Витязи-клоны

Пытливый взгляд впился в лицо. Красивый оголец, правда, слишком бледный как слоновая кость, взгляд, по крайней мере, сейчас чистый детский, даже наивный. Вот только зрачки то, вертикальные, то нормальные где-то в глубине пылает огонек, а семицветная радужная оболочка вращается и спиралеобразно меняет палитру.

– Ты не прост парень! Так значит ты воевода? Свиделись мы с тобой Лео! Великий богатырь хоть с виду оголец!

– Точно колдун, верим!

Леопардов ужасно обрадовался, в последнее время Ягиня сгинула в неизвестность. Избушка на курьих ножках тоже смоталась, один из леших правда дал показания, но такие туманные и бредовые, что...

– Я мечтал найти колдуна!

Дикорос грустно присвистнул.

– Хочешь, что бы я тебя научил магии?

Мульти-клон кивнул.

– Да и как можно быстрее.

– Трудная эта задача и запомни! Раз и навсегда запомни волхв это не колдун.

Леопардов не смог скрыть иронию.

– Что в лоб, что по лбу! Как разница!

– Есть разница, колдун служит тьме или использует злых адских духов. Чернокнижник даже творящий доброе дело, окунут серой смердящей и аурой злобной.

– И Ягиня тоже?

– Не понять этого тебе, объясню позже, но нет в нас силы бесовской. Даже в писании сказано, что рожденного Иисуса первыми признали волхвы.

– Я прагматик, нам надо защищать свою Родину, а теологией займемся в мирное время, дорога каждая секунда.

– Все что смогу, то и сделаю. Пускай отдохнет Соколич, может ты, и так обойдешься железная лапа, но он человек.

Мульти-клон слегка сжал столовый прибор. Железная вилка выгнулась.

– Вот за что не люблю людей, у них самые слабые детеныши, даже примитивная малпа гораздо жизнеспособнее.

Волхв хитро подмигнул.

– Обезьяна? Простое и монолитное всегда прочнее!

Мужик поскреб пальцами бороду, спрятав усмешку.

– Расскажи мне о своем мире. Я ведь немного волшебник, должен хоть что-то знать о вас, тогда и обучить будет легче. Ведь когда ты читал заклинания, хоть одна травка шевельнулась?

– Если очень громко, то листья осыпались.

Мужик с трудом удержал смешок.

– Но ты понял, что это не магия, а громкий звук. Соколич уже клюет носом, уложи Огневичка огольца в люльку. А ты расскажешь нам, о грядущих веках?

– Я тоже хочу послушать!

Тонкой мышкой пропищал голосок. Маленькое существо выбежало, на ковер.

– Домовой Гриша! Это Леопард! Не стесняйся, он верный и надежный! Начинай!

Пышно-русая голова домовенка кивнула. Почему-то светлые волосы расслабляющее действуют на мульти-клонов, может стереотипы, а может в пику угольным монгольским гривам.

Леопардов решил не перечить, секрет атомной бомбы старик не поймет, будь он хоть трижды волхвом. Один вопрос все же лезет на язык.

– Огневичка тоже колдунья?

Мужик погрустнел.

– Не совсем, просто несчастная вдова. Почти совсем юной она была, когда лихие люди увели в рабство пятерых ее детей, их продали Булгарам, а те арабам. Мужа бросили на костер, спалили заживо. Она чуть не сошла с ума, но попала ко мне. Вот уже несколько лет она со мной - многому научилась, познает магическое искусство, очень хочет найти и покарать своих обидчиков. Любит огонь посему, и нарекли ее Огневичкой.

– Хорошо начнем по порядку.

Беседа длилась целую ночь. Дикорос постоянно выспрашивал и требовал уточнений, Леопардов проявлял терпение, как проявляют его по отношению к умственно отсталым детям, а для мульти-клона все люди были умственно малоразвитыми, может быть лишь за исключением их сумасшедшего создателя. Когда краткий курс ликбеза закончился, Леопардов вместе Соколичем покинули деревню, правда, волхв почти насильно увязался за ними. А тут еще и жена - она жила в отдельной хате вскочила на коня и бросилась Дикоросу на шею. Вопли и причитания не добавили оптимизма.

– Бедные наши головушки! На кого вы нас оставляете! На кого нас покидаете!

Волхв одной рукой поднял с земли Анастасию.

– Чего разревелась! Почитай через день я хожу на матерого медведя, и одним ножом и рогатиной, а тут у нас целая армия под боком. А вот этот хлопец.

Дикорос указал на Леопардова, мальчишка-клон гордо выпрямил стан.

– Есть ангел херувим, посланный Богом для защиты народа русского.

Что началось после таких слов. Со всей деревни как испуганные овцы сбежались: бабы, ребятишки, крупные мужики. И все в ноги, так лезут, хотят коснуться, поцеловать ангела.

– Исцели нас! Дай денег, дай хлеба! Верни молодость!

Со всех сторон карабкаются, ревут, а разбираться не досуг. И преувеличенно громко Леопардов рявкнул.

– А сами вы положите на сердце руку и спросите - достойны ли божьей благодати! Ибо все согрешили и лишены славы Всевышнего Бога. Ты изменил жене! Ты каждый день сквернословишь! А ты пьянь даже перекреститься не умеешь! А главное вот-вот сюда прилетит адская саранча в лице мугланнов, а где ваше оружие. Я повелеваю всем вам собрать скарб, отправить женщин и детей на реку Мологу, мы о них позаботимся, а самим острить рогатины, ковать мечи, идти под защиту Рязанских стен. Кто выживет, получит все что просит, а кто погибнет, получит сторицей, радуясь вечно в царствии небесном!

Крики одобрения, снова рев и клятвы.

– Надо поднять все села и деревни, в Суздальско-Владимирском княжестве уже построенные многочисленные засеки и тут их надо возводить. Обскачем ближайшие села и в Рязань!

Воспользовавшись суматохой юная дочь Дикороса Вешнявка пробралась в сарай. Двухлетний жеребец жевал душистое сено. Она обняла коня за шею и прощебетала.

– Остались мы с тобой Гнедушка сиротами. Увидим ли наших родителей, и добрых ангелов? Или сгинут они в поле чистом, и растащит ворон белые косточки.

Гнедой покачал головой и мягкими губами хватал за Вешнявку за плечо, губы впились в золотистые косы.

– Ты согласен со мной! А хоть и баба умею держать саблю, поступлю отроком в дружину славного князя Рязанского.

В глазах дивчины засверкали молнии, и кинжал одним взмахом срезал тяжелые русые косы.

Еще до полудня Лео с двумя спутниками достиг погоста Ярустово, на большой дороге из Мурова в Рязань. Потемневшая печь-"однодневка", когда-то в один день выстроенная всем миром, была окружена густо теснившимися крестами кладбища. Между могилами толпились мужики с вилами, копьями и бердышами. Если бы ехали в ночное время, это смотрелось бы ужасающе. Выкрики и народный гул были слышны на многие версты. Над пятитысячной толпой тревожно гудели набатным звоном громадные бронзовые колокола. Вокруг церковного холма извивался ручей, берега засыпало снегом, но проточная вода еще не успела замерзнуть и зловеще чернела между свежими сугробами. Здесь у воды расположился пестрый табор. Около двух сотен людей, одетых не типично для Руси: мужчины в украшенных красными лентами шапках, женщины в ярких цветных шабунах, желтых и зеленых платках, дети, полуголые в отрепьях, - жались и шумели возле костров.