Вкус жизни
Шрифт:
Превратно судит об Антоне Инка, да еще и распространяет свои вздорные домыслы и утверждения! Недаром в отделе всегда говорили, что если произошла утечка информации, особо нет нужды упоминать Инну. Всем и так все ясно… Из-за таких вот завистливых и «слишком сведущих и осведомленных» гнусные пасквили всю жизнь преследуют незаурядных людей… Репутация зарабатывается десятилетиями, а губится в одночасье. Вопреки расхожему мнению Инны о похождениях Антона, из него вышел бы прекрасный муж, будь он рядом с любимой.
Не хочу его оправдывать, конечно, что-то было… но, может, он искал вторую Дину и не находил. Я верю, что ему нужна не только физическая любовь, доводящая мужчину до безумия, а еще и истинная, рожденная узнаванием, заботой, верой в любимого человека, единомыслием. Поиски идеала не называют страстью к женщинам,
Только если Инка наворочает – не скоро разгребешь завалы ее фантазий. Как всегда, перегибает, перебарщивает. Она свой необузданный темперамент, лишенный свободы развернуться на чем-то полезном, направляет в другую сторону. Ей, не согласившейся на поиски компромиссов в своей семье, хотелось бы и других видеть такими же несчастливыми… Может, у нее разгуливается воображение на почве физической неудовлетворенности?
Почем тебе, Инна, знать, как он оставлял своих женщин, свечку, что ли, держала? Смешны поверхностные оценки людей, основанные только на собственном опыте, легко постичь другого в сравнении только с самой собой, но будет ли это истиной? – молча распаляла себя Рита. – А может, Инка видит в нашей встрече возможность причинить мне новые мелкие неприятности?»
В огромных черных глазах Риты читалось затаенное возмущение, обидчивость и оскорбленная во всей своей деликатности женская стыдливость. Она так разгневалась, так разнегодовалась, что румянец осветил ее чуть поблекшее красивое смуглое лицо. Она снова и снова прокручивала в голове слова Инны. Боль прошлого, давно отступившая на второй план, вдруг всколыхнулась, затрепетала, нервы натянулись. Рита была на грани. Казалось, еще немного, и покажутся слезы…
И не справилась… Неожиданно для самой себя Рита высказалась вслух достаточно громко, презрительно, даже ехидно. Слова, полные безрассудного отчаяния, словно сами явились из ее прошлого как эхо той горячей, тайной, драматической, студенческой любви:
– Ах, так вот как, оказывается, обстоят дела у Антона! Тебя, Инна, с позволения сказать, заносит. Тебе всегда недоставало врожденного такта. Хочешь всех ошеломить? Твои слова – весьма смелое заявление на достоверность. Как всегда, выискиваешь недостатки? Кидаешься на всех, как черная пантера. Из-за чего надрываешься? Я к тому, что не спешишь ли ты с выводами, может, мне стоит поторопиться и положить конец твоим домыслам твоим же методом? Я, например, слышала о нем другую, полярную, безоговорочную точку зрения. Женщины преклонялись перед его талантом, а он хотел, чтобы они видели в нем человека.
Понимаю, ты много пережила, много видела в жизни зла, но вопреки твоему устоявшемуся мнению я считаю, что Антон обладает многими добродетелями, но его женщины слишком поздно начинали понимать, что имели дело со сложным, утонченным индивидуумом… И вообще у тебя, Инна, как-то удивительно просто получается ставить людей в идиотское положение, делать из них монстров, пользуясь тем, что пока все прояснится, утечет много времени… да и выяснять никто не станет…
Меньше сомневайся в себе, тогда больше будешь доверять другим. В твоем изложении личная жизнь Антона получила очень даже ненадлежащую трактовку. Тебе не кажется, что ты несколько предвзята в своих оценках?.. Перевоссоздаешь им пережитое в духе своих сокровенных желаний?.. Страдаешь за поруганную правду своего женского естества? Оно стало венцом твоих несчастий?..
Рита досадливо и раздраженно махнула рукой, не надеясь на понимание.
В комнате повисла явственно ощутимая неловкость. Присутствующие опустили глаза и насторожились в ожидании бури от такой неожиданной бестактности всегда сдержанной Риты. Казалось, заговор молчания окружил ее плотной стеной.
«Будь сейчас здесь хотя бы один из наших мужчин, такой неловкой ситуации никто из женщин не допустил бы. В чем причина этой странной Ритиной вспышки? Похоже на невольную, неосознанную ревность. Так ведь не семнадцать лет. Хотя, конечно, о юношеской любви вспоминают редко, но помнят-то всю жизнь. Никак не могу взять в толк, неужели и Рита не избежала участи Инны? Она тоже была влюблена в Антона? Выдала себя? Я и мысли такой не допускала, каверзное предположение. Зачем Рита высветилась,
поставив вопрос ребром?.. Не в меньшей степени это же можно сказать и об Инне. Отчего они обе так сильно покраснели, разнервничались? Неужели юношеская безответная влюбленность, не увядая, может дремать в сердцах бесконечно долго? Не думаю. Юность – годы, когда всюду и во всем грезятся тайны – уже давно прошла, и с ней утекло давно перебродившее половодье первых ярких чувств. Не стоит тратить время на раскрытие загадок, которые уже не вызывают в нас высоких чувств. Разве что простое любопытство.Длительная разлука обычно усыпляет злопамятство и обиды, даже пробуждает давнишнюю дружбу. Я могла бы понять Инну с ее вспышками невоздержанности. Она замурована в четырех стенах. Она одинока. Но с чего это Рита вдруг завелась? Не похоже на нее. Всегда такая собранная, строгая, правильная… А строки ее стихов дышат страстью и мольбой, поражают откровенностью чувств. Но то стихи… В жизни ведь как случается: она любит его, он – другую, а та – третьего. И все несчастливы… Инна чем-то задела Риту? С нее станется. Заметил ли еще кто нервные подергивания рук Риты? Наверное, она уже и сама не рада, что ввязалась в разговор с Инной. Не случилось бы чего из ряда вон выходящего. Надеюсь, Инна не отравит атмосферу встречи настолько, что нам придется сожалеть о сегодняшнем дне… К чести Инны могу отметить: не продолжила она «обмен мнениями». Ах, как неловко у них все вышло! Я должна их мирить?.. Избавьте меня, пожалуйста, от подобного рода обязанностей!» – все это промелькнуло в сознании Киры с космической скоростью.
Но Кира умела, когда надо, придерживать готовые вырваться резкие слова, поэтому только внимательно посмотрела с едва заметным беспокойством туда, где еще тлели угли раздора. Упреждая неосторожные и, более того, неуместные комментарии, она отвлекла ершистых однокурсниц от огнеопасной темы попыткой уплотнить их жизненное пространство, чтобы втиснуть между ними еще одно посадочное место для кого-то из ожидаемых гостей.
– Не будете ли вы так любезны помочь мне? Вас не стеснит, если я придвину ваши стулья к шкафу? – с шутливой, но неукротимой заботливостью настаивала она.
Ее действия привели к желаемому результату, буря миновала гостеприимные стены этого скромного жилища. Настал настороженно-хрупкий мир. И все же мир. Инна усилием воли сумела сжать в кулак свое сердце и не выдать своих чувств. Только говоря о других, она могла позволить себе распаляться. «Высказалась Ритка! С моим самолюбием и самоуважением я никогда и никому не служила запасным аэродромом, даже Антону», – сердито пробурчала она себе под нос. Но долго еще бурлила внутри нее обида на Риту. Видно, не понравилось, как на ней апробируют ее же методы.
И все-таки не избежали гости минуты неуютного молчания, хотя Рита и постаралась овладеть собой, чтобы не огорчать подруг. Кира, в свою очередь, снова вмешалась. С очаровательной легкостью, пропустив между пальцами истинные проблемы сокурсниц, она принялась мягко расспрашивать Аллу о здоровье ее старенькой мамы, а потом откликнулась на более веселой ноте на призыв Ани и Милы срочно «заморить червячка».
«Кира – хороший дирижер, умеет в любой момент отретушировать, замаскировать истинное положение вещей и смягчить отношения между людьми. Немезида ты наша милая! Редкое и очень необходимое качество в женском коллективе. Ум, такт, любовь, милосердие, неосуждение – когда они встречаются в одном человеке – это дар Божий. Кира богата той мудростью, которая порой лучше всякой учености», – оценила Лена поведение хозяйки дома. (Она не знала удивительного таланта общения Вали, которая влилась в их компанию годом позже).
– Инна, я думаю, ты права, – словно бы проснувшись от скоротечного сна, высказала свое предположение Жанна, – женщина сама никогда не покинет стоящего мужчину. Только твои слова не послужили опровержением моей теории. Тут все ясно: не любил Антон, а женщины это чувствовали и вынуждены были оставлять его.
Она сказала это для того, чтобы продолжить разговор, повернув его в нужную ей сторону, потому что считала, что оживленность ее речи скроет хоть и временное, но тотальное духовное оцепенение маленького коллектива. При всем при том она была не против кое-что выпытать и выспросить об Антоне. Но никто не поддержал ее мнения, возможно, сочтя его провокационным или излишне наивным в данной ситуации.