Вишенка на десерт

Я тону в их глубине, будто завороженная смотрю и чувствую, что выкрутиться не смогу, соврать не смогу. Вариант только один — сказать правду.

— Потому что не уверена, чувствуешь ли ты ко мне то же самое, — едва шевелю губами.

Лицо пылает.

— Моих слов тебе мало? — поднимает бровь.

Снова вздыхаю.

— Значит, мало? А что еще нужно…

В горле пересыхает.

— Ты не целуешь... Кроме того раза, так больше и не пытался...

Даже не верю, что эти слова слетают с моих уст.

— Так тебе поцелуев не хватает? — светится от удовольствия. — Это легко исправить.

И я осознать не успеваю, как оказываюсь прижата к мужскому телу. В груди замирает вдох.

— Говоришь, поцелуев мало... — хрипло, почти в самые губы.

Сглатываю сухим горлом, судорожно качаю головой, — мол, не мало. И краснею, как маков цвет. А у самой ноги, как желе, дрожат и подкашиваются. И в животе что-то тянет, томно и сладко.

— А я думаю, ты права. Катастрофически мало у нас поцелуев. Плохой из меня жених. Придется исправляться.

Еще мгновение, и наши губы встречаются. Пылающий жар охватывает тело. Оно живет своей собственной жизнью, совсем не обращает на меня внимания. Руки невольно обнимают за шею, грудь еще плотнее прижимается к его груди, а ноги в конец слабеют. Остается надеяться, что у Тора достаточно сил, чтобы удержать меня. А голова, моя голова наполняется звонкой пустотой. Никаких мыслей, только безудержное желание и наслаждение.

Прекращается поцелуй так же внезапно, как начался. Я еще ошарашено хлопаю ресницами, разгоняя туман в мозгах, а Тор уже поправляет мое платье, шляпку, разглаживает кружево на воротнике. Еще разочек легонько чмокает в покалывающие от поцелуя губы и кладет мою ладонь на свое предплечье. А через минуту из-за поворота появляется смутно знакомая фигура. Она стремительно приближается, и я узнаю сэра Вефандинга.

— Добрый день, леди Вивьен, лорд Торнтон, — окидывает нас подозрительным взглядом. И мне кажется, что в его глазах на несколько секунд загорается самая настоящая ненависть. И направлена она почему-то на Торнтона.

— Добрый вечер, сэр Вефандинг, — стараюсь смягчить улыбкой напряжение. Оно разливается в воздухе словно густой кисель. Чувствую, как настораживается Торнтон.

Он лишь слегка кивает в ответ на приветствие и строго сжимает губы. Неужели этих двоих что-то связывает?

— Хороший вечер для прогулки? — интересуется, будто не замечает натянутости.

— Прекрасный, — щебечу. Даже самой от себя становится тошно, настолько сиропный голос получается. Но почему-то чувствую, будто они вот-вот бросятся друг на друга, и я должна всеми силами их остановить.

Синие, глубокие глаза останавливаются на мне. По позвоночнику бегут мурашки размером с гиппопотамов. И Торнтон как-то демонстративно властным жестом накрывает рукой мою ладонь на своем предплечье, греет прохладные пальцы.

— Леди Вивьен, как раз хотел поинтересоваться, вы уже дочитали «Белые вороны» Балтазара Скотта? — неожиданно интересуется Вефандинг.

— Да, конечно. Великолепная книга! — ничуть не кривлю душой. Драма о взрослении молодого поколения, которое не находит поддержки у старшего и не разделяет извечные традиции. Очень интересно, тем более актуально. — Спасибо за рекомендацию.

— Пустое. Я сам страстный читатель. Если хотите, принесу завтра второй том «Черные аисты». В этой части повествование уже ведется от имени родителей Маркуса, Валентайна, Лили и Ребекки. Уверен, вы будете поражены, — будто намеренно демонстрирует, что между нами довольно дружеские отношения. Возможно, даже на каплю ближе, чем на самом деле.

— Да, конечно. Очень интересно… — смущенно мямлю.

Рука Тора под моей ладонью напрягается. Я легонько, незаметно поглаживаю ее, в желании успокоить. До сих пор не понимаю, что происходит. Но мне это ничуть не нравится.

— Тогда до завтра… Было приятно встретиться с вами, — снимает шляпу и вежливо кланяется.

— До встречи, сэр… — киваю.

— Всего хорошего, — и Тор милостиво опускается к словам прощания.

Вефандинг продолжает свой путь дальше, мы трогаемся в противоположную сторону.

— Давно у вас такие близкие отношения, — буквально сразу интересуется, как только удаляемся на достаточное расстояние.

— Какие близкие? Это просто учитель Уилла, — удивленно хлопаю глазами. Понемногу начинает доходить, что стало причиной обмена злобными взглядами. — Я была вежлива. Брат очень уважает сэра Вефандинга, буквально восхищается его умом и преданностью науке.

— А ты?

— Что я? — снова не совсем понимаю, что имеет в виду жених.

— Ты тоже им восхищаешься? — произносит нарочито ровным тоном.

Едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть от смеха.

— Я? А я здесь причем? Я же совершенно не разбираюсь в их делах. Просто иногда провожу время в классной комнате. Мне нужно как-то пополнять знания о вашем мире...

— Нашем! — словно невзначай поправляет.

— Нашем, — сразу соглашаюсь. Потому что действительно нужно к этому уже привыкать. — Ты даже не представляешь, как это тяжело играть роль человека из вашего общества. То, что элементарно для большинства, для меня сплошная неожиданность. Ваша литература, история, география. Мне даже детские сказки пришлось читать, потому что иногда их вспоминали Селеста и Гортензия, а я не могла никак их поддержать. Ведь я выросла на других.

На самом деле я совсем не хотела посвящать Тора в сложности жизни попаданки, но все получилось само собой. Мало того, мой бурный рассказ о нелепых случаях первых дней, об удивительных и смешных ситуациях, в которые попадала, не зная правил, немного отвлекают его. И я уже тараторю, не стесняясь, чтобы только разговор снова не вернулся к Вефандингу. Почему Тор заметил в ученом конкурента, решительно не понимаю. По-моему, учитель Уилла влюблен только в одну женщину, и имя ей Наука.

Но, как оказывается, металлиста не так легко сбить с толку. Уже у ворот Роузхола, Тор вдруг останавливается, и заставляет меня остановиться.

— И все же, Вив, — серьезно смотрит в глаза. — Держись от него подальше, я тебя очень прошу.

— Почему?

Мне такие вещи кажутся неприятными. Если Тор настолько ревнив, что любой любезный разговор с представителем противоположного пола будет поводом для ссор, я не хочу за него замуж, как бы не была влюблена. В отличие от своих подруг мне никогда не нравились ревнивые ухажеры. Доверие должно быть прежде всего. А если не доверяешь, то о каких отношениях речь?

— Я не могу тебе сказать. Просто поверь, — нежно проводит кончиками пальцев по щеке. — У меня есть определенные подозрения. Они могут быть совершенно беспочвенными. Но все же…