Владыка Асгарда

– Шевелитесь, бояре. Сегодня нам предстоят великие дела.

Синегуб и Гостевид пришли в себя только за столом, накрытом расторопной челядью.

Асское вино не только вернуло боярина и витязя к жизни, но и развязало им языки.

Заговорили они наперебой, делясь друг с другом впечатлениями о ночном полете. – О гарпиях забудьте, – резко оборвал их Влад. – О богине Моране тоже. Слухи о нашем приключении не должны дойти до ушей кудесника Пересвета. Я уже приказал слугам молчать.

– А как же плата? – пристально глянул на товарища Синегуб.

– Мы им заплатим, – спокойно ответил Влад. – Можешь в этом не сомневаться, боярин. Но до ночи еще далеко. Я уже послал гонца за кудесником. Сегодня же, еще до наступления темноты, он должен назвать витязям и всем асам имя нового владыки Асгарда.

– А не слишком ли мы торопимся? – засомневался Синегуб. – И что мы будем делать, если Перун отвергнет Гостевида?

– Перун уже сказал свое слово в отношении моего племянника, назвав его своим витязям, а первым среди равных его может объявить и кудесник Пересвет.

– А на каком основании? – удивился Синегуб.

Такова была предсмертная воля кагана Яртура, – с нажимом сказал Влад. – Умирая от ран, каган вложил руку своей вдовы княгини Олены в руку Гостевида и пожелал им долгих лет совместной жизни.

– И нам поверят? – криво усмехнулся Синегуб.

– Нам нет. А княгине Олене – наверняка.

– А если объявится каган Яртур? – испуганно спросил Гостевид.

– Мы назовем его порождением Навьего мира, – холодно произнес Влад. – И наши слова подтвердят князья Волох, Хорс и Таксак. Это в их интересах. Ну и княгиня Олена тоже скажет свое веское слово.

– А почему ты так уверен в дочери князя Родегаста? – спросил Синегуб, потрясенный таким раскладом.

– Мы не оставим Олене выбора, – небрежно бросил Влад. – Ни ей, ни кудеснику Пересвету. Ты меня понял, Гостевид?

– Не совсем, – растерянно развел руками витязь.

– Сейчас ты поднимешься к Олене и овладеешь ею. Не думаю, что княгиня, опоенная сонтравой, окажет тебе сопротивление. А потом мы покажем совокупляющихся голубков Пересвету.

Синегуб восхищенно прицокнул языком и покачал головой. Ну, боярин Влад, ну, хват! Чем вам не правитель Асии при не шибко умном великом князе. Надо полагать, благородный Влад, достигнув вершин власти, не забудет о своем скромном соратнике боярине Синегубе.

– В этом можешь не сомневаться, Синегуб, – твердо глянул в глаза боярина Влад. – Мы теперь с тобой до смертного часа повязаны одной веревочкой.

– Я не могу, дядя, – вдруг встрял в разговор витязь Гостевид. – Мне неловко. Это насилие. Смущенное бормотание Гостевида привело боярина Влада в ярость. Сказалось, видимо, напряжение последних суток. Синегубу с трудом удалось удержать соратника от рукоприкладства.

– Я душу заложил ради твоего возвышения! – орал, брызгая слюной, Влад. – А тебе, видишь ли, неловко переспать с потаскухой. Она что, девушка невинная?! Или, быть может, верная жена?!

Гостевид перетрусил не на шутку. Все-таки, даже став витязем, он побаивался своего дядьку, воспитывавшего его с младых ногтей. Да и прав был боярин Влад, как там ни крути. Ибо дочь князя Родегаста никак нельзя было назвать образцовой женой. У боярина Синегуба были все основания полагать, что княгиня Олена не будет слишком уж огорчена, обнаружив в своих объятиях ражего молодца. В конце концов, Гостевид не обносок какой-нибудь. И ликом витязь удался, и статью взял. А родовитостью с ним не только в Асии, но и во всей Ойкумене мало кто может сравняться.

– Хорошо, дядя, – враз пошел на попятный Гостевид. – Я уже иду.

Боярин Влад, взявший, наконец, себя в руки, проводил недобрым взглядом Гостевида, птицей взлетевшего на второй ярус, и залпом осушил кубок с вином.

– Справится, – утешил его Синегуб. – Дело не хитрое.

– Да уж, – кивнул головой Влад. – Наше с тобой потруднее будет. Сегодня ночью Икера и одна из ее подружек придут к нам за платой.

– Как хочешь, боярин, но я с уродкой в постель не лягу, – враз потемнел ликом боярин Синегуб.

– Не о том ты, боярин, – поморщился Влад. – Не такие уж гарпии уродки. Тут дело в другом. Они рабыни Мораны. А свободный человек, женившейся на рабыни, сам становится рабом. Если волхвы узнают о наших с тобой браках, то боярами в Асии нам уже не быть и за столом Совета не сидеть. Богиня эта Морана или просто колдунья – разницы для нас с тобой небольшая.

И что ты предлагаешь? – хрипло спросил Синегуб.

Убить и гарпий и ведуний, которые будут вершить брачный обряд, – спокойно сказал Влад. – Иного выхода я не вижу.

– Но ведь богиня учинит нам спрос, – покачал головой Синегуб – И спрос этот будет жестоким. Воля твоя, боярин, но нам против царицы ночи не устоять.

– У Мораны есть соперница, – понизил голос почти до шепота Влад, – и если уж нам с тобой суждено служить божественной бабе, то пусть это будет Девана дочь Перуна, а не Морана дочь Семаргла.

– А как ты собираешься договориться с Деваной?

– Через княжну Злату, – спокойно отозвался Влад. – Мне удалось с ней словом перемолвиться. Дочь Велемудра готова на многое, если не на все, чтобы завладеть Ашугией. А брак с ведуньей, да еще с княжной не уронит нас в глазах волхвов и старейшин. Во всяком случае, для нас он предпочтительней, чем брак с гарпиями. – Так мы что же, оба должны жениться на Злате? – спросил потрясенный Синегуб. – Но ведь такого прежде не бывало, чтобы одна женка имела двух мужей.

– Здесь ты ошибаешься, боярин, – усмехнулся Влад. – В те времена, когда род считали по матери, женщины обладали очень большими правами.

– Но ведь те времена давно прошли, – возмутился Синегуб. – Волхвы Перуна никогда с этим не согласятся, и, чего доброго, объявят нас отступниками.

– А мы скажем Пересвету, что это брак тайный, сакральный и вступаем мы в связь не столько с ведуньей, сколько с богиней Деваной. А для богини людские законы не указ. – Хитро! – прицокнул в восхищении языком Синегуб. – Но волхвы все равно будут недовольны.

– А что нам волхвы, – махнул рукой Влад. – Нам бы с богинями разобраться.

Однако и с волхвами у Влада далеко не сразу все сладилось, как хотелось бы. Кудесник Пересвет, коего бояре препроводили в ложницу сразу же, как только он переступил порог терема, шевельнул при виде срамников густыми бровями, но вслух ничего не сказал. Только вопросительно глянул на боярина Влада. Боярин в ответ сокрушенно всплеснул руками:

– Увы, кудесник, плоть слаба, а уж женская плоть тем более. Правда, у княгини Олены есть оправдание. Каган Яртур, умирая, поручил заботу о ней витязю Гостевиду.