Викторианский Лондон

Однако теория миазмов продолжала влиять на медицинскую мысль. Недалеко от Голден-сквер «в густом растворе хлорной извести плавали кишки» — к привычному зловонию примешивался резкий запах дезинфекции. [627] Теория миазмов продержалась до Великого зловония 1856 года, когда запах с Темзы стал настолько сильным, что многие помещения Вестминстерского дворца обезлюдели; тогда встал вопрос о современной канализации, и Базалджетт возвел свои замечательные сооружения. Если бы дурной запах вызывал болезни, эпидемия случилась бы именно тогда. Но никакой эпидемии не было.

627

Porter, op. cit.

* * *

Вернуться от этих ужасов в комнату состоятельного больного уже отрадно. Следуя моде того времени, Томас Уэбстер включил в свою 1264-х-страничную «Энциклопедию домоводства», вышедшую в 1844 году, советы по домашнему лечению. Больному корью «почти ничем не поможешь», а при коклюше необходимо вызвать доктора. Вино в умеренных количествах весьма полезно, но «самым пагубным спиртным напитком является английский джин… курение вызывает вялость и ухудшает аппетит…». Рассмотрев благотворное действие различных ванн, Уэбстер рекомендует «совершенно необходимые для поддержания здоровья» упражнения, к примеру, пешие прогулки «с одновременным использованием гантелей» — они, несомненно, внесли оживление на городские улицы, — и чтение вслух, «одно из лучших упражнений, которое необходимо выполнять». Обратившись к «тяжелым болезням», он замечает, что «быстродействующее вещество, получаемое из ивовой коры и называемое медиками „салицин“», полезно принимать при малярии; «его можно приобрести у лондонских аптекарей». (Салицин был открыт в 1763 году одним священником, заметившим, что люди, страдающие от малярии и ревматической лихорадки, распространенных в болотистой местности, находят облегчение в приеме препаратов ивы, которую Господь милостиво насадил в таких краях — но прежде он немилостиво сотворил лихорадку. Его открытие почти не привлекло внимания. В 1826 году салицин был повторно открыт двумя итальянцами, а в 1899-м стал называться аспирином.)

Мышьяк тоже считался полезным. Его можно было купить в аптеке как «раствор Фаулера», но передозировка была опасной. «Постоянную, или „гнилостную лихорадку“» (возможно, тифоидную), «труднее всего вылечить», но никаких советов в книге не дается. Чахотку следует лечить безотлагательно, холодными или морскими ваннами летом — а как поступать зимой? (Мода на поездки в Египет пришла позднее.) Затем Томас Уэбстер переходит к несчастным случаям. Оживить утопленника, не подающего без признаков жизни, можно с помощью кузнечных мехов, но если их нет поблизости, следует применить то, что мы сегодня называем «поцелуем жизни». Мышьяк — «самый распространенный из ядов». Опий и настойку опия «наиболее часто применяют самоубийцы». Вот и все, что говорится о здоровье семьи.

У мисс Найтингейл вызывали раздражение дамы, отправившиеся вместе с ней в Крым. Она стремилась развенчать представление среднего класса о сестрах милосердия как об «ангелах-хранителях». Ее книга «Как ухаживать за больными» вышла в свет в 1859 году и переиздавалась еще много лет. Первое издание ценой в пять шиллингов расходилось в количестве 15 000 экземпляров в месяц. Последующие издания стоили всего семь пенсов. Она написала эту книгу, как писала все: с горячей убежденностью, просто и ясно. Если вы когда-нибудь заболеете и будете прикованы к постели, вам также захочется, чтобы вашу кровать поставили так, чтобы вы могли смотреть в окно, — простой, но совершенно удивительный для викторианской женщины совет, так как кровать всегда стояла на определенном месте. Вам также понравится, если люди будут находиться поблизости от вас, чтобы слышать ваш шепот. «Опасения, неуверенность, ожидания, надежды, страх перед неизвестностью причиняют больному больше вреда, чем любое напряжение сил». «Небольшие домашние животные — замечательные компаньоны для больного. Иногда птичка в клетке единственное утешение для того, кто обречен годами находиться в одной и той же комнате».

Она любила детей и одобряла их визиты к больному. «Дети и больные — лучшая компания друг для друга». О детях: «Не обращайтесь со своими детьми, как с больными, не пичкайте их чаем. Дайте им мяса и молока или полстакана светлого пива. Выделите им чистую, светлую, солнечную, просторную комнату, прохладную спальню, дайте им резвиться во дворе… больше развлечений и игр, больше свободы и меньше зубрежки, контрольных и муштры, больше внимания пище и меньше лекарствам». О работе медсестры: «Ни один мужчина, даже врач, не даст вам никакого другого определения, кроме этого: сестра должна быть „преданной и послушной“. Это определение столь же хорошо подойдет привратнику. И даже лошади. Но не подойдет полицейскому… кажется, среди мужчин широко бытует мнение… что женщине, чтобы стать хорошей медсестрой, достаточно разочароваться в любви или проявить неспособность к другим вещам».

В 1861 году, когда вышло в свет «Домоводство» Изабеллы Битон, она чувствовала себя вправе давать авторитетные советы по вопросам детских болезней. Ребенку, страдающему от молочницы, станет лучше от домашней микстуры, содержащей настойку опия. Ветрянка может привести к оспе, поэтому следует избегать детей, больных ветрянкой. «Все лечение сводится к теплым ваннам и курсу легких послабляющих». При кори, «этой страшной болезни», необходима прохладная комната и кровопускание с использованием двух или более пиявок, поставленных на грудь, «в соответствии с возрастом и силами больного». В особо тяжелых случаях, например, при тифе, давался совет лечить вином «и даже спиртом». Коклюш, или судорожный кашель, «передается только через способность к подражанию», поэтому его не следует поощрять. Однако при необходимости следует применить обычные средства: слабительное и пиявок — «поддерживая состояние тошноты и рвоты». Круп, который и сейчас считается опасным, признавался «самой страшной и губительной из всех детских болезней… Немедленно погрузите ребенка по горло в горячую ванну [она полагает, что горячую воду можно достать мгновенно] и дайте рвотное… если в течение нескольких часов симптомы не исчезнут, поставьте на горло одну-две пиявки». Возможно, это помогало.

Следующая глава под названием «Доктор» начинается с длинного перечня лекарств и домашних микстур, которые должны храниться в доме. (Салицин в этом списке отсутствует.) Далее следует руководство по оказанию первой помощи и ужасающий список «распространенных ядов и противоядий». Но в разделе детских болезней нет перечня распространенных болезней и способов их лечения. В заключительных разделах рекомендуется есть томаты, мыть «всю кожу каждый день», проветривать комнаты с газовым освещением — наиболее разумный совет, — и это все. Всезнающая леди нас разочаровала.

Глава 16 Развлечения

Травля крыс и собачьи бои — дешевые балаганы — мюзик-холлы — Альгамбра — опера — музыкальные концерты — увеселительные парки — Воксхолл — Креморн — общественные парки — парк Виктории — Баттерси-парк — королевские парки — обездоленные и крысы — Грин-парк и Сент-Джеймс — Гайд-парк — Кенсингтон-гарденс — Риджентс-парк — зоосад — Суррей-гарденс — Кью — уайлдовский «Большой глобус» — музеи — Букингемский дворец

Жестокие кровавые забавы, которыми лондонцы увлекались во времена Хогарта, с 1835 года попали под запрет. Теперь нельзя было развлечься, наблюдая травлю медведя или быка, либо для удовольствия пошвырять палки в привязанного петуха. Однако в бедных кварталах Лондона сохранилось около 70 мест, где, зная адреса, можно было полюбоваться на травлю крыс собаками или собачьи бои.

В Банхилл-Роу, близ улицы Мургейт, «в небольшом доме живет известный дрессировщик собак, хозяин питбуля. Все происходило на чердаке, куда поднимались по лестнице, а потом люк закрывался. Окна были забиты досками». [628] Арена — «небольшой круг футов шесть в диаметре, с газовым освещением». Там имелась большая клетка с крысами, откуда выпускали с дюжину и натравливали на них необученную собаку, однако это было не так интересно зрителям, а потому дохода не приносило. А вот на хорошей собаке-крысолове можно было заработать неплохие деньги. В этом случае на арену выпускали пять десятков крыс и натравливали на них бультерьера, а затем других собак. «Спортивные» бои продолжались до полуночи. Один содержатель паба ежегодно покупал в районе Энфилда 26 000 живых крыс по 3 пенса за каждую. «Ко мне тайно приходили знатные господа и титулованные леди, чтобы в свое удовольствие понаблюдать за ходом боев». [629]

628

John Hollingshead, Ragged London in 1861,London, 1861.

629

Mayhew, Vol. III.

В Лондоне имелись театры и мюзик-холлы на все вкусы. У детей из трущоб всегда набиралась нужная сумма на билеты в находившийся в том же районе дешевый балаганчик. «Вечером в понедельник [в том же помещении] давали шесть представлений, и на каждом присутствовало 200 зрителей… Для них это совершенно непотребное зрелище, — возмущался Мейхью. — Возраст зрителей был от восьми до двадцати лет, и, что удивительно, большинство составляли юные девушки. Мужчины, видимо, предпочитали травлю крыс. Здесь звучали фривольные песенки, скабрезные шутки, мужчины и женщины исполняли непристойные танцы». [630] «Дешевый балаганчик — это место, где юношеская нищета встречается с юношеской преступностью… самое грязное, самое низкопробное место для развлечений, какое только можно себе представить… И запах здесь стоял неописуемый… На нас со всех сторон напирали, требуя джина, старухи и молодые женщины, девушки и юноши в жалких лохмотьях… Кто просил пинту, кто хотя бы полпинты, а кто и стакан». [631] Наибольшей популярностью пользовались криминальные истории, например, об убийстве Марии в «Красном Сарае» или о грабежах Джека Шеппарда на большой дороге. Расходы на постановку требовались минимальные — подмостки любого типа и фортепиано. Подобные заведения существовали в задних помещениях пабов во всех бедных кварталах Лондона. Владельцам пабов они приносили доход, а головы зрителей кружились от джина и восхищения образцами для подражания.

630

Mayhew, Vol. I.

631

Gustave Dor'e and Blanchard Jerrold, London,London, 1872.

К концу 1860-х годов на смену балаганам пришли театры и мюзик-холлы. В Лондоне работали 33 театра, где в основном показывали комедии и мелодрамы, некоторые из них славились тем, что «в пантомимах участвовали полуодетые леди». [632] В театре «Гаррик», находившемся поблизости от полицейского участка Уайтчепел, попасть в партер можно было за пенни, а билет в ложу стоил всего 2–3 пенса. В идущих здесь постановках «добродетель всегда вознаграждалась», и происходило это, разумеется, не в таком вульгарном варианте, как в дешевых балаганах. [633] В «Ройял Виктория-холл» на Ватерлоо-роуд (ныне «Олд-Вик»), где зал вмещал 1200 зрителей, ставили мелодрамы для простого народа, а иногда давали представления типа «балов-маскарадов» для «низшего класса, девиц, швей, служанок и им подобных». [634] Место на галерке стоило всего лишь 4 пенса, и когда показывали пьесу «с впечатляющим убийством», толпа перед театром начинала собираться за несколько часов до его открытия.

632

Ibid. Чтобы получить представление о викторианском мюзик-холле, стоит наведаться в «Хакни Эмпайр».

633

Dor'e and Jerrold, op. cit.

634

D. Hudson, Munby: Man of Two Worlds,London, 1972.