Вилла Пратьяхара

Бах, небольшая поломка в студии. Изображение дрожит, и по экрану пробегают холодные рябые мушки. Смена пленки. Не стоит так волноваться. Сейчас все смонтируем.

Теперь в кадре появляется и сам Тащерский: с направленным на зрителя пистолетом. Убедительно? Ну должен же быть у человека с таким прошлым настоящий пистолет?

Куда поместим действие? Может быть, беглецы уже успели добраться до Мальдив? Хорошие острова, а главное, это то, что их много. Удобно прятаться. Камера отъезжает и теперь нам видны беспечные голубые воды и тонкая полоска идеального песка.

Но чего-то не хватает… Пожалуй, надо добавить героев, а то скучновато.

Рыдающий заикающийся Стас сгодится?

Кровь, сочащаяся из его тонких розовых ноздрей, будет вполне уместна. Смотрите, она очень удачно закапала его светлые льняные штаны. Режиссер! Оставляем ее? Или режем?

Можно вывести в главные героини вот эту девушку. Да-да, Полину Власову, которая скоро умрет. Или вы не верите гадалкам? Это у вас от неопытности, скоро пройдет. Дайте девушке чемоданчик, пускай протягивает его Тащерскому.

Чемоданчик (снова дать его крупным планом) благополучно перекочевывает в руки законного владельца. Мы же не снимаем фантастику, у нас в моде реализм. Постмодернизм, вы говорите? А что это такое? Не важно, вечно вы отвлекаетесь. Мы уже почти подошли к финальной развязке.

Бах-бах! Это что у вас, пистолетные выстрелы? Немножко ненатурально. Пистолет-то вы вообще когда-нибудь в глаза видели?.. Ну ладно, для нашего бюджета вполне сойдет. Это в Голливуде они там изгаляются, деньги девать некуда, а у нашего продюсера еще дача недостроена.

Заканчиваем. На белоснежном песке расплываются два алых пятна. Упростим задачу зрителю. Нет, это не красное вино, это кровь, и догадаться об этом можно по полчищам внезапно налетевших мух. (Где наши консультанты? Залезть в интернет и проверить, есть ли на Мальдивах мухи? Хотя, куда они денутся? Мухи, так же, как и человеческая жадность и смерть, есть везде).

В кадре появляются трупы. Чьи? А на выбор:

А) Стаса и Тащерского (стреляла Полина)? — Постмодернистски, но маловероятно, у девушки кишка тонка, она весь фильм только и делала, что жаловалась и дрожала.

Б) Полины и Тащерского? В честной битве Стасу удалось выхватить оружие из рук опытного бандита? Ммм…

В) Стаса и Полины? Бинго! Реализм! Разумеется, два оболтуса не успели моргнуть глазом, как превратились в пищу для мальдивских мух.

Концовка! Хотя нет, погодите! А где же наши денежки? Зритель терпеть не может неопределенности.

А вот они! Камера наезжает, и мы видим крупную волосатую руку, держащую вилку с наколотым на нее огурчиком. Морщинистым, влажным, соленым. Под водочку. Камера скользит по плечу, пятнистой красной шее, и вот в кадре оказывается сытое и довольное лицо Тащерского. Играет радио «Шансон».

Всё. Давайте занавес.

Бурные овации? Восторги критиков? А, впрочем, у нас искусство ради самой радости искусства, зачем нам критики?

Теперь можно спокойно переместиться в буфет и пропустить стаканчик-другой. Какие напитки вы предпочитаете? Хотите ударить по экзотике? Не пропустите, для особо избранных съемочная группа привезла из Тайланда свежевыжатую змеиную кровь. Говорят, хорошо для улучшения потенции.

Вечереет. Солнце перемахнуло за гору, и пляж опять стал лиловым. Я зажигаю свет и привычно берусь за фонарики.

— Опять коротаешь вечера со своими млекопитающими? — довольно презрительно бросает мне поднявшаяся на террасу Жанна.

— Есть идеи получше? — парирую я.

Жанна молча проходит мимо и удаляется в дом.

— Почему ты так рано вернулась? — кричу я ей вслед.

Ответом мне тишина. Похоже, у любовников сегодня что-то не заладилось. Сердце (разбитое, медленнее, чем хотелось бы, восстанавливающееся после проведенной над ним операции) опять оживляется, учуяв аромат надежды. Так дело не пойдет. Невозможно постоянно жить чужой жизнью. Я сосредотачиваюсь на своей, а именно — на ящерицах.

После трагической гибели Нахальной я с особенным вниманием отношусь к оставшимся у меня питомицам. Моя первеница-Короткохвостая за последнее время немного похудела. Слишком много вечеров было скомкано, а то и вовсе пропущено из-за последних событий. Ее обкусанный и криво отросший хвост вызывает во мне жалость и грусть. Полосатая, которую я сначала так невзлюбила, стала теперь тише и воспитаннее и вроде бы сдружилась с Короткохвостой, по крайней мере, я уже давно не замечала между ними никаких конфликтов. Привычно направив фонарики на крышу, я наблюдаю за тем, как нежно, трогательно переступают маленькие лапки по потрескавшейся побелке, как блестят умные бусинки глаз, как надуваются на миг крошечные круглые животы, пропихивая вглубь особенно толстую мошку.

Но сегодня что-то идет не по плану. Ящерицы нервно дергаются и внезапно забираются обратно в свои щели. Я перевожу взгляд туда, куда, по моим представлениям, они смотрят, и замечаю причину их страха — еще одну гостью, привлеченную на мою террасу. Это рыжая и ободранная кошка. В темноте ее глаза страшно светятся фосфором.

Я нагибаюсь и делаю вид, что подбираю на полу камень. Кошка пружинисто приседает и смотрит на меня с угрозой, шерсть на спине топорщится дыбом. Я замахиваюсь. Она втягивает голову и ее уши отъезжают назад. Теперь она напоминает настороженного Конька-Горбунка.

— Брысь!

Я топаю ногой и незваная гостья нехотя отходит к углу дома. Перед тем, как скрыться из вида, она оглядывается и я читаю в ее взгляде неприкрытую ненависть.

Короткохвостая и Полосатая приходят в себя, изгибают подвижные чешуйчатые тельца и снова выбегают на ужин. В их блестящих бусинках глаз мне мерещится нечто теплое, напоминающее благодарность.

— Не понимаю, что ты тут делала несколько месяцев? — ворчит снова появившаяся в дверях Жанна. Подперев плечом косяк, она обиженно дует на свеженакрашенные пальчики. — На этом острове с тоски можно удавиться. Как стемнеет, так хоть волком вой.

Я одариваю ее взглядом, похожим на тот, что только что получила от кошки.

— А что? Арно не соизволил тебя сегодня развлекать?

— Он занят, — бурчит Жанна.

— Ах вот как? И чем?

— Господи, откуда я знаю? Как только ты ушла, он поднялся и исчез. Сказал, надо чинить лодку. И больше не появлялся. Я спустилась в отель, пообедала с русскими, прошлась по деревне… Одно слово — тоска. Эти в отеле уже тоже приуныли. Собираются уезжать. Никакого драйва в этой дыре. Решили завтра напоследок устроить большую вечеринку и мотать. Чуть меня виноватой не выставили, что я их сюда притащила. Проклятое место. Одни психи живут на этом пляже. Голых за камнями на том конце видела? Тоже мне, семейка… Или эта, оборванная тетка из тех, кому за пятьдесят? Что она тут вообще делает?