Вкуси меня медленно

Она без сомнений знала, что это фото было предупреждением. "Он – смертный. А ты нет". Очевидно, Эстап знал, что она заботилась о Джексоне. После такого фото это уже нельзя было скрыть.

Если она облажается снова, Джексон умрёт.

***

Хоть ему и хотелось ворваться в ванную, Джексон ждал на кровати. Он полагал, что Мишка выйдет оттуда злой, немного побесится, возможно, даже покричит от разочарования. Он готовился её утешить, поддержать, выслушать – дать ей всё, что понадобится.

Когда двадцать минут спустя дверь открылась, и она появилась оттуда спокойная и бесстрастная, он растеряно сморщил лоб.

– Всё в порядке?

– В полном. – Она не посмотрела на него, даже когда подошла к комоду и достала один из своих ножей из первого ящика. – Почему бы тебе не вернуться в свою комнату и не отдохнуть? Мне самой отдых не помешает.

Такая холодная. Отстранённая. Равнодушная.

Ему это не нравилось.

Пристально наблюдая за ней, Джексон перекинул ноги через край кровати. От сидения на одном месте его мышцы напряглись; они отказывались расслабляться и пульсировали даже после того, как он снова замер.

– У этого ножа есть имя?

– Нет.

– Значит, ты соврала о том, что даёшь им имена?

– Мари это делает. Я – нет.

И они отличались друг от друга. Мари была холодной, а Мишка обжигающе горячей. Он никогда не спутает их снова.

– Что сказал твой босс?

Тяжёлая пауза, слегка напряжённая. Затем:

– Он напомнил мне о моей задаче.

Когда она ничего не добавила, он подтолкнул:

– И это...?

– Делать то, что мне скажут и когда скажут. Всё остальное понемногу уничтожит меня. – Говоря, она взяла кусок ткани и начала полировать лезвие спокойными и умелыми движениями.

– Но это не жизнь, Мишка.

Её лопатки соединились, когда девушка напряглась.

– Я предпочитаю, чтобы меня называли Ли'Ес.

– Нет, это не так, – рявкнул Джексон, выведенный из себя её поведением. Она вошла в ванную человеком, у которого были эмоции и слабые места, а вышла оттуда андроидом. Бессердечным роботом. Джексону намного больше нравилась уязвимая женщина, которой она являлась.

Он бы многое отдал за нож, её босса и пять минут наедине с ним. Если он вырежет органы этого негодяя и заставит его съесть каждый окровавленный кусочек, это, возможно... возможно... успокоит растущую в нём ненависть.

– Ты ничего не знаешь обо мне. Не притворяйся, что тебе известны мои желания.

– Мои пальцы были в тебе. Я бы сказал, что достаточно хорошо тебя знаю.

От этих слов она прекратила дышать, и её пальцы с такой силой сжались вокруг рукоятки ножа, что металл мог бы треснуть под чёрной перчаткой.

Мгновение спустя Мишка вернулась к своему заданию, так внимательно сконцентрировавшись на нём, что он понял: она, должно быть, использует действие в качестве механизма выживания. Обыкновенная вещь, чтобы успокоить бушующий разум.

– Чего ты хочешь от меня? – спросила она, снова отдалившись. – Объятий? Поцелуев? Любви? – Она фыркнула. – На последнее я не способна.

Джексон пробежался по ней взглядом. Платье едва прикрывало её милую попку. Попку, которую он удерживал на своих коленях и массировал. Тогда Мишка стонала и извивалась, потерявшись в удовольствии.

– Сомневаюсь в этом.

– Тебе следует уйти. – Её руки безостановочно скользили по лезвию, и она не сводила с него взгляда. – Прямо сейчас.

Эта концентрация, какой бы не была её причина, не поможет ей.

– Подойди и заставь меня сделать это.

– Джексон.

– Боишься? – Любую другую женщину он бы оставил в покое. Почему он не может уйти от Мишки?

– Это опасная игра.

– Спроси, волнует ли меня это.

Наконец, она развернулась, сузив глаза. Нож был сбоку, но направлен в его сторону.

Миссия выполнена. Концентрация нарушена.

Она обнажила зубы.

– Тебе лучше не лезть ко мне сейчас. Я могу сделать так, что твои последние пытки покажутся тебе массажем.

"Не вздумай улыбнуться".

– Докажи.

Он услышал скрежет, и понял, что она сжала зубы. Мишка подняла нож, однако его кончик направила в сторону, разрезав верхний край своей перчатки. Чёрный материал соскользнул на пол, открывая взгляду Джексона её серебристую кожу.

– Ты хочешь, чтобы я была человеком, потому что обманываешь сам себя, думая, что я им являюсь. Но это не так. Я не человек.

– Металлическая рука не делает тебя машиной.

– Во мне есть и другие искусственные части.

– Какие?

С губ Мишки от разочарования сорвался стон.

– Слушай, это действительно важно? Я убивала животных, женщин. Детей. До сих пор я была осторожна с тобой и не делала того, на что способна. Однако я в состоянии сломать тебе шею взмахом запястья.

Джексон знал, что ступил на опасную территорию, но это его не остановило.

– Но ты ведь не хочешь её ломать, – ответил он. – Ты хочешь поцеловать её. Ты хочешь целовать и ласкать меня, и это тебя пугает.

Её челюсть почти встретилась с полом. Мишка перевела взгляд на его пах, ища эрекцию. Увидев, что он действительно был твёрд, она нервно сглотнула.

– У тебя есть три секунды, чтобы свалить из комнаты, Джексон.

– Раз, два, три, – любезно помог он.

Вместо усилившегося гнева на лице Мишки отразилась мука.

– Зачем ты это делаешь?

Грудная клетка Джексона болезненно сжалась. Он хотел эмоций и вот, пожалуйста. Он просто не ожидал, что они будут ощущаться как пощёчина. Она жила ужасной жизнью и делала жуткие вещи. Джексон хотел, чтобы боль Мишки ушла, и её место заняло удовольствие.

Он не понимал, как эта женщина проникла ему под кожу, но она это сделала. Джексон ненавидел видеть её такой почти так же сильно, как ненавидел отсутствие у неё эмоций.

– Зачем?

– Мне не нравится, когда ты расстраиваешься, – произнёс он, решив ответить честно.

– Почему?

– Не знаю.

– Тогда прекрати. Пожалуйста.

Прежде она только один раз произносила это слово и имела его в виду: во время их поцелуя, когда хотела от него большего. Джексон открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, однако не знал, что.

Через мгновение Ли'Ес уже повалила его на спину и села ему на грудь, приставив к горлу лезвие, холодное и угрожающее.

Кровать автоматически расширилась, подстраиваясь под рост и вес.