Вивьен. Тень дракона

– Вот как, Ловиса, - задумчиво проговорил ярл и посмотрел на дочь.

Астрид, как всегда, потупилась под взглядом отца, но устояла на месте.

У Вивьен сердце сдавило от нежности, когда ярл протянул руку и погладил дочь по щеке.

– Мне жаль, что нужно сказать тебе это, принцесса, - выдавил он, поднимая личико дочери за подбородок.
– Правда, очень жаль. Но, кажется, маму твоей Ловисы не вернуть…

Вопреки ожиданиям ярла и Вивьен Астрид никак не отреагировала на эти слова. Только плечи поникли ещё больше. Отойдя на шаг, девочка кивнула.

Вивьен подумалось, что если бы Астрид могла говорить, рассказала бы что-то грустное, а ещё то, что заставило бы её, Вивьен поёжиться от осознания опасности, которой, должно быть, подверглась Астрид, прежде, чем принести ей утром в кровать змеёныша.

Должно быть, те же мысли посетили и ярла, потому что тот сразу потемнел лицом, во взгляде, устремлённом на дочь, мелькнул страх.

– Придётся тебе самой ухаживать за ней, ладно?

Астрид ответила отцу долгим взглядом и кивнула.

– А теперь нам всем не помешает отдохнуть, - сказал ярл, поднимаясь.
– Не стоило, конечно, дожидаться меня, фрекен. Но спасибо… за заботу.

Вивьен зарделась и забормотала что-то маловразумительное, что завтра непременно расскажет о новых деталях, которые обнаружила днём в документах ярла...

Глава 10

Дорогой Дневник!

Ну вот и пролетел ещё один месяц.

Быстро, правда?

Мне и самой не верится.

Но в воздухе пахнет весной, к морской свежести добавился едва уловимый аромат гари, который отчего-то всегда бывает по весне. Драконье Логово утопает в нежно-розовых кустах жимолости и сирени. Сколько же здесь её! Розовая, голубая, сиреневая, фиолетовая, бордовая… с цветами различной формы, с умопомрачительным ароматом, накрывающим остров, словно покрывалом фей.

По-весеннему кричат чайки, в небе носятся стрижи и ласточки, грозы по ночам расцвечивают остров во все оттенки белого…

Однажды Астрид навестила меня ночью.

Я-то, глупая, решила, что ребёнок боится грозы… Какая наивность!

Довольно бесцеремонно растолкав меня, Астрид потянула меня за собой, прочь из замка.

Вид у неё был при этом восторженный и возбуждённый одновременно.

Словом, не то, что может проигнорировать учительница… Я уже было перепугалась, что что-то случилось с Ловисой, или с теми двормами, что плавают в море, и, как верят местные жители, охраняют остров, и робко предложила разбудить ярла.

Но Астрид только помотала головой и решительно дёрнула подбородком. Пришлось подчиниться. Закутавшись в подаренный Гретой плащ, мы спустились к самой пристани, под проливным дождём пробежали по пирсу к маяку, и, как я ни надеялась, что на этом наша прогулка закончится, взобрались на самый верх.

Кирка-Цирцея! Стоять на смотровой площадке под этим чернильно-белым грохочущим куполом, смотреть, как молнии пронзают бушующие чёрные воды!

Дышать, восторженно дышать полной грудью, вдыхать ароматы соли и свежести и понимать, что вот для этого, для э т о г о ты всю жизнь и жила!

Разве может что-то быть прекраснее этого первозданного буйства стихии, на этой крохотной жемчужине на взморье, что боги решили забросить на самый край света?

В Астрид словно бес вселился! Она бегала, размахивала руками, в своём белом платье похожая на диковинную птицу! Удивительная игра света заострила её детские черты и она стала похожа на гибкую юркую гарпию, и, пожалуй, сама на себя. То есть, я имею ввиду, на истинную дочь своего отца. Дочь дракона.

Её настроение передалось и мне… и как это здорово было бежать по кругу смотровой площадки, за спиной у меня развевался плащ, и было так легко представлять, что это крылья…

А потом, прямо на диске луны показалась чёрная крылатая тень.

Дракон летел высоко и очень далеко, и, конечно, не видел нас.

Сильный, свободный, великолепный в своей истинной ипостаси он, казалось, вступил в схватку с самой стихией. Дерзкую, яростную, будоражащую кровь!

Он ввинчивался в грохочущий чернильный купол. Сложив крылья, камнем падал вниз. Скользил с гигантских воздушных горок. Пугал пламенем молнии, летая по спирали, отчего казалось, что из тёмных разверзшихся вод стремятся ввысь живые потоки драконьего пламени.

Астрид тоже увидела отца.

С восхищением и плохо скрываемой завистью она следила за его полётом.

Затем резко сорвалась с места и бросилась на самый край площадки, раскинув руки в стороны.

Я чуть не поседела в тот же миг: показалось, что девочка собирается броситься с маяка, а ведь, как известно, драконья ипостась достаётся счастливым обладателям лишь в пубертатный период, а бывает, и не раньше совершеннолетия… К тому же, драконом становится не каждый, и, если мать Астрид не была драконицей, не факт, что драконья кровь отца в ней пересилит…

Но Астрид, к счастью, и не думала прыгать.

Она, как я понимаю, хотела кричать.

О, как она старалась, как напрягала горло, жестикулировала, пыталась даже помочь себе магией… Тщетно.

Из перетрудившегося горла раздались только хрипы, а потом девочка долго и надрывно кашляла. Она дала мне обнять себя и увести обратно в замок.