VLADI. Владимир Скулачев

– Солдатик не виноват, – была первой его фраза после того, как он пришел в себя. Он прекрасно понимал, что могло ожидать его подчиненного, если случившемуся с ним «дать ход».

После полученной травмы Петра опять госпитализировали. К счастью, серьезных переломов не случилось, он возвратился в часть, но его перевели на условия домашнего ночлега: утром он уходил на службу, а вечером возвращался домой, в просторную квартиру своего тестя Арона Левитана, на Каляевскую, куда вся его семья в 1943-м возвратилась из эвакуации. А в 1944-м он все же был демобилизован по болезни.

Надежда с семьей-она, шестилетний Владик, Арон Маркович и Розалия Захаровна – в ноябре 1941-го года были эвакуированы в Джамбул. Из эвакуации в 1943-м возвратились в Москву в квартиру Арона Марковича. Там семья и воссоединилась с Петром. По утверждению Надежды, с войны Петр вернулся абсолютно другим, во всех отношениях сломленным человеком.

* * *

Продолжавшаяся почти четыре года война закончилась. Великая Отечественная война – кровавое, жестокое и беспощадное действо – оставила без крова в стране около 25 миллионов человек. Людям просто негде было жить. Обратившись к многочисленным источникам информации о послевоенном состоянии жилищного фонда в стране, можно четко уяснить, что во время войны было уничтожено порядка 1710 городов и более 10000 деревень и сел, в общей сложности до 6 миллионов зданий. Основная масса горожан жила в бараках, подвалах, аварийных зданиях, многосемейных коммуналках. Жилищные условия людей были далеки не то что от идеальных, а от просто нормальных.

В 1947-м году было принято постановление Совета министров СССР «О строительстве в Москве многоэтажных зданий». Инициатором его принятия был Сталин. Предполагалось возвести в Москве восемь высоток, которые должны были символизировать 800-летие Москвы. Заложены они были в год празднования юбилея, в 1947-м, однако фактически построено было не восемь, а семь высоток. Семь московских высоток, как и Московское метро, должны были стать символом грядущего коммунизма в стране. Стоили эти башни несравненно дороже, чем блочные пятиэтажки, но зато они были призваны вдохновлять советский народ на новые трудовые подвиги. Авторы этих высоток-лучшие специалисты своего времени – создавали оригинальные архитектурные решения, получившие название сталинский ампир или советский монументальный классицизм. Высотки такого же порядка должны были появиться в каждом крупном областном центре и в столицах союзных республик. Кроме строительства знаменитых высоток, в Москве строились и «сталинские» жилые дома, снабженные всеми видами благоустройства и предназначавшиеся для заселения каждой квартиры одной семьей, что, безусловно, существенно увеличивало затраты на строительство такого жилья.

По проектам архитекторов Скулачевых в Москве были возведены два таких дома. Это дом 31-А по Ленинскому проспекту на площади Гагарина и жилой дом рядом с метро «Новослободская». По существовавшим в то время правилам нуждающиеся в жилье архитекторы обеспечивались им в построенных по их проектам домах. Скулачевым была предоставлена пятикомнатная квартира в Москве в доме на Ленинском проспекте.

Но самое известное здание архитекторов Скулачевых было воздвигнуто не в Москве, а в Воронеже. Это существующий и поныне жилой дом № 82 по улице Кольцовская. Состоит он из трех пятиэтажных корпусов; центром этой композиции является десятиэтажная башня, замыкающая перспективу улиц 20-летия Октября и Кольцовской.

В ходе послевоенного восстановления советский архитектор Л.В. Руднев, педагог и организатор крупных архитектурно-проектных организаций, работавший в стиле сталинского ампира, совместно с другими создавший одну из знаменитых высоток – здание МГУ им. М.В. Ломоносова, предлагал построить в Воронеже 16-этажную высотку. Проект дома был разработан в 1950-м году архитекторами П.С. Скулачевым, Н.А. Скулачевой и Г.Е. Руденко. Перед московскими архитекторами была поставлена задача на пепелище старинного русского города, практически уничтоженного войной, спроектировать новый Воронеж. К тому времени в Москве уже было завершено строительство семи сталинских высоток, самой импозантной из которых оказалось здание Московского университета на Воробьевых горах. Считалось, что строительством высоток Сталин хотел увековечить свое правление, и никакие затраты на такое строительство не могли считаться излишними.

На первых порах стройка, к изумлению воронежских жителей, быстро тянулась вверх, сразу став самым высоким зданием в городе. В Москве спохватились, когда башня была достроена до последнего этажа, и оставалось только украсить ее высоченным шпилем, венчаемым гербом СССР. И тут оказалось, что воронежские строители не располагают краном, который мог бы поднять шпиль на такую высоту. Запросили Москву прислать один из кранов, использовавшихся при строительстве московских высоток. Кто-то из начальства возмутился размахом строительства и тем, что воронежская высотка могла по высоте конкурировать с Московским университетом. На самом же деле была она более чем вдвое ниже московской.

Согласно бытующей до сих пор легенде, Н.С. Хрущев, руководитель ЦК КПСС – единственной легальной правящей партии страны, обладавшей монопольным правом на политическую власть, – как на грех, в это время попал в Воронеж.

– Ну-ка, здесь останови, – приказал Хрущев водителю, увидев в окно машины недостроенную башню высотки.

– Ого! – выразительно посмотрев на секретаря Воронежского обкома, только и сказал он.

И этого восклицания оказалось достаточным, чтобы не только прекратить стройку, но и публично наказать одного из авторов проекта архитектора П.С. Скулачева критическим упоминанием его имени в тексте постановления ЦК, которое вскоре было принято. Дом на Кольцовской в Воронеже и один из его архитекторов были указаны в принятом 4 ноября 1955-го года Центральным комитетом КПСС и Советом Министров СССР совместном постановлении «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве». В нем отмечалось, что многие архитекторы увлеклись внешней показной стороной архитектуры, занимаясь украшением фасадов зданий, пренебрегая созданием удобств для населения и требованиями экономики, связи с чем в последние годы перерасходовано много государственных средств. Из текста постановления: «…В г. Воронеже на улице Кольцова строится 5-этажный жилой дом Министерства станкостроительной и инструментальной промышленности (архитектор Скулачев) с башней высотой более 70 метров, стоимость которой составляет около 2 млн рублей…»

Надежда Ароновна Скулачева.

Петр Степанович Скулачев

Фото из семейного архива

Постановление ЦК КПСС и СМ СССР 1955-го года положило начало по сути разгрому архитектурного дела в СССР под видом экономии денег и направления их на строительство большого количества жилых домов и квартир. На первой странице вышедшего вскоре номера газеты «Правда» была опубликована статья, в которой московские архитекторы П.С. и Н.А. Скулачевы обвинялись в склонности к гигантизму за счет народных средств. После выхода этой статьи никто бы не удивился, если бы Скулачевых просто перевели из архитекторов в чертежники. Время, когда бы их за это просто могли объявить врагами народа и расстрелять, к счастью, уже миновало.

Инициатор высотного строительства Сталин умер в 1953-м году, и к власти пришли другие люди. Новое руководство страны поставило первоочередной своей задачей как можно скорее решить-таки жилищный вопрос. Эту проблему можно было решить путем рядовой, обычной застройки, ставшей массовым строительством. Тогдашнюю власть можно было понять, и в ее борьбе с архитектурными излишествами можно было найти здравый смысл. После войны в стране ощущался колоссальный дефицит жилья. Многие города во время военных действий были разрушены и сожжены дотла, поэтому скудный бюджет государства в то время действительно стоило направить на строительство невысоких блочных домов из бетона – изобретение американца Томаса Эдисона, который придумал и назвал такие дома жильем для промышленных рабочих. Это позволило массово обеспечить людей пусть небольшими и недолговечными, но отдельными квартирами с необходимым минимумом удобств.

Шел 1955-й год. Никто не знал, что будет с опальным архитектором и его женой – соавтором проекта, но Петр Скулачев вспомнил сталинские 30-е годы и раскулачивание, когда ему удалось спасти отца и всю свою семью от сибирской ссылки исключительно благодаря быстроте своих действий. П.С. Скулачев и Н.А. Скулачева больше никогда не проектировали жилые дома. На следующий день после опубликования постановления Петр попросил жену написать заявление об уходе с работы. Приложив ее заявление к своему аналогичному, он отправился к руководителю архитектурной мастерской Г.Е. Руденко, у которого оба работали. Так, по сути, закончилась их архитектурная карьера. Из мастерской Г.Е. Руденко, расформированной как все другие мастерские такого порядка, они перешли в институт «Гипростанок», чтобы проектировать заводские корпуса – безликие коробки цехов станкостроительных заводов в разных городах страны. И вскоре все крупные города, включая столицу, были загромождены безликими панельными пятиэтажками с квартирами с низкими потолками и меньшей, чем раньше, жилой площадью. Меткий на слово русский народ назвал их новым выразительным словом «хрущобы».

Но Воронеж все же получил свою высотку, хотя и с вдвое сниженным по высоте венчающим ее шатром. Что было делать с уже возведенной башней, ведь квартиры в ней уже значились готовыми к заселению? В результате пришли к половинчатому решению. Подъемный кран из Москвы не прислали, сооружать шпиль с гербом не стали, а оставили все, как получилось, хотя дом этот без шпиля и смотрелся как монумент какому-то великому человеку без головы. В результате этажность здания была уменьшена, а башня не имела спроектированного архитекторами Скулачевыми шатрового завершения и шпиля с гербом. Проект был изменен. Новый проект завершенного здания, здания уже без башни, выполнил воронежский архитектор.