Виктор Вавич (Книга 1)

Человек стоял против колонны с афишами: он глядел на Башкина и тотчас перевел глаза на афишу.

С. и С.

БАШКИН колебался между двумя чувствами: "Все сволочи и мальчишки тоже. Тина и паутина. Плевать, плевать", - губы отвисали тогда на скучном лице. "Или по-новому. Бодро, бойко, весело, с искрой", - и Башкин улыбался и шагал скорей.

У него было три урока в этот день.

Один урок он дал скучно и плевательно. Но два другие прошли бойко. Ласково и весело вышло с Колей.

Дома Башкин шутил со старухой. А вечером сел писать "Мысли". Очень хотелось утвердиться по-новому. Он надеялся, что удастся выработать тезисы. Тезисы, по которым жить. Он достал пакет с открытками и решил уничтожить.

"Уничтожу! Сожгу! Прогляжу напоследки один раз - и в печку! Ах, чепуха какая", - думал весело Башкин и положил красавиц на письменный стол сбоку.

Он вынул тетрадь и задумался с пером в руке. Поставил цифру 1. Это тезис первый.

"Не врать! Не врать! Первое - это не врать".

Но написать: "не врать" Башкин не решился, - а вдруг кто увидит? И поставил:

"1. Н.В.".

"Я пойму, - думал Башкин, - а больше никому знать не надо... Второе! Что второе? Спокойствие.и смелость!" - решил Башкин. И он с радостью поставил:

"2. С. и С.".

Ему казалось, что вот пришла судьба и дала ему белый лист: что тут напишешь, то и твое. И ему казалось странным, как он раньше не додумался, это так просто. И он жадно думал, чего бы еще пожелать.

Был уж второй час ночи. В окна стучал дождь, и от этого в комнате казалось уютней. Башкин прилег на кровать и думал, уткнув перо в угол рта.

Резкий звонок в коридоре. Башкин вздрогнул. Привскочил на постели. Звонок рванул еще раз. Заохала старуха за стенкой. Башкин вышел в коридор. Он часто дышал. Руки слегка тряслись.

– Спросите, спросите - кто, не отпирайте, - старуха высунула нос в двери.

– Кто там?
– напряженным горлом спросил Башкин.

– Телеграмма Фоминой, - ответил голос.

– Вам телеграмма, - сказал Башкин старухе.

– Господи-светы! Познь какую.

Башкин открыл.

Два городовых и околоточный быстро протиснулись в двери. Заспанный дворник хмуро глядел на Башкина. Запахло мокрым сукном.

– Вы это будете господин Башкин?
– спросил околоточный, надвигаясь на Башкина рябым, серым лицом.

Башкин растерянно отступал к своей двери. Околоточный оглянулся на дворника.

Дворник закивал головой.

– Эта, эта ихняя комната, - скучным голосом сказал дворник. Облокотился плечом о косяк и достал коричневый тряпичный кисет.

– Вы что же? Посмотреть?
– сдавленно сказал Башкин и попробовал улыбнуться. Перо слегка подрагивало в его руке.

– А вот по распоряжению Охранного отделения обыск, - сказал хмурым, усталым голосом квартальный. Достал платок и обтер мокрые усы.
– Садитесь!
– И он указал на край кровати.
– Стань здесь!
– Околоточный ткнул городовому пальцем. Городовой тяжело шагнул и стал рядом с кроватью.

Старуха, придерживая на груди кофту, совала издали нос.

– Ничего, ничего, - сказал околоточный, - пусть оденется, протокол подпишет.
– Околоточный тяжело упал на стул и сдвинул шапку на затылок. Он, пыхтя, потянул ящик стола.

– Тут есть не мое...
– сказал Башкин и дернулся с кровати. Городовой протянул толстый, как бревно, черный рукав шинели.

– На месте сидите.

– Это все разберут... там, - скучно и важно мямлил околоточный, перелистывая "Мысли" Башкина.
– Тэ-экс...
– и отложил в сторону.
– Оружия нет?
– спросил квартальный, не поворачиваясь.

– Какое, какое?
– спросил Башкин.
– Ножик у меня есть, - и Башкин торопливо вынул из кармана перочинный ножик и на дрожащей ладони протянул околоточному.

– ...револьвер или... бомбы, - говорил околоточный, разглядывая открытки красавиц.
– Женским полом интересуетесь? Городовой хихикнул.

– Где у вас переписка?
– вдруг повернулся околоточный к Башкину, повернулся резко, зло.
– Письма, письма где? И сейчас же обратился к городовому в дверях:

– Вынь, что в комоде. Какие бумаги - сюда, - и хлопнул по столу. Лампу, скажи, пусть даст.

Башкин слышал, как старуха зашлепала к себе в комнату. Она вернулась с лампой, совала ее городовому, услужливо, хлопотливо.

– Колпак можете снять, так светлей, - и глянула зло на Башкина.
– А вот он кто, - громко шептала старуха, - вот он сказался-то когда...

Башкин заерзал на кровати.

– В чем вы меня подозреваете? Почему вы ищете?
– вдруг заговорил он громко, лающим голосом.
– Я не крал. Пожалуйста, я вам все покажу. Господин надзиратель! Давайте я вам покажу - это гораздо ведь проще.

– Сидите на месте, - едва слышно буркнул квартальный.

В это время резким рывком открылась входная дверь, мелодично зазвенели шпоры. Жандармский ротмистр ткнул зазевавшегося дворника. Околоточный вскочил навстречу и поправил фуражку.

– Ну что?
– спросил ротмистр.

– Изымаю, - быстро сказал надзиратель и отшагнул от стола. Ротмистр, слегка согнувшись, огляделся. Повилял фалдами шинели.

– Это вы - Башкин? Башкин встал.

– Да, да, я Башкин, только я не понимаю, ничего не понимаю, - Башкин сделал веселое лицо, - зачем-то перемяли мне белье, только из стирки... сегодня... то есть третьего дня...

– Ага, - сказал, не слушая, ротмистр.
– Вы, господин Башкин, одевайтесь, мы вас задержим. А тут не беспокойтесь, - все это у вас будет цело.

– Свезешь!

– Слушаю, - сказал городовой.

Он держал пальто и помогал Башкину попадать в рукава.

– Ей-богу, я ничего... ничего не понимаю, - говорил Башкин и деланно улыбался.

Ротмистр перебрасывал книги.

Голые люди

АННА Григорьевна вернулась к столу красная, ушла лицом в себя, села и чужими рассеянными глазами мигала на Саньку, на Наденьку.

Все помолчали минуту.

– Все-таки нахал, как ты хочешь, - сказал Санька, ни к кому не обращаясь. Так, через стол. И отхлебнул чаю. Никто не ответил. Вдруг Анна Григорьевна проснулась.