Вкуси меня медленно

Даллас поднялся и сразу замахнулся кулаком, чтобы ударить. Его кулак встретился с носом Кириана, ломая хрящ при контакте. Одновременно голова иного запрокинулась, брызнула кровь, и Миа свалила Далласа на землю, прижав коленями верхнюю часть его тела.

– Не смей причинять ему боль, – зарычала она. – Аркадианец мой.

Кириан вправил нос. Кровь высохла, испарилась, не осталось никаких следов травмы.

– Я только хотел сказать, что понимаю твое смущение. Если у тебя есть какие-то вопросы об изменениях, то я здесь, чтобы помочь.

Даллас сжал бедра Мии и оттолкнул ее, пытаясь освободить своим плечи и живот, с удовольствием делая вдох.

– Слезь с меня. Не хочу причинить тебе вред.

– Ты не сделаешь ей больно.

Руки Далласа безвольно повисли по бокам, и Миа самодовольно ухмыльнулась.

– Ты не сможешь причинить мне вред, – бросила она.

– Надеюсь, вы оба сгниете в аду, – рявкнул Даллас на пару.

– Твои головные боли, – продолжил Кириан, – появляется потому, что ты борешься с видениями. Прекрати сопротивляться и боли пройдут.

"Прекратить бороться? Как бы не так". Он покачал головой.

– Все они показывают муки и смерть.

Миа уже поднялась, улыбка исчезла. Беспокойство исходило от нее, когда она протянула ему руку, чтобы помочь подняться.

– Я понятия не имела, что у тебя видения. Почему ты не сказал мне?

– Тебя не было рядом в последнее время, – пробормотал он, садясь самостоятельно.

Румянец вспыхнул на ее щеках.

– Ты знаешь, почему я ушла.

Да. Он знал. Где-то там у нее есть сводные братья и сестры, и Миа собиралась их найти.

– Фиг с ним. Не имеет значения.

Кириан тоже протянул руку, чтобы помочь подняться.

И вновь Даллас не воспользовался помощью. Он встал, слегка пошатываясь.

Аркадианец вздохнул и опустил руку.

– Ты заблокировал видение. Когда ты это сделал, оно перешло ко мне. Хочешь знать, что в нем было?

– Нет. – Потому что в глубине души он знал. Получив подтверждение от иного. Даллас может передумать, превратиться в труса, остаться дома, подальше от Джексона. Этого нельзя допустить.

Чужой все равно сказал ему.

– Ты запустишь цепную реакцию. Выйдя отсюда, чтобы спасти друга, ты изменишь свою жизнь навсегда. И не в лучшую сторону.

Переводчики: Shottik

Редактор: natali1875

Глава 9

Джексон сражался с яростью, подобной которой не испытывал никогда прежде. И всё из-за одной женщины.

Ли'Ес допустила несколько критических ошибок сегодня. Первая: она оставила свой телефон на тумбочке, пока была в душе, благодаря чему Джексону удалось связаться с Далласом. Вторая: допустила, что он удалил один из внутренних проводов и перенаправил остальные, чтобы с лёгкостью отследить её. Третья: вывела из строя мотоцикл и подумала, что он не в состоянии его починить. И четвёртая, самая вопиющая ошибка: она поцеловала его и ушла к другому мужчине.

Может, Джексон и вошёл в спальню девушки с целью смягчить её, использовать и, в конечном счёте, хитростью выманить информацию, однако она вышла из ванной обнажённая, с блестящей от влаги кожей, и смягчился он сам. Эмоционально, конечно. Тело его затвердело.

Его волновал только сексуальный голод по ней, и ничего больше.

А потом, когда она так естественно попросила притвориться, что это её первый поцелуй, выглядя уязвимой как подросток и нуждающейся как умирающий от голода, Шоны вообще прекратили существовать для него.

Или она была выдающейся актрисой, что, как Мари, доказала в клетке Деленсина, или когда-то являлась жертвой насилия. Джексон подозревал, что последнее.

Он беседовал с достаточным количеством жертв, чтобы узнать характерные признаки: нерешительность, светящиеся беспокойством глаза, абсолютный шок, когда она, наконец, достигла оргазма.

"Я делаю то, что должна, чтобы выжить", – сказала она ему. Это тоже беспокоило. Почему она не чувствовала себя в безопасности? Какие подлые вещи, она думала, ей нужно делать, чтобы выжить?

Что, по её мнению, произойдёт, если эти вещи она не сделает? И почему ей нужно было приблизиться к Шону, когда, очевидно, он представлял опасность для женщин? Почему она добровольно подвергала себя опасности?

Ответы на эти вопросы ускользали от него.

Джексон оперся на трость, которую взял для поездки, и посмотрел на Ли'Ес. Её грудь прерывисто поднималась и опадала, как будто она не могла отдышаться. Ноги дрожали, словно едва могли удержать её небольшой вес. Кожа была бледной, абсолютно лишённой цвета.

А соски её не были твёрдыми. Значит, то, что она прижималась к этому долбаному мерзавцу иному, не возбудило её. Смертельная хватка Джексона на трости наконец ослабла. Пока этот долбаный мерзавец иной не протянул руку и не прикоснулся к предплечью Ли'Ес.

Прилив ревности. Укол собственничества. Он испытал всё это из-за чего разозлился и на себя и на Ли'Ес. Джексон остановился, зная, что убьёт ублюдка, если продолжит идти. Он расслабился только тогда, когда она скинула с себя руку другого мужчины.

Он никогда не пробовал кого-либо более сладкого. Никогда не прикасался к кому-либо, кто более идеально ощущался бы в его руках, на его теле.

Прямо сейчас она принадлежала ему. И он не будет ей делиться, никогда.

Снова успокоившись, Джексон неуклюже начал двигаться вперёд, сохраняя беспристрастное выражение лица, хотя боль в лодыжке и запястье была почти невыносимой. Он заметил трёх мужчин, которые, вероятно, являлись сообщниками Ли'Ес.

Двое играли в пул, а ещё один флиртовал с барменом. Их взгляды были слишком проницательными, а внимание слишком сосредоточено на происходящем вокруг, а не перед ними, поэтому никем другим они быть не могли.

Ли'Ес направилась к нему, встретив на середине пути. Они стояли в центре бара, казалось, единственные люди, оставшиеся во всём мире. В её изумрудных глазах промелькнула паника. И облегчение?

– Что ты здесь делаешь? – яростно прошептала она.

Он пристально посмотрел на неё, пытаясь подавить собственное чувство облегчения.

– Не только ты хороша в том, что делаешь.

– Ну, так держать. Ты подверг себя опасности.

– Кто бы говорил.

– И ты выдал меня, кретин.