Витязи-клоны
Шрифт:
– А Бату-хану вы тоже клялись на Коране?!
– Нет! Это была обычная присяга. А что нам оставалось делать, либо беспросветное унизительное рабство, либо присоединяйся к войску и покоряй иные народы.
Турган встал гордую позу, расправив не по возрасту массивные плечи.
– Великий Леопард сказал! Что когда мы - Белая Армия завоюем вселенную, прекратятся войны, распри, голод, мор. Разовьется наука, расцветет искусство - счастье и благоденствие охватит всю землю.
– Мы тоже верим, что настанет всемирное счастье - как учит священный Коран!
– Аллах Акбар!
. ГЛАВА Љ 19
Грозные вести о наступлении татарских полчищ, вызвали сумятицу в голове князя Феодора. С одной стороны родной отец повелел во всем подчиняться Леопардову и Пантере. С другой, не было ли все это
Молодой, но уже вполне рассудительный князь переговорил и с боярами, и с прибывшими с разных концов князьями и воеводами, не побрезговал и простой чернью, забившей всю площадь. Мужики, ратники, знатные люди и даже ядреные бабы били себя в грудь и клялись стоять крепко, драться насмерть. Причем чем беднее человек, тем громче он орет и проявляет воинского пыла! Кому война, а кому мать родная! Но устоят ли неотесанные орды крестьян с рогатинами против полумиллионной армии, уж больно неравные силы. На Киев и Чернигов надежды мало, хорошо еще, что Белый легион прибыл из Суздаля. Эти ребята благородные витязи, а вот сам великий князь Георгий и остальные суздальские бояре будут только рады, если Рязань ослабнет. Но ведь и белые ангелы, могут переделать свободную Рязань в подневольную Суздальскую вотчину, тем более что уж больно сильно верит им простой люд особенно те, кто помладше. И бродят тревожные слухи, что все богатства боярские заберут и поровну раздадут черни. Не нет уж, не бывать этому!
Пришла весточка, что и к надменному Владимирскому князю пожаловали послы. А что они сулили Георгию Всеволодовичу, каких козней ожидать неведомо. Может вот-вот и Белый легион покинет Рязанские земли?
Беглые половецкие ханы, рассказывали, что у мугланнов нет жалости, и что слова и даже клятвы с богами они не держат. Сына половецкого кагана Котяна, что покорился великому хану Батыю лихого Сакмана, ободрали как барана и заставили работать конюхом. Многих знатных батыров привязали к коням и разорвали на части. Немногочисленных пленных урусов из числа схваченных купцов пытали, а затем поддев за ребра повесили на крюки, так они и болтались горемычные целыми сутками, на глазах превращаясь в окровавленные ледышки. Сам Батый издал приказ вырезать всех мужчин урусов, доросших до тележной оси, а собственность и скарб выгрести дочиста. Хотя ужасов рассказывали много, князь Федор Юрьевич не имел страха. Вот он решил поехать в стан, хана Батыя. Страшный риск, так раньше он ходил на лютого зверя. Но - "Нету силы - нужен ум!"
Правда, на счет ума, то...
Уже все было готово к отъезду, обо всем между собой князья договорились. Подарки собирали всем скопом, хорошенько потрясли мамоны. Собрали целый караван даров, навьючили на коней, погрузили в повозки. Нагрузили и снеди, и меда и много чего другого, даже кованые железом телеги прогибались под телячьими и свиными тушами.
– Ничего с мужика потом три шкуры сдерем! Зато откупимся.
Шептались толстопузые сановники. Что бы подольстись царевичам, князь Федор отобрал одиннадцать самых лучших рослых жеребцов с пышными хвостами, шелковистыми вьющимися гривами. Коней помыли отборным арабским мылом, вымочив гривы в медовом квасе, и по монгольскому обычаю заплели, перевили разноцветными лентами. Еще один конь был отобран, для главного полководца Батыя Субудай-Багатура - императорского темника.
Князь влез на огненно-рыжего коня, добытого в битве с половецким ханом. Рядом присели князь Ижеславский и четыре хитроумных думских боярина. Охрана также немалая - отборные витязи. Федор нервничает и не столько татар боится, сколько Пантеру ведь с ней подобный челночный вояж не согласован, а уж характер у нее. Сама лично осмотрела караулы, и сломала шеи трем спящим сторожам. Боярина уличенного в казнокрадстве подбросила вверх, живьем выдернув ноги, а затем по ее приказу холопы повесили вниз головой княжеского казначея, проходящие мимо плевались и издевались. Толпа всегда рада, когда вешают богатеньких "буратин", что означает слово "буратино", он не ведает, но в устах этих демонов с телами подростков, непостижимой
силой и реакцией, видимо что-то страшное. Лично голыми руками ломает кости и убивает непокорных, ленивый, или осмаливающихся дерзить. Остальных, не взирая на знатность, заставила строить укрепления наравне с простой чернью. На работы мобилизовала буквально всех, детей едва способных держать лопату, женщин, стариков, духовенство. Одновременно шло иступленное обучение ополченцев. Кузни работали круглые сутки, все пришло в дикое движение. По этому, когда думный дьяк крикнул.– А вот и гостья долгожданная!
Федор едва не слетел с коня, машинально втянув голову в плечи, ему всюду мерещилась тень Пантеры. В конце площади, из-за угла дома вылетело несколько всадников. Во весь мах, вздымая снежную пыль, помчались они к резному крыльцу. Нарядные дружинники схватили под узды серого в яблоках иноходца. С него легко спрыгнула молодая женщина в горностаевом полушубке и в зеленом в золоте кафтане с соболиным отворотом. С первого взгляда ее можно было принять за юношу - сапоги у нее высокие сафьяновые, и подпоясана ремнем с коротким мечом, но радостный смех и румяное лицо с карими глазами всем знакомы. Ну, кто не знает юную жену, заморскую греческую царевну Евпрасию. Сразу отлегло от сердца, значит, еще не вернулась Пантера с дальних дозоров.
Царевна быстрая как лань, подбежала к князю, и бросилась на могучую шею.
– Все боялась, что не захвачу тебя сокол мой сизокрылый. Всю дорогу мчалась к тебе Федя, меняя лошадей. Зачем уезжаешь?
Феодор, обняв за плечи Евпрасию, поднялся на крыльцо. Степенная княгиня-мать вышла на встречу, обняв невесту. Обе женщины залились слезами, не добрые предчувствия терзали душу.
– Успокойся, Евпрасеюшка не воевать еду, а о крепком мире договариваться с Батыем. Одарим щедро и ублажим великого хана, опытные советники мне присоветовали, проявить мудрость и сдержанность. Слово сильней меча! А где наш Ванятка?
– Едет сзади в возке. А я уже не могла ждать помчалась диким ветром.
– Ну и девчонка бегаешь как заяц-русак!
Вставила старая княгиня.
– Вот за то тебя и люблю! Знаю, что ты готова со мной и на охоту, и в поле.
– И в горе тоже! Я заяц? Вот Пантера она зайцев голыми руками ловит, не один конь с ней не сравниться.
Федор сделал глупое лицо.
– На то она и ангел. Там у возвышенных и сказано - обернись быстрее молнии.
Княгиня расцвела.
– Она такая славная просто святая, отказывалась от роскошных яств, ела кору, а еду раздавал голодным детям. Когда конь сломал ногу, взвалила себе на плечи, и хотя ей было тяжело, бежала бегом с брыкающей ношей. Она блаженная святая дева, никогда не спит: день, и ночь хлопочет о ратном деле. Знает ли наш ангел об том, куда ты собрался?
– Да знает! Я стал бы от нее скрывать!
Федор помимо воли покраснел, ему вдруг стало стыдно за дурные мысли в отношении, тех, кто все силы прилагал для спасения народа русского, заодно разумеется и князей. Рязанский наследник приблизил к себе юное розовое лицо с блестящими янтарными глазами и поцеловал побледневшие губы. Затем бережно отнял цепляющиеся руки и мигнул бабушке. Та сзади обняла Евпраксию. Молодая княгиня расстегнула полушубок.
– Постой, Феодор! Возьми с собой мое заветное жемчужное ожерелье из Царьграда. Подарите его любимой ханше Батыя Юлдуз, может быть она, успокоит яростного мужа. Да еще возьми мое благословение. Я была бы куда спокойнее, если бы с тобой поехала Азазель или ее названый брат Иван Леопардов.
Девушка сняла с шеи золотой круглый образок на серебряной цепочке. Федор скинул шапку и надел на себя цепочку. Поцеловал Евпраксию и, стуча подковами красных сапог, сбежал с крыльца, подскочив к нетерпеливо перебирающего ногами скакуну. Нога встала в стремя как чья-то стальная рука схватила за левую руку.
– Далеко собрался князь! Знакомый голос вызвал болезные спазмы в желудке. Зато плачущая Евпраксия, разом успокоилась, янтарные глазки засияли от радости.
– Святая Азазель! Ты явилась в трудный час! Снежная Амазонка со смехом ответила.
– Да, явилась, не запылилась, снег отряхнула, татар тысяч пять рубанула! Федор как малый ребенок, вылезший из пеленок! Ни на минуту нельзя отлучится, чуть за порог беда в дверь стучится!