричество. Модернизация была проведена с целью обеспечения качества реактивных истребителей.
Первый МиГ-25 был поднят в воздух в июле 1966 года. Отец называл эту машину «славянский шкаф» или «наш славянский шкаф».
Мы жили возле аэродрома, поэтому сначала несколько месяцев слушали рёв двигателей этой машины на испытательном стенде.
Я посмотрел на отца, губы его дрожали, по щекам текли слёзы, он резко отвернулся и исчез на кухне. Я первый раз видел, чтобы он плакал. Он не мог в этот момент говорить, а я и не спрашивал.
МиГ-25 побил более 29 мировых рекордов, в частности, по скорости, разогнался до скорости превышающей скорость звука в три раза, по потолку, поднялся на высоту 37.500 м. Главное, благодаря искусству металлургов он побил рекорд стоимости.
Американцы аналогичную машину сделали из титана, она получилась «золотая» по стоимости, да ещё и не поднялась, а мы подняли стальную недорогую машину, опередив конкурентов на десятилетия.
В январе 1965 года Мартьянов получил двухкомнатную квартиру № 48 с проходными комнатами площадью 28 метров, с окнами на север, на втором этаже малометражного дома № 13 на улице Раменской, расположенной в болотистой низине между Окой и Волгой, рядом с заводским аэродромом. Это была шестая белокаменная хрущёвка среди множества одноэтажных, вросших в землю бараков.
Серёжа поплакал и привык. Виктор Михайлович приспособился. Пригласил маляра-художника с завода, который гипсовую перегородку в кухне превратил в идеально гладкую поверхность сложного сине-зелёного цвета, и объявил, что здесь его кабинет-кафе. И действительно, поздно вечером он зачищал кухонный стол и до двух часов ночи читал газеты и журналы, варил кофе и курил.
Гости на Раменской стали появляться значительно реже, место в сравнении с вокзалом далёкое, ехать не с руки. Ни одного кинотеатра в округе. Одна точка кипения – гастроном, там продавали в разлив сухое вино.
Мартьяновы обновили бытовую технику, приобрели радиолу с хорошим приёмником «ВЭФ-радио» и телевизор с самым большим экраном «Чайка». Вечером по радио с целью изучения методики пропаганды Виктор Михайлович слушал «голоса». «Голос Америки» он ругал за то, что работают грубо и примитивно, шьют белыми нитками. «Свобода» его раздражала озлобленностью своих комментариев. Он восхищался работой «Би-Би-Си», красивые голоса, скрытая дезинформация, хорошее чувство меры допустимой лжи.
Любимым аппаратом отца был магнитофон «Айдас». На магнитофон он записывал стихи в собственном исполнении. Важным моментом был подбор репертуара. Вот, например, список стихов, посвящённых сыну:
Пушкин «Шуми послушное ветрило…»
Лермонтов «Как часто пёстрою толпою …»
Блок «О доблестях, о почестях, о славе…»
Есенин «Мы теперь уходим понемногу…»
Маяковский «Скрипка и немного нервно».
Маяковский «Пустяк у реки».
Маяковский «А вы могли бы?»
Маяковский «Разговор на одесском рейде».
Тихонов «Баллада о гвоздях».
Багрицкий «Контрабандисты».
Багрицкий «Мы ржавые листья на ржавых дубах…»
Маяковский «Последнее».
Инбер «Васька свист…»
Светлов «Большая дорога».
Кочетков «Баллада о прокуренном
вагоне».Прокофьев «Приглашение к путешествию».
Вознесенский «Лодка».
Вознесенский «Сентиментальный зарев».
Рождественский «Королева пляжа».
Кузнецов «Петр I».
Симоненко «Дед умер».
Глава 5. Писать правду бесчеловечно. 1969–1970
15 июля 1969 года Виктор Михайлович написал письмо, в котором были такие слова: «Теперь о себе. Мне трудно писать письма потому, что нести оптимистическую ложь жене нехорошо и стыдно, а писать правду бесчеловечно. Тем не менее я, видимо, обязан говорить правду».
Мартьянов Виктор Михайлович, последняя фотография.
Ресторан «Россия», Верхне-Волжская набережная. Горький, 1968
Попробую без эмоций. В 1968 году Виктор Михайлович пошёл к зубному врачу. Женщина ему сказала, что зубы у него плохие и на слизистой какое-то красное пятно. Мартьянов обиделся и ушёл. Через несколько месяцев он заметил, что пятно увеличивается и уплотняется. Пошёл к другим врачам, ему озвучили диагноз.
На фото отца хорошо видна милая ямочка на щеке, след косметической операции, сделанной в юности. На этом месте, на слизистой возникла опухоль.
С этим диагнозом Мартьянов встретил Новый год, но не с друзьями в ресторане, а впервые за свою жизнь на лыжной базе с заводским начальством. Там он познакомил Маргариту Васильевну с руководством завода.
10 января 1969 года он выехал в Москву в Институт экспериментальной и клинической онкологии с направлением от горьковских специалистов. В институте его определили в отделение, которое называлось «Отделение головы и шеи». Болезненных симптомов на тот момент у него не было. Показанием к лечению был рост опухоли, расположенной на слизистой оболочке щеки.
Два месяца длилось облучение радиоактивным кобальтом. Опухоль уменьшилась, но началось воспаление желёз и лимфатических узлов.
Первая операция была сделана 2 апреля 1969 года. Удалили опухоль и связанную с ней лимфатическую систему. В конце апреля его отпустили в Горький в отпуск. Дома он пробыл два месяца.
30 июня 1969 года вернулся в ИЭиКО. Врачи обнаружили твёрдое образование в области удалённых зубов, связанное с костью. Виктору Михайловичу назначили комбинированный курс химической и лучевой терапии. После окончания этого курса врачи на месяц отпустили Виктора Михайловича домой, для подготовки к операции.
Вторая операция состоялась 28 октября 1969 года. Была удалена половина челюсти, установлена дыхательная трубка и трубка для питания. С этого дня он потерял возможность говорить. Последнее письмо отправлено 26 февраля 1970 года. Умер отец 20 марта 1970 года.
Послесловие
Жизнь Мартьянова на заводе – несомненный трудовой и творческий подвиг, с другой стороны – личная трагедия. Он был человеком много и разно одарённым. Кроме театра, поэзии и живописи, главной его страстью был кинематограф. В молодости он хотел быть режиссёром кино, на худой конец журналистом, может быть, писателем, мечтал уехать в лес, подальше от людей, чтобы написать там единственную и главную свою книгу.