Викториада

С брони спорхнула тень Кати, мягко и бесшумно приземлившись на бетонное покрытие стоянки, трусцой побежала в сторону станции канатной дороги. За ней уверенной мягкой тигриной походкой пошел ее отец, забирая чуть в сторону северного склона. Два бойца направились в сторону южного склона, по пути «успокоив» одного ползающего зомби с обглоданными ногами. Взревел турбиной, бронетранспортер медленно заерзал по тесной для него стоянке, разворачиваясь на выезд. Загудела сервомотрчиками башня, прокрутившись на триста шестьдесят градусов, обрисовав стволом полный круг, грозно уставилась пулеметом по ходу курса. Один я стоял, как дурак, и не знал, чем себя занять. До сигнала было еще более получаса, и доставать пеленгаторную антенну, а потом таскаться с ней я не хотел. Когда двигатель БТРа заглушили, установилась тишина… просто оглушающая тишина. Мои напарники растворились в этой вязкой тишине, и было полное ощущение, что я стою один на холме. Один на весь мир.

Тишина и только на пределе слышимости какой-то звук… похожий на мантру медитирующих монахов. ОУММММММ… Вначале мне показалось, что так звучит сама тишина. И это вот «ОУМММ» у меня в черепушке, но, повертев головой, я определил, что звук исходит со стороны канатной станции. Там, где скрылись Катя со своим отцом. Она со стороны входа, а он с тыльной стороны. Чем дальше я вслушивался, тем больше меня этот звук напрягал. Было в нём что-то завораживающе-манящее. Я стал себя уговаривать. «Ну, мало ли что там может гудеть. Может двигатель «канатки» работает или какой-нибудь генератор еще «жив». Я почти убедил себя, что имеется вполне реальное объяснение этому звуку и кто-кто, а уж Борисыч - матерый воин точно знает, что там так гудит. Или мне казалось от того, что я все внимание отдавал ему, или действительно звук стал громче. Это ОУМММММММ уже просто разрывало мозг…

Пронзительный женский визг, и следующее, когда я себя осознаю, что со всех ног несусь в сторону канатной станции. Естественно я первым не успел. Катя стояла с расширенными от ужаса и удивления глазами и указывала пальцем на приоткрытую дверь. Рядом стоял ее отец, держа ее за плечи.

– Что там? Мертвяк?

Катя кивнула, а потом отрицательно затрясла головой. В глазах читалось скорее удивление, чем страх. Прапорщик уверенным движением спрятал дочь за своей спиной и крадущейся походкой подошел к двери. Острием лезвия своего тесака приоткрыл створку и заглянул внутрь. Я не смог отказать своему любопытству и засунул нос через его плечо.

Первое что меня поразило - это то, что в этот любопытный нос ударил удушливый запах разлагающихся тел. В голове, заполняя все извилины мозга, зазвучал этот же звук. Он не стал громче, он стал мощнее, где-то на уровне инфразвука, и казалось, что от него вибрирует даже створка дверей. Дверь выводила на металлический пандус, который шел вокруг всего помещения. А внизу на бетонном полу стоял механизм, к которому тянулся стальной канат с висевшими на нем сидениями. Вся эта конструкция была облеплена мертвяками. Они слились в одно целое: торчали головы, руки, ноги. Было непонятно как, почему и главное зачем, но все это слилось одно единое существо, от которого и шел этот жуткий звук.

Ровно секунду Борисыч полюбовался на всё это непотребство и также, крадучись, словно боясь разбудить уставшего товарища, сделал шаг назад, и, конечно же, двинул мне своим мощным плечом по носу. Я издал какой-то булькающий звук, но, получив в ответ испепеляющий взгляд начальника, тут же проглотил его. Так мы и отходили от двери, на цыпочках, только я еще держался за пострадавший нос. Добравшись до Кати, прапорщик указал всем отходить к машине и уже по пути зашипел на меня рассерженным котом.

– Какого хрена ты тут делаешь? Тебе где сказали находиться - что делать?

– Так Катя же… - Попытался оправдаться я.

– Катя прекрасно может сама за себя постоять, и ее прикрываю я, а благодаря тебе машина оказалась с севера не прикрыта. Да и до сигнала пять минут, а ты не готов.

«Точно же - сигнал!» От мысли, что я опоздаю - меня бросило в пот. Я помчался к бронетранспортеру быстрее, чем на Катин визг.

Конечно же, Борисыч несколько преувеличил. Времени было еще вагон и маленькая тележка. Ну, не вагон, конечно, но вполне хватило на: приготовить аппаратуру, карту и компас, да еще и многострадальный любопытный нос почесать и в других не менее важных местах. В общем, всё прошло как нельзя лучше. Сигнал появился в точно назначенное время, и направление на его источник было четко зафиксировано на карте. Новенький заштрихованный сектор вытянулся на север. Ну, почти на север - пять - десять градусов по азимуту. Две зоны пересеклись где-то на севере примерно в пятидесяти километрах от Валуевой горки. В принципе этого было уже достаточно. Если вторая группа успешно отсканирует сигнал со своей точки, то зона сократиться на несколько сотен квадратных километров.

– Я догадываюсь, где это.
– От голоса командира я аж подпрыгнул. Увлекшись процедурой сканирования, я не заметил, что всё это время за моей спиной стояла семейная парочка.

– Вы бы хоть покашляли что ли… Ходите как тени.

Отец и дочь переглянулись и хлопнули друг другу по пятюне.

– А ты локаторы свои не выключай. А то сожрут – и не услышишь. Так вот, я знаю это место - там закрытая зона. Звучит как: «Национальный заповедник». Огромная территория. Там можно и авианосец спрятать и год искать будешь.

После этого высказывания легче не стало. Я с сомнением посмотрел на участок карты, попадающий на заштрихованный сектор, обозначенный, как сплошной лесной массив на мало гористой местности.

– Общий сбор.
– Команду по рации подтвердили отсутствующие бойцы и уже через пару минут два бойца материализовались возле транспорта.
– Так, все в сборе. Грузимся, а у меня еще маленькое дельце осталось.
– Он поднял с земли, лежащую, зеленую трубу (наверное, достал пока я с пеленгом возился) и пошел в сторону канатной станции.

Дальше события стали развиваться со скоростью потерявшего тормоза, мчащегося с горы локомотива. Подойдя на расстояние выстрела, прапорщик навел свою трубу на приоткрытую дверь и нажал на спуск. Труба пыхнула зарядом, и снаряд улетел внутрь помещения. Огромный огненный шар охватил все здание. Вой из тысяч глоток взорвал мой мозг. Этот же вой подхватили тысячи глоток внизу горы. Борисыч оглянулся и со всех ног припустил в сторону БТРа.

– Заводись!
– Крикнул он еще на бегу, последним заскочил в распахнутый люк в брюхе машины, и, замыкая его, проорал во всю глотку.
– Ходу! Ходу! Там такое началось.

Бронетранспортер, набирая обороты, покатился по дорожке вниз с горы.

– Что началось?
– Не утерпел я.

– Я когда «Шмелем» это чудище подпалил, зомбаки внизу как сума сошли. Ломанулись в гору, словно им шило в задницу воткнули. Они минут через пять уже тут будут. Поэтому… - Он перевел дыхание.
– Матаем отседова поскорее. А если они на перекресток быстрее нас…

Мысль, наверное, пришла в голову всем одновременно, поэтому водитель нажал на газ, и тяжелая машина помчалась как угорелая, по пути сметя с дороги в овраг остатки фургона. Мы успели в последний момент. Бронетранспортер выскочил перед самым носом первых выбегающих мертвяков, с визгом тормозов вписался в поворот и помчался в сторону «Шахматово».

Глава 16

Каково это быть «Белой вороной», и как с этим бороться .

Обратную дорогу помню плохо. Прошла она в полудреме с перерывами на пару небольших стад, которые пришлось объезжать по второстепенным трассам. Люди ко всему привыкают, даже к толпам бродящих по планете мертвецов. Наверное, и у меня количество переросло в качество, и зомби превратились в неизбежное неудобство, к которому просто необходимо относиться снисходительно. Как к комарам в лесу или пиявкам в озере. Ну, есть они и что теперь - не купаться или грибов не собирать? «Да, искупнуться сейчас было бы не плохо, хотя рановато вообще-то - апрель ведь». Я открыл глаза - в десантном отсеке стоял полумрак, подсвечиваемый тусклыми плафонами, и все мои попутчики дремали, развалившись на своих тесных сиденьях, вытянув ноги в узкий проход.