Витязи-клоны
Шрифт:
– О великий джихангир, под тобой трепещет мир!
Сладкозвучно залепетал Бэки.
– Это и есть ваш великий колдун!?
Чудовище напряглось, вертикальные зрачки желтых глаз расширились.
– Да великий он ветры задул, и теперь будет вихрь ужасный. Отправляйся в поход, завтра снег заметет все войска и долины уруские, и падут города...
Батый хлестнул шамана золоченой в камушках плетью, граненые алмазы пребольно впились в кожу.
– Мне не нужен снег, мороз должен сковать все болота великороссов. А снежок только мешает коням. А ты волосатая ведьма Задан,
Увесистый бич развернулся, засвистев подобно семиглавой кобре. Шаманка слегка дернула рукой, и колючая плетка проросла розами.
– Да как смеешь!
Батый выхватил кривой меч и попытался рубануть мерзкую колдунью. В следующую секунду каган в ужасе одернул руки, лезвие превратилось в самого натурального питона. Удав очень быстро рос в размерах, бывалые телохранители затряслись от страха, боясь вступить в рубку. Керинкей-Задан хихикнула, питон лопнул, разошелся воздушными шариками. Один из охранников рубанул многоцветный пузырь, последовал хлопок, некое подобие конфетти обдало ханов, и огромный тургауд моментально уменьшился в размерах, покрылся перьями.
– Да святиться имя великого хана! Улетела птица под крыло пахана!
Очаровательный попугайчик чирикнул, дернул крылышками и вылетел через верхнее отверстие.
– Да куда ты несчастная птаха, скоро грянет пурга, не спасет и папаха!
Шаманка задорно хихикнула, Батый растерялся, вдруг он почувствовал себя совсем голым и беззащитным. Впрочем, Керинкей-Задан сама поняла, что перешла все границы, бухнулась на колени и поползла джихангиру. Плеть и меч тут же вернулись в нормальный вид.
– Прости нас великий властитель всех стран и народов!
– Казню вас всех троих!
Батый провел потной ладонью по горлу. Шаманка взвизгнула, целуя джихангиру липкие руки и роскошную плеть.
– Ох, не надо! Помнишь охранные талисманы, что вручила я тебе и Субудаю.
– Да помню мошенница.
– Они утратят силу, если ты убьешь нас! И помни, каждый месяц ты должен приносить великому богу Сульдэ, девяносто девять коней и девяносто девять быков иначе талисманы потеряют магическую силу.
– Думаешь? Но мои нукеры защищают не хуже магии.
– Против людей нет им равных, но против белых мангусов тебя спасет только черная магия.
Керинкей-Задан даже перестала рифмовать, она сама сильно страшилась белых херувимов.
– Я может быть вас и помилую, если вы обеспечите нужную погоду.
– Я хочу крови!
Внезапно разлепил челюсть черный "бегемот".
– Я тоже!
Взвинченный Батый аж подпрыгнул от гнева.
– Я живьем выдеру вам, да вам всем кишки, и на них же повешу вниз головой.
– А может лучше за горло.
– Слишком быстро. Главное не смерть, а мучения.
– Он что людоед?
Спокойно пробурчал Субудай, демонстративно зевнув. Когда "раненый барс" лениво пропускает слова сквозь губы, Бату-хан всегда успокаивается.
– Крови и мяса то не вопрос, я буду делать лютый мороз.
Продолжало булькать чудовище.
– Кол получи крыса жирная в нос! Делай, что тебе приказали тогда и нажрешься в волю ненасытный мангус.
Громадный
колдун поднялся, он на две головы возвышался над Батыем, здоровенное как у бегемота черное пузо раздулась, а рот раскрылся. С трудом джихангир устоял на ногах, не подав испуганного вида, лишь рука легла на рукоять султанского меча.Черный шаман заголосил, та музыка что он извлекал из горла, была не понятная тарабарщина и рев кастрированного слона. И все же чувствовался ритм, крупные ладони захлопали по увесистому мамону, успешно заменяя бубен.
– Уку тора Махагуру загара!
Толстенные щеки раздулись, послышалось дребезжание ржавой пилы.
– Вай смотри Бату - работает!
Прохрипел Субудай. Потянуло ледяным ветерком, повалил снежок, кровавые лужи затянулись ледяной коркой.
– Нет Сульдэ мощнее краше, склонит мир к копытам нашим!
Подхватил завывание Бэки.
– Сокрушим вселенские миры, порубав в песок врагов орды!
Затевай кровавый пир, Чингисханский бравый сын!
Поток снега стал намного гуще, и внезапно полуголый похожий на демона дикарь перестал читать замысловатую манту, а взвизгнув, ринулся из шатра. Стоящие на стреме телохранители были сбиты, черный колдун извергал из себя целые водопады ругательств.
Батый в сопровождение охраны выбежал за ним. На свежем воздухе во всю светило солнце и не было даже признаков снега.
– Проклятый черный мангус. Опрокинул великих, вяжите его голову к пяткам.
Нукеры бросились на дикаря, стремясь завалить тумба-юмбу. Однако черный шаман оказался крепким орешком, размахивая длинными руками, он умудрился располосовать длинными киптями скулу рослому сотнику Терпулину. В ответ монголы всадили ему пару копий в живот.
– Не смейте его убивать только живым.
Прикрикнул джихангир. Пробитый колдун извивался, цапался, и даже извернувшись, сумел откусить нукеру кисть. Монгольский воин завыл.
– О великие боги, я не смогу натянуть тетиву лука.
– Для сабли и одной руки хватит.
Резко оборвал Батый. И пнул песцом в черного чародея.
– В железа его, закуйте цепями, в глухую колодку.
– Может лучше пускай, цепи будут серебряными. Он ведь и оборотнем может стать.
В полголоса прошептал Субудай.
– В серебро его и в глотку залейте металла. И кого эти козлы наняли. Может скормить их тигру. Хотя нет, вот боевые слоны: услужил Угедэй, они убивают медленно и гораздо болезненней.
Батый указал дюжину слоников. Крупные мастодонты в доспехах с вращающимися башнями на спине впечатляли.
– Хорошая помощь пришла нам из орды, с такими силами побьем урусов, без магии и гнусных колдунов.
Бату-хан расслаблено рассмеялся, представляя, как грозные слоники протопчутся по русским городам и селам. Особенно интересно будут смотреться, стоптанные трупики, сплющенное в смятых доспехах мясо, когда такая громила станет на ратника. Пущенная стрела прервала размышления, выстрел едва не пробил голову, и лишь небольшой куполообразный шлем спас Батыя. Несмотря на то, что стрела соскользнула со стальной поверхности, полутора аршинный заряд здорово тряхнул Джихангира.