Вкус жизни

– Веру в тебе порождало желание верить, жить в мире и дружбе с его родней. А твой муж предпочитал сплетни и голословные утверждения.

– Много позже я стала задумываться: не свекровиной ли хитрости я в немалой степени обязана нашим отношениям с мужем?

– …Почему любовниц обхаживают, дарят им подарки, если они сами не против встречаться? – чуть смущаясь, спросила Аня.

– Такие мужья считают, что нечего им перед женами распинаться. Мол, жены по своему супружескому статусу обязаны быть для мужей – в меру их требований – всем, – объяснила Лиля.

– А они так не обязаны?

– Ну, если только в меру своих сил и желаний, – хохотнула Инна.

– …Любовнице проще любить, добиваться, если у нее нет детей, – тихо сказала Жанна.

– У той дочь была, но она ее не очень волновала. О ней отец заботился. Правда, плохо. Я не знаю отцов, которые бы в одиночку воспитали хороших детей.

– Потому-то та и могла стать любовницей.

– А дочь все равно больше мать, а не отца любила? – уточнила Лера.

– Да. Откуда ты знаешь?

– Вычислила. Тоже парадокс. Хотя если дочь в ее породу, то ничего удивительного, – промолвила тихо Лера.

Эмма отреагировала на замечание по-своему:

– Все прощать можно только больным и дуракам. Как-то, будто шутя, я спросила мужа, любил ли он меня. Серьезно ответил: любил, но не так, как ты этого заслуживаешь. Наверное, думал, что порадовал.

…И свекровь моей мамы, и моя свекровь были такими. Это рок?! Какая удивительная реинкарнация! Одна женщина в девятнадцатом веке родилась, другая в двадцатом. Глядишь, такие стервы и в двадцать первый век просочатся. Они, по образу и подобию своему, считают всех женщин подлыми… Такая вот оборотная сторона, так сказать, изнанка моей семейной жизни… таков ее вкус.

– Это не вкус, а привкус жизни, – заметила Алла.

– Нельзя на все сто быть чьей-то судьбой… себе надо что-то оставлять.

«О боже праведный! Опять свекровь», – подняла глаза к потолку Лера.

«Кто или что может вернуть Эмме улыбку?» – вдруг подумала Лена.

– Как можно выносить жизнь, полную страданий? – засвидетельствовала свое непонимание Жанна и подумала: «По сравнению с порабощающей, всепоглощающей ревностью Эммы Лилины обиды не так уж и велики?»

«Почему девчонки не хотят прекратить эту исповедь? Им хочется докопаться до сути, до истины, чтобы и в себе что-то новое понять?» – анализирует беседу Лена.

– Ссоры-раздоры бывают в каждой семье. Они неизбежны. Страдания есть и будут всегда, но хотелось бы их поменьше. Думала, кандидатом технических наук стала и сразу умной сделалась. Может, и зря держалась за свои цепи. Но ведь сынок… – Эмма вздохнула. Глаза ее потускнели. – Да, интегралы было намного проще брать. Говорят, бедами душа растет и развивается. Оказывается, иногда погибает. Душевная усталость берет верх, человек становится безразличным…

Меня мучает извечный вопрос: почему нельзя поговорить, объясниться, достучаться? Конечно, разговор не всё определяет. Что-то поддается только чувствам. Вот вроде нашла я, что нас объединяет, и муж тоже вроде бы осознал, но приходил день, и он опять ничего не понимал. Ему трудно отменить разговором самого себя. И поступал он опять, исходя из самого себя. Может, есть территория души человека, которую нельзя победить словами? Если бы возможно было изменить взрослого человека беседами, он был бы прекрасен. Но природу не обманешь. Воспитывают с пеленок. Тогда еще можно что-то изменить, подкорректировать. И книжки умные он должен читать в детстве, пока еще его душа как пластилин.

– И все-то ты усложняешь. Все очень просто. Врал твой муж, будто бы соглашаясь, чтобы ты прекратила своё воспитание. Вспомни его любимую шутку: «Умение лгать – признак интеллигентности». Он даже не вникал в то, что ты ему внушала. Он хотел того, что хотел, того, что в нем запрограммировали гены и семья. Этим определялись ваши взаимоотношения. Ты вела свою линию поведения, он свою. Счастье в семье, если направления этих линий совпадают. Не по зубам тебе оказалась эта семейка…. Ой, не могу больше! От общения с тобой у меня вылетают все предохранители. Мне требуется психотерапевт! – шуткой разрядила себя Инна.

– Эмма, ты же не можешь сказать, что твоя жизнь, как, между прочим, и моя, была скучной? – усмехнулась Лиля.

– Чего-чего, а скучать нам с тобой не приходилось, – скривила губы Эмма. – И обе мы одиноки, как тот металлический штырь, что торчит у самой крыши глухой стены вон того дома.

И она указала на старое серое строение, высившееся напротив дома их временного пребывания.

– Забудь обиды, живи для себя и внуков, – посоветовала Аня.

– Я быстро забывала плохое, слишком быстро прощала, – вздохнула Эмма.

– Женщины прощают, но не забывают, – категорично возразила Жанна.

– Когда тебе боль каждодневно освежают и усиливают, обиды невольно опять всплывают. Бывало, говорю ему: «Что же ты с такой злостью и раздражением делаешь даже добрые дела? Да еще потом попрекаешь тем, что сделал. После этого не хочется принимать от тебя заботу. Радости нет от нее. А именно она – самое главное во взаимоотношениях людей». Психовал, бесился, мол, ничем тебе не угодишь, мол, ничего больше не стану делать. Право же, как капризный ребенок…

«Муж никогда не понимал ее как должно, как она того заслуживала. Ее душа – кладбище иллюзий и мечтаний», – про себя посочувствовала Жанна Эмме.

– Как-то в припадке небывалой расточительности или в порыве неожиданного благодушия муж переписал на меня машину. Думал, свои грехи этим смоет. Но я так и не познала наслаждения от обладания частной собственностью. Я в ней не нуждалась. Мне нужен был только Федя. Если нет любви, никакими подарками пустоту души не заполнить.

– …Муж одной моей знакомой в тюрьме начитался религиозных книжек и стал порядочным человеком. Бросил пить, курить. Семью боготворит. Он – исключение из правил? – спросила Аня.

– Это значит, он и до этого был порядочным, просто его судьба сделала зигзаг, из которого он сумел с честью выйти.

– Почему человек не учится на чужих ошибках, а проходит свой путь, набивая шишки? – снова спросила Аня.

– Это не вопрос диалога или книг. Это вопрос целой жизни для каждого. Человек ищет не рецепт, как жить, а смысл своей жизни. Сравнивать свою и чужую жизнь – занятие полезное, но крайне неблагодарное. Особенно если у всей семьи, как у родственников мужа Эммы, общий недуг – отсутствие любви, и они это находят совершенно нормальным и естественным, – усмехнулась Лера. – В принципе, все можно оценить. Цены нет только у любви.

А Эмма все продолжала свой разговор с Жанной.

– …К чести сына сказать, все эти годы он поддерживал и как мог защищал меня, осаживая отца в его гадких нападках и издевках. Дочек муж и слышать не хотел, за людей не считал, хотя одна теперь профессор, в вузе преподает химию, другая – предприниматель. «Они женщины, и этим все сказано!» – продолжал пренебрежительно говорить он.

– Может, напрасно ты так с мужем категорична, может, лишку берешь? Я понимаю, когда любишь, обиды быстро забываются, а если разлюбил, они всплывают из глубины памяти и выплескиваются во всех подробностях.