Виллу-филателист

— Самое важное дело — учеба. Поэтому пропесочим сегодня всех двоечников! Так. Кто хочет по этому поводу выступить первым?

Малыши, выпучив глаза и раскрыв рты, смотрели на меня, как мыши на кошку.

Молчание затянулось. Я взял инициативу в свои руки.

— Кто двоечники? Пусть встанут! — потребовал я судейским голосом.

Молчание продолжалось.

— Эти бездельники еще и трусы! — выложил я следующий козырь.

Моя звездочка по-прежнему молчала. Только глаза у них еще больше округлились. Наконец тот же белобрысый карапуз пискнул:

— У нас никто двоек не получал. И троек нет!

Я онемел от такого ответа. Вся моя замечательная превосходная тема грозила лопнуть. Что тут, брат, делать!

— О чем ты говоришь! — начал я укоризненно. — Каждый настоящий школьник иногда все же…

И тут откуда-то из далекого прошлого вспомнилось, что двойки в первом классе и правда шли не очень. Тогда мы еще не были настоящими школьниками!

Так что на помощь! Превосходная тема и впрямь грозила с треском провалиться.

Неожиданно блеснула счастливая мысль. Да, голова у меня действительно высшего сорта!

— Ну ладно! — решил я великодушно. — Тогда представим, что у вас есть двойки. Просто ужасно много двоек! Вот ты, длиннокосая, у тебя по эстонскому одни двойки!

— Не-е-е, не хочу! — сразу же возразила длиннокосая. И ротик у нее скривился, как у нянечкиного Юсся, когда он увидел погнутые спицы.

— Ну ладно, ладно! — стал я быстро успокаивать девчонку. — Представим, что у вас у всех двойки, и вы будете друг друга прорабатывать, а потом каждый пообещает, что он больше…

Дальше я не смог говорить. В классе поднялся такой крик, что он обязательно должен был проникнуть через все стены.

— Не хоти-и-им… дво-о-о-ек!.. — в один голос кричала моя звездочка.

В отчаянье я стукнул ладонью по столу и крикнул во всю мочь:

— Молчать! Немедленно замолчать!

Решающий удар помог. Моя звездочка мигом замолкла. Только бычилась на меня исподлобья.

— Балды! Вы же будущие пионеры… И когда начнете получать двойки, то… тогда должны знать, как надо проводить сбор. Потому и разыграем сейчас так, чтобы…

— Не хоти-и-им… дво-о-о-ек!.. — снова завелся концерт.

Я был в отчаянии.

Когда крик поутих, я сделал последнюю попытку. В нашем отряде Тийт пользуется этим довольно успешно.

— Проработаем быстренько двоечников, и сразу гонять мяч!

Ребятня замолчала. Наверное, переваривала новое предложение.

«Это хороший знак! — подумал я с удовлетворением. — Начинают относиться к делу серьезно».

Вдруг длиннокосая девчонка спросила плаксивым голосом:

— А что, разве сегодня сбора звездочки не будет?

Ну до чего же они еще маленькие и глупые! Когда еще из них выйдут пионеры!

— А это и есть сбор, — попытался я довольно терпеливо объяснить им. — В отряде, в котором я состою, у нас каждый месяц один…

Дальше объяснять было невозможно. Я не слышал собственного голоса. Звездочка орала во весь голос:

— Не хоти-и-им… сбо-о-о-ора!..

Нервы мои были на пределе. Разве можно относиться так к своему старшему товарищу! Это неслыханное нарушение дисциплины. У нас в отряде никому бы не пришло в голову так кричать Тийту. Конечно, мы уже взрослые, знаем, что такое дисциплина. И если сбор не нравится, то сидим молча и тайком играем между собой в крестики-нолики. Они, глупцы, не имеют о дисциплине и понятия. Что в голову взбредет, то и делают. Если не нравится, то и не хотят! Разве так можно!

Я не придумал ничего другого, кроме как показать им кулак и решительно шагнуть к двери.

— Почему ты уходишь? — вслед мне пискнул, видимо, белобрысый.

— А потому, что вы беспросветные тупицы! — бросил я в сердцах через плечо.

Прежде чем за мной захлопнулась дверь, я услышал еще чей-то писклявый голос. Кто-то спросил:

— Из-за того, что у нас нет двоек?

Я был уже в коридоре и со всех ног бежал в раздевалку.

Честное слово, я страшно боюсь идти к своей звездочке! Но скоро этот день опять наступит. Что же мне делать?

Всем соревнованиям соревнование

Отряд у нас очень хороший и единодушный. Лодырей и лентяев среди нас нет. Все время между членами отряда идет соревнование по сбору металлолома. И по бегу и по прыжкам провели серьезное состязание.

Жизнь в отряде шла отлично.

Но вот на одном сборе Тармо — он у нас вожатый отряда — заявил, что у нас слишком мало соревнований. А соревнование, сами знаете, подгоняет и оживляет, и на большие дела направляет.

Тармо объяснял долго. Все о том, что подгоняет и оживляет… Он у нас вообще известный говорун. Если уж заведется, то конца не дождешься.

Наконец Ааре сказал, чего, мол, талдычишь и так все ясно. И мы тут же решили, что устроим еще соревнование по сочинению стихов, по рисованию и по поведению.

Казалось, что все в порядке. Но на следующем сборе выступил Лембит и сказал, что он сочинять стихи и рисовать не умеет и поэтому у него все же очень мало соревнований. Надо бы придумать еще что-нибудь.

За чем дело стало! Придумали соревнование по езде на велосипеде, не касаясь руля.

И снова все казалось в порядке. Только в последующие дни словно зараза пристала. Постоянно кому-нибудь приходило в голову какое-нибудь новое соревнование. А как откажешься, если товарищ выдумал такое, что живит и бодрит!

Мы включили в план все новые и новые соревнования. Выходило, что придумывание соревнований по-своему стало тоже соревнованием.

Нас охватила настоящая соревновательная лихорадка. Не оставалось времени даже как следует учиться. Каждый день был заполнен страхом, что вдруг ты проспал какое-нибудь соревнование.

Но вот однажды Тармо пришел к мысли о таком мощном соревновании, которое, несмотря ни на что, никак нельзя было отставить.

— Знаете, ребята! — выпалил он на одном дыхании и хлюпнул носом.

Ааре тут же вставил:

— За хлюпанье носом тебе в соревновании по поведению минус два пункта! — и начал быстро искать таблицу, чтобы отметить эти минусы. Ааре вел у нас учет соревнований. Картонная папка была у него набита бумагами и таблицами.

— Ладно! — покорно махнул рукой Тармо. — Но себе поставь три минуса в соревновании по поддержанию порядка на сборе! Чего ты мешаешь выступающему!