Визитка злой волшебницы

– Но этого ведь просто не может быть! – всплеснула руками правильная Наташка. – Это же бесчеловечно! Он мать без мужа оставил, сестру без отца, которого фактически сослал, Ане этой жизнь сломал, детей ее несчастными сделал. Это же ужасно просто!

– От любви, знаешь ли, много на что решиться можно. Если, конечно, мужик настоящий, а не тюфяк. Так что эта история лишь подчеркивает маскулинность товарища Манойлова и больше ничего, – возразила Настя.

– Это не любовь, а эгоизм и желание вершить судьбы других людей! – не поддержала ее Алиса.

– Ага, ты еще обрати внимание, что ему в тот момент всего 21 год был! – кивнула Инна. – Представляешь, как далеко он продвинулся за десять лет?

– А я тебе говорила, что он мне не нравится! – Алиса наставительно ткнула в Инну указательным пальчиком. – И Игорю не нравится, а у него чутье на людей. Он говорит, что Манойловы прогнили насквозь и что все их великолепие наносное. Лопнет – и один пшик останется.

– А с чего ты на эту Аню наехала? – спросила Настя. – От зависти, что ль?

– От какой зависти?

– Ну как же? Вокруг тебя этот Коленька два месяца круги нарезал, но таких безумств не совершал. Так то хорошо, а то вдруг бы он твоего Полянского отравил, к примеру. Чтобы устранить соперника.

– Романова, вот иногда мне хочется дать тебе по голове чем-нибудь тяжелым! – призналась Инна. – Если хочешь со мной поссориться, то давай.

– Девочки, не надо ссориться, тем более накануне праздника! – всполошилась миролюбивая Наталья. – А история эта очень неприятная. Что-то в ней есть такое… Нечистоплотное. Мерзкое.

– Вот-вот, у меня, когда я эту Аню слушала, тоже было ощущение, что я червей наелась, – подтвердила Инна. – Я уже второй день, как Коленьку представлю, так тошнота к горлу подступает, хотя, вы знаете, я не больно-то чувствительна к человеческой мерзости.

– Не знаю, а я тут только избыточный романтизм вижу, – Настя упрямо не сдавалась. – Это ж как любить надо, чтоб на такое решиться! Вот я никогда ни у кого таких сильных чувств не вызывала. Так что если Полянской не завидно, то лично мне – очень.

– Не завидуй, нечему тут завидовать, – примирительно махнула рукой Алиса. – Эта женщина – не человек, а вещь. Дорогая вещь, и ощущает она себя соответственно. Ее любимый человек предал. И она вынуждена с нелюбимым жить. Тяжело это. Никто из нас бы не смог.

– Ага, тяжело! При таких-то деньгах. Прямо сериал вспоминается из моей розовой молодости. «Богатые тоже плачут», – не унималась Настя.

– Плачут, не плачут, но от них от всех надо держаться подальше. Иннулька, ты слышишь, что я говорю?

– Слышу, Алиса, – Инна вздохнула. – Не могу вам объяснить, но после этого рассказа я просто фибрами души ощущаю, какой Коленька на самом деле страшный человек! Если он через родного отца переступил, то он на все способен. Так что и впрямь постараюсь держаться от него как можно дальше. Целее буду.

Больше на эту тему не говорили. После сауны долго плавали в бассейне, потом натирались разными кремами и болтали о женских глупостях. Утром их ждали букеты, запасливо приготовленные мужчинами, празднично накрытый для завтрака стол с пирожными, а главное – подарки.

Самым неожиданным оказался презент от Гоши. Он подарил Инне путевку в Египет, причем улетать нужно было уже через два дня.

– Полянский, ты чего? – Инна обалдело переводила взгляд с фирменного конвертика на мужа и обратно. – Что я на работе скажу?

– То и скажешь. У тебя еще с прошлого года восемь дней не отгуляно. Твой Гончаров будет счастлив, что ты их сейчас берешь, а не летом.

– С чего тебе вообще это в голову взбрело?

– Хочу улететь с тобой на море. Чтобы было жарко, не было снега, ты отошла, наконец, от всех приключившихся с тобой неприятностей и отдохнула по-человечески. В двадцатых числах марта вернемся – уже тут весна начнется вовсю. Ты что, не хочешь?

– Да нет, хочу, пожалуй… Мне просто это в голову не приходило, – Инна представила море и даже взвизгнула от радости. – Гошка, какой же ты молодец, что это придумал! Спасибо. Это же просто здорово, что мы через два дня увидим море! И будем купаться! И я смогу носить не толстые свитера, а летний сарафанчик!

– Вот и славно, – Гоша довольно улыбнулся. – Я рад, что угодил с подарком.

Два дня Инна провела в радостном угаре. Вернувшись от друзей, заехала поздравить маму и рассказать ей, что они с Гошей едут на море. Мама пообещала присмотреть за Настеной, которая, к слову, немного опечалилась, что ее с собой не берут, но быстро перестала дуться, успокоенная обещанием летом отправить ее в заграничный молодежный лагерь.

Главный редактор Юрий Гончаров к неожиданному Инниному отъезду тоже отнесся философски.

– Пусть в кои-то веки за тебя другие поработают! – изрек он, многозначительно поглядывая в сторону Генриха Стародуба. Тот немного поупражнялся в остроумии по поводу причуд разных богатеньких дамочек, которые с жиру бесятся и в марте по Египтам летают, но Инне не хотелось собачиться, поэтому энтузиазм Стародуба, не встретив ответа, быстро увял.

Еще один день ушел на то, чтобы докупить все необходимое и собрать чемодан, и уже десятого марта Полянские на машине отправились в Москву, в аэропорт. Настроение у Инны было просто отличное. Она даже не переживала, что оставляет дочь в одиночестве. В конце концов, Настя уже довольно взрослая и при своей шебутной маме – достаточно самостоятельная. К тому же уж на свою-то маму Инна уж точно могла положиться полностью.

Полянская, конечно, немножко нервничала из-за предстоящего полета. У отважной и бесстрашной журналистки Инессы Перцевой была маленькая смешная слабость. Она ужасно боялась летать на самолете. Перевозить ее по воздуху можно было лишь в состоянии устойчивого алкогольного опьянения, и хорошо знавший об этом Гоша еще в дороге начал заботливо поить жену прихваченным из дома виски.

В аэропорт они приехали с большим запасом времени. Регистрацию на рейс еще не объявили, и Инна грустно ждала, когда же, наконец, окажется в дьюти-фри, где по традиции купит себе новые солнцезащитные очки, а также пополнит семейные запасы виски, чтобы перенести полет в блаженном состоянии алкогольной амнезии.

– Здравствуйте, – вдруг услышала она женский голос и с некоторым недоумением воззрилась на его обладательницу. Миловидная молодая женщина показалась ей смутно знакомой, но вспомнить, кто это, Инна никак не могла.

«Пить надо меньше, надо меньше пить», – вспомнила она фразу из «Иронии судьбы» и, подняв брови, произнесла:

– Простите…

– Ой, вы меня не узнаете? – спросила женщина. – Я Наталья Карманова, жена, то есть вдова Алексея. Вы ко мне дважды домой приходили.

«Да-а-а-а, вдовицу-то не узнать!» – с изумлением подумала Инна. На Наталье не было ни грамма косметики, одета она была в скромные джинсики и черную водолазку. Ни тебе стразов, ни тебе перьев…