Виновник торжества

— Катя мне ничего не говорила о друге. Мила тоже не знает, она бы не стала скрывать от меня. Катя действительно часто приходила поздно, у них репетиции в оркестре по вечерам, вот она и задерживалась. Кузя! — негромко позвал он кого-то из мальчиков.

В комнату зашел парнишка и нерешительно остановился у стола.

— Тебе Катюша ничего не говорила о своем друге?

— Говорила. Она сказала, что есть один замечательный человек, которого она очень любит. Почти как нас. И она его скоро приведет к нам в гости, познакомить. Но я его и так видел. Он однажды пришел за ней — стоял на улице, ждал ее. Он такой высокий, в шапке. Стоял и смотрел на наши окна. А увидел меня — помахал рукой. Катя тогда наряжалась, а он все на часы смотрел. А потом они ушли, она сказала — в кино.

— А ты не знаешь, как его зовут?

— Знаю, Саша. Он с ней в оркестре играет, на виолончели. Она сказала, что он жутко талантливый.

— Спасибо тебе, Кузя, огромное. Ты очень помог следствию. — Валера пожал его теплую ладошку и добавил: — Вы маме помогайте, ей без вашей помощи никак…

Мальчик серьезно кивнул и вернулся в комнату, откуда слышались тихие голоса братьев. Один уговаривал:

— Мамочка, ну открой глазки. Посмотри на нас. Открой глазки…

У Валеры сжалось сердце, и он вышел, закрыв за собой дверь. Он испытывал острую жалость к семье Красновых и поклялся себе во что бы то ни стало найти убийцу.

Звуки музыки из концертного зала доносились в фойе. Валера стоял у афиши и читал программу. Второе отделение уже началось, и он понял из программы, что играли Бранденбургский концерт Баха. Он сел на банкетку и достал телефон. Нужно было позвонить Гоголеву и предупредить, что с музыкантами он сможет поговорить не раньше чем через час. Голос Гоголева был очень озабоченный, но несколько наставлений он все-таки дал. Билетерша, стоявшая у двери, подошла к Валере и предложила:

— Если вы хотите, я вас могу впустить в ложу для гостей. Там есть места.

Валера поблагодарил и пошел за ней. Когда он сел в кресло, оказалось, что сцена была совсем близко. В музыке он разбирался плохо, но имена известных музыкантов ему были знакомы. Оказывается, и Бранденбургский концерт он слышал не раз, во всяком случае, некоторые мелодии он узнавал. «Наверное, слышал по радио или телевизору», — решил он и стал рассматривать музыкантов, пытаясь вычислить, кто из них Саша. Виолончелистов было человек шесть, он выбрал среди них высокого худощавого парня, цвет волос которого показался ему более-менее похожим на те две волосинки, которые обнаружили на пальто Красновой. Лицо у него было вдохновенное, и он играл, откинув голову назад. Валера засмотрелся на его руку, держащую смычок, и удивился, как изящно она двигалась. Музыка убаюкивала, глаза стали слипаться. Все-таки день был тяжелый, столько событий, со столькими людьми довелось сегодня «разговаривать»… — оправдывал он себя, совсем засыпая. Вдруг музыка умолкла и зал взорвался аплодисментами. Валера вздрогнул и взглянул на сцену.

Музыканты уже стояли, скрипачи постукивали смычками по струнам, как будто тоже аплодировали. «Странно они аплодируют», — подумал он и решил, что пора ловить Сашу.

Начали выходить музыканты, и Крупнин внимательно вглядывался в их лица. Наконец появился предполагаемый Саша, и Валера двинулся к нему.

— Простите, вы Саша?

— Да, — улыбнулся тот приветливо, — а что?

— Могу я с вами поговорить? Только хотелось бы отойти в сторонку, а то здесь очень шумно.

Из-за кулис вышел дирижер и громко спросил:

— Ребята, где Краснова? Кто-нибудь знает? Все-таки это безобразие, могла бы предупредить, мы бы заменили третью скрипку.

С разных сторон послышались голоса, утверждающие, что Краснову никто не видел со вчерашнего дня. Лицо Саши сразу стало расстроенным. Он пригласил Крупнина выйти в фойе.

— Я вас слушаю, — произнес он красивым баритоном, поглядывая по сторонам, как будто кого-то разыскивая.

— Вы дружите с Красновой? — Валера чувствовал себя гонцом, который приносит плохую весть.

Саша с недоумением взглянул на Валеру:

— Да, а в чем, собственно, дело?

— Cначала я представлюсь, я следователь, Крупнин…

— Что-то случилось? — На лице Саши отразилась тревога.

— Еще один вопрос, а потом я отвечу на ваш. Вчера вы с ней вечером встречались?

— Да, после репетиции мы были с ней у меня. Что случилось?

— Ее вчера убили в подъезде. Видимо, она возвращалась от вас.

— Как убили?! — Саша невольно вскрикнул, и на него оглянулись проходившие мимо скрипачки.

Валера рассказывал, а Саша, не отводя взгляда, в котором было и недоверие, и отчаяние, и горе, сцепил на груди руки и повторял:

— Я же не хотел отпускать ее одну. Я же не хотел. — Саша замолчал, опустив голову, но вновь потом заговорил: — Вы, наверное, хотите спросить еще что-то…

— Я бы хотел задать вам некоторые интимные вопросы. У вас вчера был с ней половой контакт?

Cаша поморщился:

— На этот вопрос обязательно надо отвечать?

— Да. Это очень поможет следствию.

— Был. Мы же взрослые люди… Но я не верю, не верю! Она была такая замечательная девочка, такая, знаете, бесхитростная, открытая… А ее семья знает? — вдруг вспомнил он. — У нее же братья младшие, она очень о них заботилась…

— Саша, я вас попрошу — придите завтра к нам в ГУВД, нужно составить протокол и сделать небольшую экспертизу.

— Конечно, я приду, — заверил Саша. — Ну, не могу я поверить! — Он в отчаянии сел на банкетку и обхватил голову руками. Когда Валера уходил, к Саше подошли музыканты, и он стал им что-то говорить. Лицо у него было совсем потерянное…

В середине следующего дня опера обсуждали то немногое, что им удалось добыть к этому часу.

— Вчера я встречался с Александром Музалевым, другом Красновой. У них действительно было свидание накануне вечером. Он говорит, после этого дал ей денег на такси, это было около десяти часов вечера. Видел в окно, как она садилась в машину. Сегодня я вызывал его, оформлял протокол допроса. Провели заодно экспертизу. Его волосы идентичны тем, что обнаружены на пальто Красновой. Генотипоскопическая экспертиза подтвердила также, что следы спермы, обнаруженные у Красновой, принадлежат Музалеву. Данные о следах спермы убийцы помещены в банк данных картотеки.

— Кстати, — перебил его Гоголев и обратился к Мартынову: — Когда проводилась экспертиза спермы Карагодина, сопоставляли ее со следами спермы, обнаруженными у Алехиной?

— Экспертизу спермы Карагодина мы не проводили. — Мартынов виновато смотрел на Гоголева.

— Как?! Почему? — Гоголев гневно уставился на Мартынова. — Женя, ты опытный медэксперт, это же элементарно!

— Да мы все были так уверены, что убийца Карагодин… Тем более что он сам признался… Главный акцент был направлен на его волосы в бескозырке… Их морфология была идентична его волосам. Я решил, что это стопроцентная улика, обрадовался и об экспертизе спермы как-то забыл.