Визитка с того света

– Не стоит горячиться, – остановила я его. – Я не собираюсь сообщать вашим заказчикам о том, каким образом вы проводите свой досуг. Меня интересует лишь имя девушки и то, где и при каких обстоятельствах вы с ней познакомились.

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – произнес Киршнер. – Какая-то девушка. Какой-то мужчина. Непонятный скандал. К чему все это? Кто вы такая? Шантажистка? Хотите поживиться за мой счет? Не дожидаясь вашего предложения, отвечаю сразу «нет»!

– Что «нет»? – переспросила я.

– То и «нет». Я не собираюсь платить вам за молчание. Ни копейки! Я вообще ни за что не собираюсь вам платить. Даю вам последний шанс уйти с миром. В противном случае я буду вынужден вызвать полицию. У них с вашим братом разговор короткий. Загремите на нары лет на двадцать.

– Считайте, что уже вызвали, – заявила я, вытаскивая из сумочки красную книжечку и размахивая ею перед носом Киршнера. – На кого жалуетесь, господин Киршнер? Говорите, вас шантажируют? И кто же, если не секрет?

Увидев удостоверение работника прокуратуры у меня в руках, Киршнер остолбенел. В мгновение ока румянец исчез с его лица. Я удовлетворенно хмыкнула, убрала удостоверение обратно в сумочку и снова задала вопрос:

– Где и при каких обстоятельствах вы познакомились с девушкой, с которой посетили ресторан двадцать второго числа прошлого месяца в восемнадцать тридцать?

– Я отказываюсь говорить на эту тему, – еле слышно произнес Киршнер. – Вы не имеете права допрашивать меня. Заявления нет, претензий нет. Следовательно, и дела никакого быть не может.

– Ошибаетесь, дело есть. Да еще какое. Мужчина, устроивший скандал в ресторане «У Андре», убит. Возможно, вы причастны к его смерти. Поэтому и не хотите рассказывать про девушку и про то, что произошло в ресторане? – напирала я.

– Что вы такое несете? Кто убит? С какой стати вы обвиняете меня в подобных мерзостях? – вскричал не на шутку перепуганный реставратор. – Это произвол! Я буду жаловаться! Никто не смеет угрожать Киршнеру!

– По-моему, это вы сейчас угрожаете работнику прокуратуры, – спокойно проговорила я. – И отказываетесь помогать следствию. А это уже статья, господин Киршнер.

– Убирайтесь из моего дома! – завизжал он. – Уматывайте, я вам говорю! И не смейте больше тут появляться. Да вы хоть представляете, какие у меня связи? Я вас в порошок сотру. Сегодня же вы будете уволены. С «волчьим билетом». Вас ни в одну даже самую вшивую организацию не возьмут, после того как я сделаю всего один звонок.

Киршнер бросился в соседнюю комнату. Я не стала дожидаться продолжения. То, что Киршнер про девицу рассказывать не станет, было ясно. От реставратора сведений я не получу, а значит, и оставаться в студии смысла не было. Пока хозяин не вернулся, я потихоньку прошла к входной двери, отомкнула защелку и выскользнула в подъезд.

Оказавшись на улице, я перевела дыхание. Да, нервный народ эта богема. Такой прибьет и не поморщится. Ладно, здесь не получилось, попытаю счастья в банке «Националь». Надеюсь, Усов окажется менее агрессивным. В очередной раз вызвав такси, я поехала на улицу Центральная.

В банке мне сказали, что господин Усов освободится через несколько минут. Дожидаясь его прихода, я рассматривала посетителей. Озабоченные лица тех, кто возжелал воспользоваться услугами банка, вызывали лишь чувство жалости. Старательные работники банка заполняли формуляры на оформление кредитов, выписывали квитанции о погашении задолженности, выдавали кредитные карты, и все это с видом безмерной усталости. Видимо, забота о чужих деньгах накладывает на лица подобное выражение. Я порадовалась, что не являюсь ни работником, ни клиентом банка. Не хотелось бы мне иметь такое выражение лица.

– Простите, вы не меня ждете? – обратился ко мне мужчина приятной наружности. – Администратор сказала, что вы спрашивали Усова.

– А вы Усов? Анатолий, простите, не знаю вашего отчества, – вопросительно глядя на мужчину, произнесла я.

– Михайлович. Но можно просто Анатолий, – утвердительно кивнул Усов. – А к вам как обращаться?

– Татьяна Иванова. Анатолий Михайлович, у меня к вам сугубо конфиденциальный разговор. Могли бы мы пообщаться без посторонних глаз? – спросила я.

Усов оттянул рукав пиджака, изучая стрелки на дорогущих наручных часах, и только после этого произнес:

– Официально мой рабочий день окончен. Я, правда, собирался сегодня задержаться, но, если дело не терпит отлагательства, готов изменить свои планы. Ради красивой девушки, – добавил он многозначительно.

– Прекрасно. Тогда мы могли бы перебраться в какое-нибудь кафе и пообщаться там без спешки, – не отвечая на комплимент, предложила я. – Есть здесь поблизости подходящее кафе?

– Можно посидеть в «Тики-Так». Там, правда, в основном детский контингент. Зато недалеко отсюда, и еще там подают вполне приличный кофе. Вы любите кофе? – спросил Усов.

– О да. Чашечка этого напитка мне сейчас не повредит, – ответила я.

– Значит, решено. В «Тики-Так». Пойдемте.

Усов взял меня под локоть и повел к выходу. Я послушно зашагала с ним в ногу. Кафе «Тики-Так» располагалось на противоположной стороне улицы. Мы перешли дорогу и зашагали вдоль проезжей части. Усов молчал. Я тоже не спешила приставать к нему с разговорами. Когда мы вошли в кафе, мужчина отпустил мой локоть, давая возможность определиться с выбором столика. Я прошла в дальний конец зала и заняла стул, стоящий лицом к выходу. Усов был вынужден сесть к двери спиной. Подозвав официанта, он, не спрашивая моего мнения, заказал две порции вишневого мороженого, два куска шоколадного торта и пару чашек кофе. Одобрительно кивнув, официант помчался выполнять заказ.

– Простите, что не дал вам возможности изучить местное меню. Поверьте, кроме того, что я заказал, достойных блюд вам не предложат. Кухня здесь рассчитана на детский вкус, поэтому весь ассортимент пирожных и мороженого приторно-сладкий. Кроме шоколадного торта и вишневого мороженого, – пояснил свой выбор Усов.

– А вы, я вижу, здесь частый гость, – проговорила я.

– Поневоле, – улыбнулся Усов. – Я, знаете ли, примерный семьянин, отец двух сорванцов. Когда мальчишки приходят ко мне в банк, каждый раз зазывают сюда. За несколько лет я изучил меню этого кафе лучше, чем официанты.

– Похвально так заботиться о своей семье, – без тени улыбки произнесла я.

– А как иначе? Дети – это лучшее, что может произойти с человеком в жизни, – так же серьезно ответил Усов, и мне сразу расхотелось тыкать ему в лицо его неверностью.

Официант принес заказ, выставил вазочки и тарелочки на стол, получил от Усова расчет и бесшумно удалился. Мой спутник, как дитя, набросился на сладости. Я дожидалась, когда этот великовозрастный ребенок удовлетворит свои потребности в сладком, вяло ковыряя ложечкой мороженое.