Вивьен, сплошное недоразумение.

Я закатила глаза, желая чтобы возница Дункан, уже довез нас до пункта назначения. Отосплюсь на проповеди и отдохну от речей этой женщины.

– То есть, в земли Ванн, вы не силой меня отправили? И не силой заставили заставить забыть господина Тотала?

– Тобой не руководил разум в тот момент. Лишь глупости. Решение было верным. Ты слишком глупа и мала и твой опыт никак не равен знаниям взрослых людей.

– Возможно, я что-то не понимаю, но вашим опытом была всю жизнь молитва. В этом вы безукоризненно сильны, но никак уж в выборе партнеров.

– Ты можешь говорить что хочешь, но Винсент никогда не будет с тобой. Согласия не дадут. Его качества не подходят и в нашем роду он не будет.

– Конечно, – мои эмоции лились через край, – в нашем определенный отбор, не вписывающийся в стандарты прекрасного. Явно все необычные.

– Пусть так. Давно пора принять, что красота не всем подвластна, а вот красота сердца это другое.

Из экипажа я вылетела, наполненная безумством. Будто Агнесс привезла изгонять из меня сущность из низших миров.

Это общение меня точно когда-нибудь допечет!

– О, Вивьен!

Тут же с порога материализовался главный слуга богов Апостолус, ряженый в голубую сутану, повязанную золотистым шнурком. На голове зияла лента, с изображением артефакта воды, отвлекающая взор от прически под горшок и лысины, похожей на гнездо орущей пеструшки.

– И вам доброго дня, главный молельщик, – слегка поклонившись, я уже готова была прорваться в молельный дом, но Апостолоус меня остановил.

– Дорогая Агнесс рассказывала, что ты очищала свой разум в землях Ванн, – при этих словах, мужчина поморщился, – как хорошо, что твои намерения были полны благости.

– Как видите, не до чистилась!

– Послушаю твою исповедь со смирением.

Не в силах выдавить из себя ответ, я ворвалась в молельный дом, желая усесться на лавку, но не тут-то было.

Оказалось, что в этом пространстве чистоты и веры, намечался праздник божества Сумары.

Народ столпился у алтаря, вглядываясь в символ артефакта воды, источающий мягкое свечение. Голубые кристаллы в преломлении лучей, наполняли помещение, пропитанное ладаном и лавандой.

Рядом со мной поравнялась Агнесс, скинувшая вуаль. На ее лице застыло благоговение. Женщина вся поддалась к изображению божества, которое вынесли на подставке и выставили на всеобщее обозрение. Нежный лик с улыбкой, опоясывала серебристая рама с вкраплениями бисера.

Когда Апостолус взошел на алтарь, его лицо источало трепет.

Возможно, со мной и правда что-то было не так, но когда запел хор, я начала истошно зевать. Минуты тянулись настолько медленно, что время нагло остановило свой бег.

Сначала я разглядывала каждую мелочь внутри, начиная с голубоватых стен, покрытых хрусталем, до во весь рост, стоящих световых кристаллов. От аромата благовоний, начинала ломить голова. Впору вались на пол навзничь и бейся в конвульсиях. Казалось, только тетка парила в благоговении, как и несколько человек, припершихся с утра пораньше. Тут также были дети и девушки моего возраста. С некоторыми мы переглянулись и поняли друг друга без слов.

Пошло все в самое забытое место на свете, но на исповедь не останусь! Не выдержу красноречивые кивки Апостолуса за ширмой и советы, от которых станет тошно. Ничего нового он не скажет.

Пока я уходила в мысли, мое тело изнывало от желания присесть. Заломила спина, и я стала нетерпеливо постукивать ногой, ожидая окончания как чего-то самого ожидаемого в моей жизни.

Рассмотрев хор мальчиков, старательно открывающих рты, я мысленно посылала им посылы заткнуться, но они только набирали обороты, сильнее разевая свои пасти и краснея от усердия. Я глянула на тетку, совершенно не скрывая своего истинного состояния, но та делала все, чтобы изобразить смиренную веру, хотя я чувствовала, что эта хранительница благодетеля измывается надо мной с особым усердием.

– Ну, наконец-то! – не удержалась я от громкого выпада, когда все закончилось. Некоторые взглянули на меня с осуждением, но я осталась непоколебима со своим мнением. Людям, видно было нечем заняться, как тащиться в несусветную рань и одухотворяться.

– Апостолус ждет тебя на исповеди, – напомнила Агнесс, схватив меня под локоть крепкими пальцами. А еще говорит про артрит. У нее хватка как у хищника!

– У меня дела в городе, – я стряхнула пятерню тетушки и целенаправленно направилась к выходу, – возьму повозку и доеду сама. В лавку должны были завести новые издания по плодовым. Скажите главному молельщику, что мне очень жаль, но я приберегу душещипательные истории о землях Ванн для другого раза.

– Вивьен, – грозно проорала на ухо тетка, – не смей вести себя так бескультурно.

Мы ударились друг об друга взглядом. В женщину я вперилась через вуаль и улыбнулась, еще большее ее разозлив.

– У вас скоро празднество, – я подмигнула, – ждите дарение. Давно я вас не баловала.

Наплевав на последующие слова женщины, я метнулась к месту, где стояли экипажи и заплатив вознице, уселась внутрь, тихо бесясь.

У тетки совсем поехала крыша. Стало еще хуже до моего отъезда.

Пока я тряслась по кочкам, посылая возницу в ад, меня разносило от мыслей о Винсенте. Я не забыла этого светловолосого красавца с васильковыми глазами. Если тетка сказала это, чтобы меня довести, то она попала точно в цель. Винсент был самым красивым человеком Аквалона. Бесспорно!

Возницу я попросила остановить прямо возле книжной лавки, в которую я ворвалась первой. Хозяин только открылся и внутри разносился аромат сваренной кавы. Мы бегло поздоровались друг с другом, и я со знанием дела, отправилась к стеллажам с любимыми книгами.

Обнаружив новую книгу Эдерики Нейл «Длинноволосый искуситель», я с жадностью схватила издание с полки, не скрывая восторга.

Хозяин лавки, периодически поглядывавший на меня, слегка откашлялся.

Пусть думает, что хочет!

Для вида я прошлась по другим книжным рядам и затормозила возле садоводства. «Парадокс растений», «Плодовый оазис», понравились мне по содержанию. Не став долго раздумывать, я оплатила новинки. Когда хозяин укладывал в упаковку «Длинноволосого искусителя», то одарил меня странным выражением лица с масляной улыбочкой. Я сделала вид, что намеков не понимаю.