Virtuality

И я начал замечать, что каждый мой пациент, каждый человек, которого я лечил, начинал со временем питать ко мне какие-то особые тёплые чувства. Постепенно я научился создавать ауру доверия при общении с пациентами, и многие из них начинали действительно выздоравливать.

Ты даже не представляешь себе, что это такое, когда к тебе приходит какой-то пациент с какими-то своими проблемами, а ты лишь словесными методами помогаешь ему выздороветь. Процесс лечения зачастую затягивается, однако ни один мой пациент не ушёл от меня нездоровым.

Хотя, вру. Один есть. Сама знаешь кто.

Я совсем недавно написал, что пациенты в большинстве случаев начинали питать ко мне тёплые чувства, ты ведь помнишь, да? Так вот, мужчины, которых я лечил, быстро переходили в разряд моих друзей, а женщины в меня влюблялись.

К концу учёбы у меня уже была определённая слава «талантливого начинающего врача», некоторое имущество, доставшееся от мамочки, непыльная работёнка, толпа любовниц — в прошлом моих пациенток, а также «красный» диплом психотерапевта.

А сейчас черви едят мои глаза.

Естественно, что после окончания института и защиты диплома меня приняли на работу в клинику, где я подрабатывал во время учёбы. Денег мне стали платить предостаточно, к тому же, многие пациенты в качестве благодарности даже приплачивали мне сверху, поэтому я даже перестал сдавать часть своей квартиры приезжим. Спустя год у меня в квартире уже был сделан ремонт, я купил машину и уже начал подумывать о том, чтобы начать строительство нового дома, вместо того убогого, что стоял у меня на даче.

Моя жизнь начинала мне нравиться всё больше и больше. Пока я учился, преподаватели то и дело запугивали меня, что быть психотерапевтом очень сложно, особенно по причине негативного отношения масс к этой профессии. Но то, как я достигал успехов в этой области, показалось мне если и не лёгким, то не сложным процессом — это точно. Эта работа давалась мне легко. Как я и предполагал, будучи ещё учеником, заканчивающим школу.

Время шло, работа кипела. Благодаря пациентам мужского пола я обрастал прочными связями «наверху», а благодаря пациентам пола женского — связям полового характера. Началось лихое время, пошли дикие девяностые. Перестройки, развалы, революции… Не скажу, что я особо сильно переживал в это время. Единственная проблема — у меня лишь добавилось работы, ведь в те времена люди, действительно, словно с ума посходили.

На дворе был 1990-й год, и я жил своей прежней разгульно-рабочей жизнью врача-психотерапевта. И всё было прекрасно, пока однажды я не встретил её.

Женщину, которая стала… твоей матерью.

* * *

Парень куда-то уходит, а я говорю своей девушке:

— Клиника.

— На себя посмотри, — отвечает она.

В смысле?

— А что я-то? — спрашиваю.

— А ничего. Разве не помнишь, как ты сам висел в «аське»?

Я молчу.

— Разве не помнишь, сколько времени ты сам на неё убил?

Я по-прежнему молчу.

— Осуждая людей, ты осуждаешь себя в прошлом.

— Ты о чём?

— Не может человек просто так взять и осудить другого человека. Если кто-то говорит кому-то, что он ошибается, то «знаток» сам совершил эту ошибку. И начинает учить других. Все твои суждения — это твои косяки.

Какие ещё косяки?

— Игорь, ты ещё не понял?

Я молчу.

— Вспомни, как ты сам подсел на ICQ.

Она говорит:

— Давай.

Флешбэк.

Прошлое до прошлого.

Ноябрь прошлого года.

Я ещё не завёл свой блог. И не завёл анкету в социальной сети. Меня ещё нет в «Одноклассниках» и «В Контакте».

Но у меня есть «аська».

И мне этого достаточно.

Сижу за компьютером. Который час, я не знаю. Какой сегодня день — тоже.

Сколько времени я провёл в ICQ сегодня, я не в курсе. Я даже не знаю, сегодня ли я сел за компьютер.

Мне это не интересно.

Смотрю на монитор. Шестнадцать открытых окон разговора. Шестнадцать контактов. Шестнадцать друзей.

Они все мне пишут. Я им всем отвечаю.

Одновременно.

Вам это знакомо?

Звонит телефон. Смотрю на экран.

Шеф.

Пошёл на хер, шеф. Я болею. Уже третий день.

Отличная причина для того, чтобы пообщаться с друзьями. В ICQ. Ага.

Настоящее время.

Моя девушка спрашивает:

— Разве ты сам не торчал на ICQ?

Вспоминается случай, который я только что описывал.

— Нет, не торчал.

Она говорит:

— Сколько времени ты проводил в ICQ?

Я не помню.

Я даже не помню.

— Нисколько. Меня нет в ICQ. И не было.

Она говорит:

— Не ври. Я же всё знаю.

Ничего она не знает.

— Сколько у тебя было контактов? Сто? Двести?

Пятьсот.

Но зачем ей об этом знать?

— Ноль. Меня не было в ICQ.

Она говорит:

— Все эти люди, все эти жертвы технологий, они погнались за общением в пределах монитора. В пределах парты. Или где ещё они находятся. Все эти интернет-зависимые, они поломились в «аськи», социальные сети и прочие несуществующие виртуальные пастбища для стад задротов за виртуальным общением.

Она говорит:

— Теперь для того, чтобы пообщаться с людьми, не надо даже подрывать жопу со стула. Целая тусовка уже есть прямо дома. В компьютере. Или в телефоне. Или ещё где.

— А тебе-то, — спрашиваю, — что с того?

— А мне ничего. Я не задрот.

— Ты уверена?

— Спроси у любого из этих ICQшных торчков, сколько у них друзей-знакомых в реальной жизни?

— И что?

— В реальной жизни у них меньше друзей, чем в «аськах». Меньше, чем в социальных сетях. Меньше, чем на сайтах знакомств. Меньше, чем в блогах.

Она говорит:

— Все эти больные обсосы, все они вытесняют свою реальную жизнь виртуальной. Более того, они даже считают, что это нормально.

— А разве нет? Пусть себе общаются.

— Игорь, не тупи. Все эти люди постепенно выпадают из реальной жизни. А знаешь почему?

Я вопросительно поднимаю голову вверх.

— Страх. Они боятся.

Она говорит:

— Думаешь, спроста я начала со страха?

Я молчу.

— Они все боятся. И ты боишься.

Я боюсь.