Вишнёвый луч

– А как надо звать их?
– вполне серьёзно уточнил философ.

– Инвалиды картезианства. И платить пособие, чтоб из дому не выходили. Пусть молчат и думают у себя на кухне. Пусть жестоко бьют своих собственных тараканов.

– Интеллигентность как группа инвалидности по заболеванию "неокартезианство"? Занятно. Некогда об этом не думал. Интересно, как в этом смысле выгляжу со стороны я?

– Вы любите женщин? Вы очень озабочены презентацией своей личности? Вы нуждаетесь в повседневном понимании со стороны всех-всех-всех? Ответьте на эти вопросы и вы приблизитесь к пониманию.

– Я хочу всё испытать!
– воскликнул он, очевидно не задумываясь о формах жестокости.
– Всю жизнь. Жить!

Он был природный красавец, умница и профессор пяти университетов. Я залюбовалась. Какие глаза!..

В кармане тут же пискнул Потомуч: "Ты их ещё со звёздами сравни! Я побегу за мылом и верёвкой!"

Прекрасный философ тем временем разглядывал меня:

– А как вы думаете, о чём действительно стоит думать?

Я обрадовалась необыкновенно и счастливо. Впервые за долгие годы я услышала от человека вопрос, на который мне хотелось ответить.

– О Боге. О тексте, который надо принять от Него. Указания, знаки. И - как ответить Ему; чем ответить; что сделать в ответ.

Выдав это, я вздрогнула: гордыня. Я опять сказала страшную глупость. Потомучик облил бы меня самым вязким презрением.

Философ улыбнулся:

– Мадам - пророк? А как вы узнаёте, что правильно поняли Его?
– спросил философ, услышав мои мысли.
– Где критерий? У Моисея было чудо на чуде, столп облачный, столп огненный, и воды расступались, и манна сыпалась, и то ему неоднократно приходилось нервничать, поскольку народ не понимал очевидного. Вы-то что? Бегаете со звукозаписывающей скрижалью? Где она? И что там у вас в начале?

Правильно. И отвечать надо обязательно. Отступать некуда, ведь мы ещё вчера договорились поговорить.

– Есть у меня один чёткий критерий. Но - мой личный, никому не рекомендую. Если я понимаю плохо, неполно и неправильно, то меня бьют. Видите шрам? - я предъявила ему шрам над глазом.
– Мною управляют через тело. Или камень дают, подержать... У меня теперь очень странное тело. Столько шрамов повсюду, что даже любовника не заведёшь: испугается, заикаться начнёт, или замолчит...

Он посмотрел на мой левый глаз и предложил ещё чаю. Я согласилась.

Мне стало стыдно.

Москва, 2005 год