Вкус жизни

Помню, в детстве меня до глубины души потряс рассказ «Старуха». В нем говорилось о простой женщине, которая всю жизнь отдавала работе и заботе о семье. Муж не замечал, не ценил ее. Он не видел, как росли их дети, сколько сил и здоровья жена вкладывала в их скромный быт. Когда она умерла, он снова женился и теперь уже сам заботился, по сути дела, о чужой больной женщине. Я до боли в сердце сочувствовала первой жене. Я рыдала и думала: «Бедная! Что хорошего видела она в жизни? Неужели бывают такие мужчины?»

«Попурри все на ту же тему, что и у предыдущих ораторов, – вздохнула Лена. – Почему я очень редко раскрываюсь? Наверное, не желаю навлекать на себя долговые обязательства взаимных откровений».

– Поражаюсь, в каких муках ты принуждала себя жить! Ведь не пятнадцатый век, – покачала головой Жанна. – Откуда здесь взяться платоновскому спокойствию и сократовской мудрости?

– Даже со своей болезненной щепетильностью я не нашла в себе сил оставить мужа... Знаешь, я очень часто слышала, как он будто бы вслух думал. Скажешь, странно? Нет. Я консультировалась. Это результат обостренного восприятия объекта при постоянном стрессовом состоянии. Иногда, когда я совсем не думала о нем, в моем мозгу неожиданно проносились мысли-предупреждения о том, что он идет не на работу. И они всегда подтверждались. От постоянной вынужденной «тренировки» чутье у меня развилось, как принято говорить, до степени абсолютного слуха.

– Тонкая натура, – определила Жанна.

– И теперь не потеряла бдительности? – окончательно добила Эмму Инна.

– Шутки в сторону! – обиделась Эмма. – Я читала, что наш мозг может излучать информацию, а некоторым людям дано ее воспринимать.

– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнула Инна

– …Федору Всевышний определит местом страданий самые что ни на есть задворки ада, – сказала Аня.

– Если такая беда с одним человеком – это трагедия, а если с тысячами, то это уже статистика, – горько усмехнулась Лера.

– Серьезные разночтения! – прокомментировала их слова Инна.

– …Помню, Федор сказал восхищенно: «Как она любит свое имя!» «О, этот ореол непоколебимой уверенности в себе!.. Себя она больше всех любит. И ты такой же. Вы нашли друг друга, как рыбак рыбака… У нее дочь непутевой растет, а ей дела до этого мало. Знает, что на чужие деньги ее выучит. На бесплатном ей не потянуть», – ответила я брезгливо.

– На самом деле оплачивал?..

– А свои дети на скромном пайке?

– Сволота.

– А потом такие вот б… своих отпрысков-недоучек ставят командовать нами, – зло бросила Мила.

Женщины заговорили о чем-то другом, но Эмму уже невозможно было унять.

– …Была бы я занудной, вредной, требовательной. Так нет же, все Федя, Феденька, милый, дорогой. И все заботы на мне. Я не считала его лучшим на всем белом свете, но я любила его, старалась, боялась его разочаровать. Если любишь и любима – быт не в тягость, думала я, искренне веря в свое счастье. А он все делал, только чтобы угодить матери и сделать приятное себе. И счастье отцовства ему так и не открылось. Дети не затронули ни одной струны его души. Друг детства Федора, побывав у нас в гостях, неодобрительно заметил, что мужчина должен иметь помимо работы определенные обязанности в семье, а я защитила мужа, мол, хороший он у меня…

– И застряла твоя жизнь на кухне, как таракан за плинтусом, – пошутила Жанна.

Эмма сразу обернулась к ней и возбужденно зашептала:

– Я вот думала: «Может, в постели та лучше?.. Он хотел изощренности?» Была в нашем доме семья. Он – внешне неяркий, правда, высокий. Она – красавица, умница, ласковая. Сынок у них прекрасный. Так этот мужчина еще до армии познал одну проститутку. А когда его сыну было десять лет, они опять встретились, и он оставил семью. Там все ясно – секс для него был превыше всего. А тут… не думаю. Хвалиться мужу особенно нечем было, но я хвалила. Не знаю, верил ли он мне. Наверное, верил, как и другим... Я всякое пробовала. Не вытравить в нем этого… Видно, когда-то сбросил с себя совесть как одежду и забыл надеть. Насколько я поняла из пьяных излияний мужа, он у нее и у тех… очень старался, боялся опозориться. Жена-то все простит.

– На том свете терпение твое зачтется, – усмехнулась Инна.

«Что же она о муже с такой злой иронией?.. Рана свежая? Наверное, думает: я сейчас здесь, а он там с другой… может, даже в нашей постели… ведь не щадил же ее, даже когда в больнице лежала». – Жанна вся сжалась как от острой боли.

– Может, обойдемся без подробностей? – тихо попросила Лена. Но Эмма не услышала ее замечания.

– …Остается лесть. Ею она опутала его из-за денег? И всё?? «Не может быть!» – успокаивала я себя и сама себе не верила… Случалось, искала мужа, чтобы убедиться в и так очевидном. Пыталась смотреть на его свидания сквозь пальцы. Не получалось… Если бы это что-то меняло в сердце… Весь мир утратил для меня интерес. Это глупо, но это так. Я не могла переломить себя, была точно в отупении… Я столько времени и сил потратила на обиды, растравливая себя… Когда я не была такой несчастной, он не вызывал у меня неприязни, несмотря на все недостатки, мне хотелось его видеть, заботиться.

Для совестливого человека такие отношения – на два фронта – пытка, а ему хоть бы что. Есть ли предел человеческой подлости? Сколько раз он переходил рубикон за годы нашей совместной жизни, а мне приходилось прощать его снова и снова. Говорят, в жизни за все приходится платить. Да, видно, не всем. Бывают счастливчики, вроде моей свекрови и ее сына… Все им с рук сходит.

«Студенты, наверное, считали ее уверенной и счастливой, – почему-то подумалось Лене. – Как же она, бедная, извелась-измучилась! И не придумаешь, чем можно вывести ее из этого губительного состояния».

– Наверное, когда он ухаживал за тобой, воображала: «вот мой джокер в кармане, вот моя выигрышная карта!» – усмехнулась Инна.

– Просвистело мимо меня мое счастье. Каждой женщине не хочется уступать своего мужа, ни с кем не делить… Но я для него – пустое место. Смотрит сквозь меня. А для души нет ничего страшнее холода безразличия. Шахматист Бобби Фишер сказал удивительно правильные слова: «Нет ничего целительнее прикосновений любимого и любящего человека». Не гарантирую точности воспроизведения, но суть я изложила верно. Предложили бы мне дворец, яхту, бриллианты – я все равно выбрала бы любовь, уважение, нежность. Есть вещи, которые не купишь… Если богатая женщина имеет молодого мужчину, она его не любит, а упивается властью над ним. И наоборот. Мне так кажется.

«Обрушила на нас свои тридцать два несчастья, всколыхнула у всех свои беды», – поежилась Галя.

«Никогда не слышала, чтобы женщина настолько откровенно говорила о сексуальных отношениях. Я восхищаюсь ее прямотой. Она – настоящая. Ее поведение – «очередной «крестовый поход» в защиту прав женщин в семье», – подумала Аня.

«Когда Эмма говорит, в ней столько тоскливо-беззащитного. Ей больно, очень больно…» Сердце Лены защемило. Ей захотелось, как когда-то в детстве, убежать далеко-далеко.

– …Любовниц предпочитают женам, потому что там праздник, а дома будни. За праздник они готовы платить любую цену. Ты на кухне часами ради него торчала, а она ему в это время стихи по телефону читала, расслабляла его плоть до состояния экстаза, – выразила свой четкий взгляд на проблему Инна.

– Эмма, мне кажется, что вы оба из разряда тех, которым надо, чтобы их развлекали. Поэтому вам вместе было скучно, – осторожно предположила Аня.

– Почему та женщина не отняла у тебя Федора и не вышла за него замуж? – Это Жанна спросила.