Визит

И вот мальчики достигли вершины. Они останавливаются, ставят на землю корзины и разминают онемевшие пальцы. Улыбаются друг другу, смотрят вниз на деревню. Дома белеют на солнце, Потом они нагибаются, снова закидывают корзины за спину и начинают молча спускаться.

И тогда внизу раздается звон полуденного колокола.

КАРУСЕЛЬ

Мартин сидел в тени под яблоней, опираясь на нее спиной, и думал о воде. Августовское солнце стояло у него над головой, мухи садились на него, но он отгонял их только тогда, когда они начинали кусаться.

Было тепло, всюду поднимался пар. Жара была такая, что достаточно было посмотреть на поле, как видно было дрожание воздуха. Мартина сморила приятная лень. И раз уж не было близко воды, он с удовольствием вытянулся бы на траве. Однако очень уж надоедали мухи.

Он медленно встал и огляделся. Он стал уже жалеть, что остался дома. Утром он мог бы пойти с дедом косить полову на Лужки — это было недалеко, за картофельным полем.

Он вышел на улицу и остановился на мостике через мелкий ручей. Если дождь не пойдет, он совсем высохнет, подумал Мартин. Потом взглянул на рой пчел, который летал над пчельником в саду священника, вышел на дорогу и оглянулся, не видит ли его кто, и перелез через ограду.

В саду все созревало. Тут были яблони, груши, сливы и несколько вишневых деревьев. Некоторые из этих деревьев, говорили, посадил сам Орфанидес, и на этих деревьях были самые лучшие плоды. Мартин миновал молодой малинник, который рос прямо у забора. Он шел осторожно, чтобы ветки не трещали у него под ногами, пока не вышел на полянку и остановился под сливой. Запах тут стоял замечательный.

Пчельник был теперь метрах в десяти. Кроме жужжания пчел, никаких подозрительных звуков. Он вышел из тени сливы и приблизился к пчельнику, к его правому краю. Голова была теперь на уровне летков, куда садились и откуда вылетали пчелы. Их были сотни. У тех, которые прилетали с полей и лугов, задние лапки были облеплены пыльцой.

Он следил за этим движением и чувствовал, что жужжание одурманивает его. Собственно, это был не сон, а какое-то невыразимое томление, которое одолевало его.

Вдруг он очнулся от сильной боли. Пчела укусила его в руку. Она сразу же улетела, но жало осталось в коже. Бедняжка, теперь ты помрешь, подумал Мартин и стал выдавливать жало. Когда это ему удалось, он высосал кровь. Однако рука опухла и укушенное место затвердело. Но Мартин знал, что пчелиный яд в малых дозах полезен для здоровья.

Он огляделся. Прямо перед ним, на берегу, рядом с кладбищем, чернел дом, который напоминал Старую квочку. В нем жил Виктор Ресик. Отец его был деревенским могильщиком.

Мартин пошел туда. Скоро он подошел к дому Виктора, Перед домом он увидел множество всяких инструментов. Несколько лопат, две тачки, поленья, доски и планки. О сруб колодца опирался Милан. Рядом на траве сидел Яно. Они даже не заметили, как подошел Мартин.

— Ну, чего делаете? — спросил он.

Они посмотрели на него.

— Хорошо, что ты пришел, — сказал Яно, переглянувшись с Миланом.

— А что? — спросил Мартин.

— Мы делаем карусель, — выпалил Яно.

— Карусель?

И тут из дома Ресиков донеслись крики.

— Что там делается? — спросил Мартин.

Оба махнули рукой.

— Он бросился на нас с ножом, — сказал Яно. — Теперь Виктор его успокаивает.

— Кто бросился? — спросил Мартин.

— А ты не знаешь Грегора, брата Виктора?

Мартин удивился. Он знал, что Грегор с малых лет сумасшедший, но такого от него не ждал. Грегор постоянно был очень спокоен, улыбался, всегда ходил вдоль домов, напевал что-то и всем показывал шрам на руке, оставшийся от встречи с волком.

— Как это случилось? — спросил Мартин.

— Ему почему-то показалось, что мы будем стрелять, — отвечал Милан. — Сначала он только кричал нам: «Не стреляйте, не стреляйте!» Но когда мы уже поставили столб, вокруг которого должны были вращаться две скамейки, он бросился на нас с ножом. Он подумал, что это пушка… Теперь Виктор уговаривает его, обещает покатать на карусели. Если бы он только не был таким сильным…

В доме постепенно становилось тише. В дверях показался Виктор, и видно было, как он устал. Рубашка выбивалась у него из штанов и в нескольких местах была разорвана.

— Он заснул, — объявил Виктор. Потом, взглянув на Мартина, добавил: — И ты пришел?

— Как видишь. Они сели на траву.

— Ну, что, начнем? — спросил Виктор.

Все вскочили и принялись за работу. Сначала они обложили столб камнями, а потом присыпали землей. Мартин и Яно утоптали ее босыми ногами.

— Даже не шевельнется, — сказал Мартин, пробуя плечом столб.

— Ну и карусель будет! — радовался Милан.

Тут раздался звон.

— Уже обед, — грустно сказал Мартин. — Мне надо домой, кормить поросят…

— Я с тобой, — вызвался Яно.

Они сразу же пошли.

— Приходите еще! — кричал им вслед Виктор, когда уже они отошли далеко. Они обернулись и закивали. Они шли рядом. Дорога белела перед ними, и босыми ступнями они чувствовали, как нагрелась пыль. Ступни жгло. И им приходилось ступать на носки. Они подходили к деревянному домику, в котором жил старый пастух Рябек. Последние пять лет он не поднимался в горы. У него не хватало дыхания ходить на верхние пастбища. Теперь он только сидел перед домом на стуле и ничто не могло нарушить его покой. В какой-то глубокой задумчивости он неподвижно опирался о стену дома и смотрел куда-то вдаль. Он никогда не отвечал, если с ним здоровались, однако не было, никого, кто бы с ним не поздоровался. Неподвижный, с отсутствующим взглядом, он напоминал колдуна, мимо которого, казалось, нельзя было пройти незамеченным. И теперь он сидел там.

Как только мальчики увидели его, они тут же замолчали. Потом поздоровались и прибавили шагу.

Скоро они были дома. Они налили поросятам пойло и подождали, пока те поедят. Закрыли дом, заложили калитку и пошли назад.

Они подошли к ригам и увидели Виктора и Милана. Оба молча лежали в тени и грустили.

— Что случилось? — спросил Мартин.

— Грегор нас прогнал, — сердито ответил Виктор. — Как только вы ушли, он проснулся и вышел к нам совершенно спокойный. Он посмотрел, что мы делаем, и тут нашла на него злость. Одним движением он повалил всю карусель…

Мартин и Яно сели на траву.

— Может быть, у нас бы и так не вышло? — тихо сказал Яно. Но грусть их не прошла.

— Жаль, — вздохнул Мартин. — Завтра в школу…

Мальчики посмотрели на него и сделали вид, что ничего не слышали.

ТЕНЬ КОЛОКОЛЬНИ ДОХОДИТ ДО ВОРОТ

Сквозь куртку, на которой сидел Мартин, помаленьку просачивалась влага. Но он ощутил холод, только лишь, когда промокли и штаны. Он передвинулся на сухое место, но чувство сырости не проходило. Сперва он обеспокоенно огляделся, впервые после того, как уселся здесь. Трава в росе, подумал он, когда коснулся ладонью земли подле себя и почувствовал, какая она сырая. Вода забулькала под его рукой. Болото, пришло ему на ум, я уселся в болоте, как это я позабыл, что луга тут сплошь болотистые. Тогда он поднялся и взял куртку. Осмотрел ее со всех сторон. Она промокла и кое-где даже испачкалась. И тут только он с огорчением понял, что ему не в чем идти в школу. Он ухватился за тачку и поволок ее к дороге. Под вербами остановился. Спину грело сквозь рубашку. Он опустил тачку и стал выкручивать и выжимать куртку. Несколько капель скатилось в придорожную пыль и тут же исчезло. Он накинул куртку на плечо и направился к ближайшим домам.