Виктор II. Академия

— Владислав! — заорал я, переборов терзающую тело боль.

На мои глаза сами собой навернулись слёзы. Стена, скрывала от меня то, что произошло в комнате, но безжалостная логика сухо резюмировала смерть дворецкого.

Между тем порабощённый мной козёл бросился к выходу, видимо, решив разобраться с магом. Но тот оказался быстрее…

Тяжёлая входная дверь взлетела, словно ковёр-самолёт, и с разгона врезалась в живот моей марионетке. Мужик заорал от боли, выронил револьвер и, против воли, верхней частью тела лёг на летящую дверь. А та преодолела по воздуху пару метров и врезалась в стену. Брызнула кирпичная крошка, раздался душераздирающий крик. И дверь вошла в стену на добрые полметра, перерубив верещащего человека пополам. Его нижняя часть упала возле стены, замарав пол кровью и сизыми кишками. А верхняя половина туловища осталась лежать на торчащей из стены двери.

Я же сумел воздеть себя на четвереньки и метнуться к выроненному револьверу. Но в этот миг в холл заскочил вооружённый пистолетом маг. Да и второй козёл тоже не стал прятаться. Он выглянул из соседней комнаты и навёл на меня ствол.

Всё моё тело сжалось в ожидании пули, разрывающей плоть. Или магического умения, которое могучим ударом выбьет из меня душу и переломает кости. А в голове звонко стучали бронзовыми молоточками маленькие злорадные гномики, отсчитывая последние секунды моей жизни.

Я мысленно взмолился, понимая, что не успеваю к револьверу. Мой отчаянный немой крик был адресован всем богам этого мира: добрым, злым, известным, неизвестным… И они услышали меня…

Маг и убийца дворецкого вдруг закричали страшными голосами, а затем упали на пол и стали кататься по нему, точно их пожирало невидимое сводящее с ума пламя. Двое сильных мужчин принялись орать пронзительными свинячьими голосками и стали скрюченными в судороге пальцами раздирать свои лица. У одного даже выскочило из глазницы глазное яблоко и повисло на нерве. И он же первым испустил громкий вздох и безжизненно затих. А второй пережил его всего на пару секунд.

— Охренеть, — поражено прошептал я, шокировано глядя на трупы.

— Весьма действенное умение, Кир, хотя и жестокое, — раздался позади меня запыхавшийся голос химеролога.

— Согласен, — бросил менталист, который и убил эту парочку, а я уж нафантазировал. Боги… боги…

— Виктор, ты в порядке? — обеспокоенно посмотрел на меня учитель.

— Ага, — прокряхтел я, массирую солнечное сплетение. — Ваша милость, поглядите, что там с Владиславом. Кажется, они его застрелили.

— Чёрт! — выругался барон и метнулся в ту сторону, где была комната слуги.

Каралис же оглядел холл внимательным взглядом цепких глаз, прошёлся по трупам, чему-то покивал и задумчиво проговорил:

— Молодец, Виктор. В такой ситуации влезть в чужие мозги — дорогого стоит. Но чего добивались эту люди? Вот так в лоб с нарочитым шумом. Подобным образом поступают только тогда, когда хотят отвлечь от чего-то действительно важного…

Глава 24

Глава 24. Бой.

Внезапно особняк огласил истошный высокий вопль, заставивший похолодеть моё нутро.

— Маркиза! — выдохнул я и увидел Люпена, который на руках вынес из соседней комнаты хлипкого дворецкого. Его голова безвольно покачивалась в такт шагам, а на ночной рубахе на груди расползалось пятно крови.

— Сударь Каралис, умоляю, спасите его. Он служил мне верой и правдой столько лет! — взмолился барон и положил на пол едва дышащего старика. Его изборождённое морщинами лицо оказалось мертвенно-бледным, губы синюшными, а дыхание едва-едва вырывалось из приоткрытого рта.

— Сделаю что смогу, ваша милость, — произнёс маг и опустился на одно колено рядом с умирающим.

А я бросился к лестнице, которая вела на второй этаж. Откуда-то и прилетел вопль. Люпен помчался за мной.

И уже на ступенях я мельком обернулся и увидел, что менталист поднял веки старика, а затем, пристально глядя в его мутные глаза, проговорил твеёдым как гранит голосом, проникающим в самые потаённые уголки души:

— Ты не ранен. Пуля прошла по касательной. Ты не чувствуешь никакой боли. Тебя обуревает лишь ликование из-за того, что ты чудом избежал смерти. Твоё дыхание выравнивается, сердце стучит в привычном ритме, а кровь циркулирует по телу. Дыши… дыши в суровом мире, мой друг.

Вячеслав вдруг распахнул рот и стал часто-часто дышать. Его глаза посветлели, а кровь прилила к впалым щекам.

Он несколько секунд хлопал глазами, а потом прохрипел:

— Кто вы, сударь? Как вас представить его милости барону Люпену…

На этом месте я влетел на второй этаж, потеряв из виду дворецкого и не расслышав окончание его предложения. Впрочем, меня слова Вячеслава совсем не интересовали. Я был до глубины своей скользкой, чёрной души поражён мощью опытного менталиста, обладающего минимум третьим уровнем. Он силой внушения заставил смертельно раненного человека затянуть собственную рану! Немыслимо!

Однако горячечный восторг быстро сменился страхом за маркизу. Гостевые покои уже были рядом. За углом. Я повернул и врезался во что-то мягкое. Это что-то тяжеловесно упало на пол и выдало голосом Марка:

— Господи, да что же это происходит?!

Я тоже упал, но быстро вскочил на ноги и понёсся дальше.

Люпен же перепрыгнул тушу некроманта и проорал на бегу:

— Не время лежать, Марк! На нас напали!

В этот миг снова раздался вопль. Только теперь в нём было больше ярости, нежели страха или паники. Да и звучал он теперь вполне по-мужски.

И буквально мгновение спустя я увидел, что дверь гостевых покоев сорвана с петель, а в комнате происходит какая-то борьба. Мелькают тени, слышны отрывистые вскрики и грохочет падающая мебель.

Мне оставалось буквально два метра до двери, когда из неё вылетел обезумевший человек с расцарапанным в кровь лицом, лишившимся маски. Лоскуты кожи бахромой «украшали» его физиономию с оскаленным ртом, а вокруг шеи чернел абсолютный мрак, который душил нападающего. Он упал мне под ноги, вытаращил глаза и попытался снять «удавку», но его скрюченные пальцы проходили сквозь мрак, не причиняя ему вреда.

Я перепрыгнул через задыхающегося человека и влетел в комнату, освещённую лишь призрачным лунным светом, который падал из двух окон. И меня практически тут же едва не убили. Благо, я успел нырнуть за перевёрнутую софу и уже из-за неё увидел того, кто чуть-чуть не отправил меня на тот свет. Эдуард стоял с вытянутыми в сторону двери руками, с которых миг назад сорвалась «Удавка тьмы», его любимое умение. Вид парня был страшен. Остатки выпадающих бледно-серых волос торчали во все стороны, глаза дико вращались, а рот скалился, точно у дикого зверя.