Вкус жизни

У Риты с языка готовы были сорваться резкие слова, ее раздражение чувствовалось все явственней, но она сдержалась и только сказала, наполовину шутя, наполовину сердито:

– Такого с Антоном не может быть по определению. Ты, Инна, найди себе нового мужчину и измывайся над ним сколько он тебе позволит, а Антона не трогай. Ты же знаешь – я этого не потерплю и отражу любые твои поползновения.

– Все эти годы мы жили, как умели, любили, как могли. У каждого из нас своя сказка жизни, – улыбнулась Жанна. – Но разве с Антоном не случалось, чтобы он тосковал по собственной семье или досадовал на докучные расспросы друзей на эту щекотливую тему? Надо посмотреть правде в глаза: разве его не волнует, что иногда бывает невозможно догнать упущенное, и тогда этого себе уже никогда не сможешь простить? – решилась спросить Жанна, угадав наилучший момент для своего вопроса.

– Похоже, он не тяготится одиночеством, некогда ему было, а может, он слишком любит и ценит себя, чтобы терпеть кого-то рядом. Но у него до сих пор загораются глаза, когда видит красивую женщину, а между тем ему пора бы остепениться. Только ничего он с собой поделать не сможет, пока волшебство любви в нем само не прекратится. Его, наверное, не излечит и горький опыт неудач. Такова его натура: вечный студент любви – неуловимый, стремительный, недосягаемый.

Тут все ясно. Внутри него бушуют две равновеликие силы: любовь к науке и любовь к женщинам. Эти две ипостаси отлично уживаются в нем в виде равновесия между разумом и эмоциями. В этом вопросе он не желает снисходить до удобных обществу условностей… Этакий обаятельный циник.

– Циник! Ты с ума сошла. Ничуть не бывало! Ты заблуждаешься, – горячо запротестовала Рита.

– Любить себя – вот единственный роман, который его устраивает еще и тем, что он может длиться всю жизнь. Наверное, мучительное наслаждение любить такого.

Последние слова Инна произнесла с тем нарочитым спокойствием, какое обычно напускают на себя женщины, стремящиеся скрыть свои чувства. И Лена это сразу почувствовала.

– Может, он приверженец мужской дружбы? – предположила Жанна без тени двусмысленности.

– Мужчины ищут мужской дружбы, когда не находят себя в любви к женщине, – прыснула в ладошку Инна.

– Я бы не была так категорична в своих утверждениях. Легко бить того, кто не может тебе ответить, не будучи рядом. Но Антон не восприимчив к чужому мнению… И долго ты эту глупость в себе держала? У тебя на него зуб? Он тебя не жалует? Тогда откуда эта весьма вольная интерпретация жизни товарища? Ты, Инна, как всегда, пережимаешь. Кому бы говорить, а кому и помолчать. И как только у тебя язык повернулся сказать такое об Антоне? «Любит только себя!» Абсурдная мысль и совершенно не к месту, – сердитым шепотом не согласилась с Инной Мила, тоже прислушивающаяся к ее разговору с Жанной.

Жанна

Может, Жанне надоели препирательства Инны и Риты или ей захотелось привлечь внимание к своей особе, только она вторглась в разговор сокурсниц и повернула его в совсем неожиданное направление.

– Не хочется никого обидеть – у всех свои радости и печали, – но, Господи, как здорово иметь хорошую, спокойную семью, надежный тыл, – воскликнула она достаточно громко, с какой-то явно наигранной небрежной ленцой, адресуясь скорее к себе самой или к подругам, нежели к Всевышнему. Ей явно хотелось похвалиться своим счастьем, а повод никак не предоставлялся.

– Человек счастлив настолько, насколько он доволен тем, что у него есть. Вот я, например, никогда не ждала гениального мужчину или там бессребреника, я искала себе нор-маль-но-го, среднестатистического. Мне нужен был человек, с которым я могла бы безбоязненно стареть. Мужчинам, наверное, льстит думать, что женщины только и мечтают об их физических достоинствах, а нам нужно другое: надежность, ласка, внимание. Ведь любовь немолодых людей – это нечто большее, чем любовь в юные годы. Она как выдержанный коньяк, настоянный на пережитых трудностях быта, на бедах и радостях.

Я не встретила человека, которого могла бы боготворить. Думаете, они были, но я пропустила? Любовь пришла ко мне без бурных эмоций, тихо и незаметно, как благодать. Я узнала в Николае себя. Мы не две половинки, мы – единое целое. Удивительно, но с мужем я и сама стала сильнее, увереннее, хотя он взял на себя большую часть моих забот. А раньше я считала, что одинокие женщины сильнее замужних. Это заблуждение. Незамужние более ранимые, более нестабильные, дорого им обходится самостоятельность. Природу не обманешь – она изначально запрограммировала быть каждой твари по паре.

Аня при этих словах как-то съежилась, лицом потускнела и погрустнела, но промолчала.

– Не выпадай из контекста, – буркнула Инна.

Наступила пауза, имеющая целью указать рассказчице на ее промашку, но Жанна замолчала, из боязни многословием ослабить эффект от уже сказанного.

– Научные достижения – хорошо, подвиг жизни – прекрасно, превосходно, но выше всего я ценю в мужчине порядочность, привязанность к семье и любовь к детям, а не способность зарабатывать большие деньги или ходить в героях. А если муж еще несколько преуспевает на поприще науки или бизнеса, так вообще цены ему нет. Мы с мужем не шикуем. Мои материальные запросы не так уж велики – крыша над головой, необходимый минимум одежды, сытая натуральная еда. А вот нежности, внимания и понимания не купишь ни за какие миллионы. Если в семье есть любовь, то многие проблемы сами собой отходят на задний план. Нас единодушие выручает. Мы любим друг друга, и это помогает нам относиться терпимо к нашим слабостям. У нас полная эмоциональная совместимость, поэтому в семье все спокойно, мирно. Если любишь и уважаешь человека, не одолевает желание первенствовать, не нужны никакие ссоры и выяснения отношений. И тогда невозможно быть более счастливыми. А сейчас мы богаты своей любовью к внукам. Они – самое дорогое, чем мы обладаем в жизни.

Мы с Колей как-то сразу поняли, что совместная жизнь нам даст намного больше, чем если бы мы жили порознь, может, поэтому быстро поладили. Он, когда мы только поженились, сказал мне, что у женщин больше порядка в голове, поэтому в некоторых вопросах мужчины должны им безоговорочно подчиняться. И я, в свою очередь, стараюсь делать так, чтобы муж чувствовал свою значимость в семье. Даже в мелочах веду себя так, чтобы он думал, будто это он сам все придумал или хотел этого. Мужчины без ежедневной порции лести чахнут и гибнут. Как, впрочем, и мы без комплементов. Хвалю мужа громко и прилюдно, а порицаю вполголоса и наедине.

Жанна улыбнулась детской наивной улыбкой. Ямочки засияли не только на щеках, но и на подбородке. Она лучилась счастьем, светилась радостью. Все присутствующие видели, что ее любовь не пылкая, но полна естественности, невинности, тайной трогательности, наивной прелести и спокойной уверенности. Это-то и раздражало Инну. Она находила счастье Жанны сомнительным.

– Жизнь легче, чем мы думаем: нужно всего лишь принимать невозможное и выносить невыносимое, – ехидно фыркнула она.

А Жанна, не вникая в сказанное Инной, продолжала с упоением:

– Правда, последнее время Коля стал тяготиться своими обязанностями, хотя еще не отдал времени яркость красок своей привлекательной внешности, даже не поседел. Теперь вот не переносит запаха табака. А какой был заядлый курильщик!

– Одни превращают дым в деньги, другие – деньги в дым. И что самое странное – все довольны, – снова небрежно вклинилась Инна. Не утерпела.

– Теперь он все больше стремится уехать на рыбалку. Я не препятствую, понимаю – устает. У него есть оправдание – возраст. Работа изматывает, а внукам помочь хочется. Но он бодрится, мол, рано еще меня списывать со счетов. Я и сама стала тяжела на подъем, по дому с черепашьей скоростью вожусь. И слезы теперь у меня всегда наготове. Бесчувственному легко быть твердым. Когда болеешь, приходит понимание, что тебе уже далеко не сорок. Вот говорят, что самое опасное для любви – отсутствие препятствий, а я всегда хотела иметь их поменьше.