Виктор и Маргарита

Ко времени учёбы относится его рассказ о строителях Беломорканала: «После открытия Беломорканала была объявлена амнистия. С Волги в Нижний хлынула волна уголовников. Они оккупировали Нижегородский кремль. Заселили башни, стены, ночью полыхали костры. Кремль стал страшным местом. В городе начались грабежи, убийства.

Я тогда сделал себе трость, в набалдашник залил свинец, по улице ходил с этой увесистой дубиной. Всё кончилось в одну ночь. Войска и милиция окружили Кремль, подогнали машины и всех вывезли обратно в лагеря».

В студенческие годы он продолжал иногда рисовать. В рисунках повторяется один и тот же женский силуэт: крепкие икры, клетчатое платье, короткая стрижка. Видимо, они дружили с юношеских лет. У Елены, Елены Павловны Сиротиной было прозвище «Ёлка», которое ей нравилось. Была она женщиной умной, колючей, насмешливой. Могла «обдать холодным взглядом», нравилась мужчинам и умела ими «вертеть». Ходила обычно в одном и том же платье, курила папиросы, не готовила, не мыла ничего, не прибиралась. По матери она была русской, дворянского происхождения, а по отцу чувашкой.

Елена Павловна окончила физический факультет университета. Долго и упорно стремилась «защитить диссертацию». Ёлка разбиралась в поэзии, умела и любила декламировать. Поэзия была их общим увлечением и поводом для разногласий. После получения дипломов в 1938 году они поженились, свадьбы, похоже, не было. Фамилию Сиротина она не меняла и Мартьяновой никогда не была.

Виктор привёл в дом жену – Ёлку. Жили молодые в комнате, которая называлась «за печкой». К тому времени Мартьяновых уплотнили, отобрали 30 метров, подселили соседей, квартира из отдельной превратилась в коммунальную. На оставшихся 70 метрах жили плотно: родители Михаил Иванович и Анастасия Михайловна, младшие сёстры Анна, Нина и Вера, маленький племянник Володя плюс Виктор с Еленой.

В семье Мартьяновых Сиротина оказалась чужим человеком. Мартьяновых она считала мещанами и этого отношения к ним не скрывала. Особенно Ёлку невзлюбила Нина. Обстановка была напряжённой.

Если женился Виктор по любви, и это было его выстраданное решение, то с работой произошло всё наоборот. 17 марта 1938 года он с отличием окончил обучение в Горьковском индустриальном институте на химико-технологическом отделении и получил квалификацию химика-технолога. Далее, 11 мая 1938 года ему было выдано удостоверение № 1019, которым он был командирован на Челябинский абразивный завод для работы сменным инженером цеха обжига с окладом 450 рублей. В удостоверение было внесено обязательство по предоставлению заводом комнаты и указан срок прибытия – 22 мая 1938 года. Документ подписан Народным комиссаром машиностроения СССР.

До Челябинского завода молодой специалист не доехал, потому что до получения удостоверения из Народного Коммисариата Машиностроения Виктор 29 апреля 1938 года устроился на Горьковский авиационный завод в цех № 80 на должность заведующего химической лабораторией с твёрдым окладом 500 рублей. Это произошло так. Из трамвая выпал гражданин. Буквально упал и испачкался. Отец помог ему встать и почиститься. Они разговорились. Гражданин сказал, что никакого Челябинска студенту не надо, и дал адрес отдела кадров секретного авиационного завода в Горьком. Виктор приехал по указанному в записке адресу и его сразу взяли в цех № 80. Выпавшего из трамвая товарища он больше ни разу не видел и не встречал.

Так раз и на всю жизнь решился вопрос, в трудовой книжке В. М. Мартьянова – одна-единственная запись, одно предприятие. Завод был новый, новенький. Опытных старых специалистов не было – всех растолкали по лагерям.

До войны на Горьковском авиазаводе был налажен выпуск истребителей И-16. В конце 1940 года было принято решение об организации производства цельнодеревянного истребителя ЛаГГ-3. В ноябре 1940 года Семён Алексеевич Лавочкин был назначен главным конструктором завода № 21 и Горьковский авиазавод стал головным по выпуску ЛаГГ-3. В 1941 году горьковчане освоили серийное производство этой машины. Конвейер сборки ЛаГГ-3 занимал половину сборочного цеха, а на второй половине продолжался выпуск И-16.

Когда началась война, Виктор пошёл в военкомат, там ему сказали, что его место на военном заводе, а не в армии. Затем он пошёл в райком партии с заявлением, чтобы приняли в члены ВКПб. Там ему сказали, что он находится в резерве для работы в тылу у немцев! А для работы в тылу партбилет не нужен. «Тогда я понял, – говорил отец, – что в райкоме есть план действий в случае оккупации города Горького».

В 1942 году 21-й был единственным авиазаводом по производству истребителей. Остальные заводы были захвачены или находились в состоянии эвакуации. Положение стало совсем отчаянным, когда немцы захватили завод по производству авиационного клея. Самолёты в то время делали из особой авиационной фанеры, детали производили горячим способом, под давлением, с помощью особого «секретного» клея.

В химической лаборатории завода под руководством В. М. Мартьянова было освоено производство собственного авиационного клея. За эту работу в 1942 году группа специалистов была награждена орденами «Знак Почёта».

Глава 3. Испытательный срок. 1942–1953

В 1942 году на завод прибыл новый директор Сурен Иванович Агаджанов, началась непрерывная реорганизация и реконструкция, направленная на увеличение выпуска самолётов. К Агаджанову Виктор Михайлович относился с уважением, считал его типичным руководителем сталинского типа, авторитарным, компетентным и справедливым. Это был человек эффектного жеста и монументальной позы. Когда он открывал свой тяжёлый портсигар, всегда возникала пауза во время совещания. Присутствующие осторожно подходили к директору и брали папиросы. Сурен Иванович один или сам по себе на публике не курил, он имел способность превращать перекур в ритуальную сцену. Так рассказывал отец, добавляя каждый раз, что папиросы из портсигара директора не брал.

Мартьянов Виктор Михайлович (с орденом «Знак Почёта»), рядом

Яковлев Александр Дмитриевич, сосед по квартире. Горький, 1943

В 1942 году Виктор Михайлович получил в доме для специалистов авиазавода две раздельные комнаты площадью 12 и 14 метров в трёхкомнатной квартире № 42. В третьей, большой комнате жил Александр Дмитриевич Яковлев с женой Верой Лупановной, урождённой Коревской, и дочерью Алевтиной. Соседи были ровесниками Виктора и Елены. Александр Дмитриевич работал на заводе технологом, Вера была домохозяйкой.

Комнаты Мартьянова быстро превратились в «салон», в котором собирались друзья Елены и Виктора: братья Владимир и Борис Железновы, Павел Максимов, Саша Малицкий, Игорь Владимиров, Василий Бодашков, Сергей Рожков, их знакомые и друзья… инженеры, физики, художники – любители театра и поэзии.

Сестры и родители Виктора в квартире на улице Советской не появлялись. Они считали, что там собирается «богема». Детей у Виктора и Елены не было.

Гора Владимиров Ёлку не любил, Павлик Максимов и Саша Малицкий за ней ухаживали. Елена Павловна и Максимов во время войны работали на заводе, их устроил к себе Виктор. Личная жизнь Виктора Михайловича стала предметом заводских сплетен.

В 1944 году Виктор развёлся с Сиротиной. Она ушла с завода в институт, где работал Саша Малицкий, но отец Ёлку не бросил. Жить они продолжали в той же квартире, в разных комнатах, как свободные люди. Максимов тоже развёлся с женой, стал часто появляться в квартире у Виктора, чистил картошку на всех и насвистывал. «Богемная» жизнь продолжалась.

К слову, во время войны 21-му заводу в подшефные был определён горьковский цирк. Отвечал за это направление Виктор Михайлович. Он снабжал подшефных дровами, продовольствием, спиртом. В то время Виктор подружился с цирковым акробатом, который прыгал через спины двух лошадей. Про этого артиста он любил рассказывать назидательную байку: