Високосный год: Повести

— Так надо предусмотреть! Такую пустяшную просьбу не можете выполнить! — стоял на своем Рудаков.

— Совхозные стройки лихорадит из-за нехватки мастеров! Как этого не понять? — Лисицын уже начинал сердиться, а Рудаков неохотно взял заявление.

— Ладно уж, — сказал он таким тоном, будто делал одолжение. — На нет и суда нет. Придется, видно, самому…

— Вот, вот! — облегченно воскликнул директор. — Когда в деревне мужик нанимал рабочих для текущего ремонта избы? Он все делал сам. Сам, понимаешь?

Рудаков неожиданно рассмеялся:

— Так я хотел как лучше да быстрее. Деньги есть, работу могу оплатить.

— Тоже мне, богач нашелся! Мудришь, друг мой.

Рудаков вышел. «Ну и народ! Ну и запросики! — Степан Артемьевич взволнованно походил по кабинету, потом опять сел за стол. — А впрочем, он, наверное, прав… Потребности растут, теперь и сельские жители хотят пользоваться такими же услугами, как в городе. А у нас ни пошивочных мастерских, ни телеателье. Народу в деревне мало, они будут здесь нерентабельны. До городских условий совхоз еще не созрел, и сравнивать в данном случае сельского рабочего с промышленным пока рановато. У нас особые условия. Ну, телевизионная, часовая, пошивочные мастерские есть в райцентре, их работники приезжают, берут заказы. А ремонтно-строительные работы пока не по плечу».

Однако Степан Артемьевич понимал, что и такое обслуживание рано или поздно организовать придется. Время того потребует.

Время, время! Оно шло как-то неравномерно, рывками, этакими неровными импульсами. Когда все более или менее ладилось, время шло спокойно, нормально. А если не ладилось и то в одном, то в другом месте возникали препятствия и помехи, маятник часов сбивался с такта, и время бежало, как лошадь с телегой под уклон по косогору. Бежит лошадка с разлохмаченной от ветра гривой, телега подталкивает ее сзади, и она никак не может остановиться, пока не окажется на ровном месте.

Вечерами у Лисицыных было уютно и спокойно. Лиза шила распашонки и простынки будущему ребенку. Степан Артемьевич в последнее время занялся изучением специальной сельскохозяйственной литературы. Он обложился книгами и делал заметки в толстой тетради. Он все больше углублялся в дебри агрономии и зоотехники, поставив себе целью вести хозяйство как можно грамотнее и культурнее. Несмотря на вузовский диплом инженера по сельскохозяйственным машинам, ему недоставало обстоятельной осведомленности, и он восполнял этот пробел в знаниях.

Длинные осенние вечера располагали к сосредоточенной, вдумчивой работе.

Можно, конечно, во всем положиться на специалистов, но он сам обязан знать не меньше их. Чтобы требовать с подчиненных, надо знать, что и как требовать.

Добросовестно штудируя науки, как бывало в студенческие годы, он убедился, что многое упускает из виду в своей практике, Взять, к примеру, кормодобывание. Оказывается, здесь, на Севере, летом, когда над лесами и полями зыбится задумчивый, обворожительный полусвет белых ночей, растения, развиваются быстро, травы буйно идут в рост, и, если еще выпадают дожди, зеленой массы для сена и силоса предостаточно. А качество? В таких травах содержится мало питательных веществ, и в первую очередь белка. Недостаток его не позволяет получать «большое» молоко и мясо. А чем восполнить белковый голод? — бобовыми растениями: горохом, викой, репсом, В совхозе мало площадей занято клевером, и они нуждаются в искусственном опылении, которое выполняют пчелы. Без пчельников хорошие урожаи клеверов немыслимы.

Степан Артемьевич взял себе на заметку и клевер, и пчельники, чтобы заняться ими в недалеком будущем. А пока он зачастил в Прохоровку, где строители из районного Сельхозстроя начинали расширять коровник и закладывать помещение для молодняка. Требовался кирпич, и Степан Артемьевич поехал в Чеканово выбивать фонды на строительные материалы и дополнительное оборудование. Но у районных снабженцев все фонды были давно распределены и израсходованы. Ему сказали: «План у нас железобетонный, сверх фондов не дадут ни кирпичика, ни водопроводной трубы». Лисицын пошел за помощью в райком. Секретарь райкома Григорий Петрович Поздняков принял его доброжелательно, связался с областным начальством, и оттуда последовал ответ: «Где вы были раньше? На внеплановое строительство фондов нет, ждите до будущего года». Поздняков довольно категорично ответил: «А молоко нужно?» — «Нужно». — «Значит, надо найти стройматериалы. Совхоз «Борок» расширяет ферму, ставит дополнительную пристройку на двести голов».

Так или иначе, Позднякову с Лисицыным удалось прорвать круговую «железобетонную» фондовую оборону, и вскоре совхоз отправил машины за кирпичом на керамический комбинат.

3

Из областного центра, из домоуправления, пришло официальное письмо, где Лисицыну предлагалось освободить и сдать коммунальникам городскую однокомнатную квартиру, поскольку Степан Артемьевич с женой в ней теперь не живут. Лисицын показал письмо жене, убедил ее в необходимости выполнить распоряжение, поехал в город, сдал в комиссионку мебель, а вещи и книги перевез в Борок.

Путь Лизе к отступлению был отрезан, да она теперь, кажется, и смирилась с тем, что ей придется жить в Борке постоянно.

Пора было переезжать в коттедж. Степан Артемьевич думал, что Лиза обрадуется этому, но она восприняла известие о переезде, как ему показалось, равнодушно.

— Ты что, не рада новому жилью? — спросил он.

— Понимаешь, — ответила она, — новое всегда приятно. Но и со старым расставаться жаль, — она обвела взглядом комнату, где они чаевничали у круглого стола под трехрожковой люстрой. — Здесь так уютно, я привыкла. Ну ладно, давай переезжать. А кто займет эту квартиру?

— Семья механизатора Волгина, приехавшего из Владимирской области.

— А удобно ли нам переезжать в трехкомнатную квартиру, оставив им эту. У них ведь семья больше. Люди нас за это не осудят?

— Думаю нет. Коттедж строился целевым назначением для семей главного зоотехника и директора. Это все знают.

— Ну тогда ладно, — согласилась Лиза.

После ужина Степан Артемьевич заглянул в контору. Там никого не было, только из кабинета Новинцева в неплотно прикрытую дверь пробивался свет. Степан Артемьевич зашел к нему. Иван Васильевич работал за столом.

— Чего сидишь вечерами? — спросил Лисиный. — Дня тебе мало?

— Тут спокойно, лучше работается. Сижу над планом работы на ноябрь, — ответил Новинцев. — И вот что получается… — он рассказал о своих наметках. Лисицын, выслушав его, заметил:

— Главное есть. Однако все чересчур стандартно: «Об авангардной роли коммунистов»… «О выполнении требований Устава». Мы такие вопросы и раньше обсуждали. Скучновато.

— А что ты предложишь?

— Я вот частенько думаю о нашем житье-бытье. Заработки у рабочих неплохие, свои дома, усадебки, моторные катера, лодки. Спицын — тот даже машину купил. В домах все покрашено, обустроено, смотреть любо-дорого. Мебель, ковры и прочее… Полное благополучие. Верно я говорю?

Верно, — согласился Новинцев. — Но не все одинаково живут, одни побогаче, другие — скромнее.

— Я беру в общем. Материальное благосостояние повысилось. А всегда ли согласуются личные интересы с общественными?

— А точнее?

— Ну вот, к примеру. Свой дом, свою усадьбу рабочий привел в идеальный вид. А на ферме никто не замечает поломанную стайку, выбитое ветром стекло. Возле коровника всякий хлам — ржавая проволока, обрезки труб, старые детали от изношенных машин. Кто должен прибирать? А в поле! Ты видел, как Рудаков эти самые «углы» срезал. Возьмем теперь улицу в любой деревне: грязь, выбоины, ухабы. Разве не могли бы взять самосвал, навозить песку, гравия да засыпать их? Могли! Но никому до этого дела нет. А почему? Потому, что «улица не моя, по ней все ходят и ездят, и пусть благоустраивает совхоз!». Выходит, я должен приказать управляющему, чтобы занялись ремонтом дороги, да выделить для этого деньги. А без денег — никак. Субботы и воскресенья жаль… Без рубля никто шагу не шагнет!