Владыка Асгарда

– А брачный обряд они успели завершить? – спросил Бутуй.

– Не знаю, боярин, – развел руками Бренко. – Но в любом случае, я не завидую ни Владу, ни Синегубу. Погнались они за птицей удачи, а поймали на свою беду летучую мышь.

Теперь Влад ищет защиты у богини Деваны, но захочет ли дочь Перуна ему помочь, это еще большой вопрос.

– А ты об этом, откуда знаешь?

– Так ведь были они у меня оба, и Влад, и Синегуб. Я притворился, что знать ничего не знаю про их шашни с Мораной. А про Девану я им рассказал все, как есть. Дочь Перуна действительно почитали прежде в наших краях более чем отца. Что же касается ее нынешнего могущества, то Моране она точно не уступит.

Взяв у боярина Бренко коня, Бутуй отправился в Расену. Ночь, проведенная без сна, давала о себе знать, и боярин с трудом держался в седле. Впрочем, до города он добрался без происшествий и сразу же, минуя собственный дом, отправился в гости к соседу.

Синегуб при виде Бутуя даже на ноги вскочил от удивления:

– Носит тебя нелегкая по свету, боярин.

– Так ведь не только меня, Синегуб, – не остался в долгу Бутуй.

Дом у боярина Синегуба был полной чашей. Боги не обделили его ни богатством, ни чадами, ни челядинами. Живи да радуйся. Но ненасытному боярину захотелось большего, вот он и ввязался в свару, от которой семейному человеку лучше бы держаться подальше. Приняв из рук дородной жены Синегуба здравную чарку, Бутуй степенно поклонился четырем углам. С разговорами он не спешил, хотя хозяин уже наверняка догадался, что незваный гость пожаловал к нему неспроста. Синегуб взмахом руки выслал из горницы жену и челядинок, показывая тем самым Бутуй, что говорить он может без опаски. – Вчера я разговаривал с каганом Яртуром, вот как сейчас с тобой, – неспешно начал Бутуй. – Гневается каган. Обещал быть через месяц в Асии.

– Ждем, – оскалился Синегуб. – Готовим ему горячую встречу. Все старейшины Асии уже принесли клятву верности великому князю Гостевиду.

– Не все, боярин, – покачал головой Бутуй. – Меня ты помянуть забыл.

– А ты никак решил стать поперек потока? – зло прищурился Синегуб.

– Не поток это, а ручеек, который воробью по колено, – хмыкнул Бутуй. – К тебе, боярин, летучие мыши не залетали?

– Ты это о чем? – сжал кулаки Синегуб.

– О богине Моране, сосед, – строго глянул в глаза хозяину гость. – Ты как летучую мышь увидишь, живую или дохлую, не сочти за труд – извести меня.

– Шутить изволишь, боярин?

– Такими вещами не шутят, Синегуб, – холодно бросил Бутуй. – И ты знаешь это не хуже меня.

Ушел Бутуй из чужого дома не прощаясь. А Синегуб, выйдя на крыльцо, полным ненависти взглядом жег ему спину до тех пор, пока он не выехал за ворота. Однако каленую стрелу хозяин вслед гостю пустить не рискнул. И не в законе гостеприимства тут было дело. Сомневался боярин Синегуб в своей правоте. А потому боялся всех, и кагана Яртура, и богиню Морану, и даже боярина Бутуя, который знал слишком много и не стал скрывать свою осведомленность от соседа.

Кто обрадовался возвращению Бутуя, так это приказный Глузд. Прямо копытом забил в пол от усердия. Вывалил на голову уставшему с дороги хозяину все новости, и важные, и не очень. Бутуй слушал его в пол уха, пока усердные женки смывали с него в бане дорожную грязь. То, что вино нынче в хорошей цене, это важно. А вот про сдохшую кобылу Глузд мог бы хозяину и не говорить. Зачем расстраивать человека, едва переступившего порог родного дома. И про княжну Злату он помянул совсем не к месту. – Погоди, – остановил приказного Бутуй, принимая из рук смазливой челядинки ковш с квасом. – Разве княжна в Расене?

– Только вчера утром объявилась, – ласково улыбнулся хозяину Глузд. – А мужики вокруг нее уже хороводы водят.

– Не тебе судить! – прикрикнул на приказного Бутуй.

Так я ведь не сужу, боярин, – спохватился Глузд. – Просто к слову пришлось. Ходили бы они к ней через ворота, так я бы и слова не сказал. А они через наш сад пройти норовят.

Этой ночью один такой прелюбодей розовый куст в землю сапогами вмял.

– Может, по делу ходят, – буркнул Бутуй.

– Так ведь по делу можно и днем прийти, зачем же по ночам чужые кусты топтать. Проспал Бутуй едва ли не до самого вечера, а глаза открыл, когда заботливый Глузд тихонько откашлялся от порога его ложницы:

– Ужин готов, боярин.

Дался ему этот ужин! Может, боярин Бутуй так и ушел в ночь, не выскользнув из объятий сладкой дремы, а теперь ему пришлось слезать с пуховиков и тащиться к накрытому столу. И мысли тревожные сразу же зажужжали пчелами в его тяжелой со сна голове. Чего доброго, бояре Влад и Синегуб вообразят, что Бутуй решил их вывести на чистую воду и примут решительные меры. То есть попытаются устранить много знающего человека. С этих, пожалуй, станется.

– Собери мечников в доме, Глузд и вели им, чтоб смотрели в оба.

– Уже сделал, боярин, – склонился в поклоне приказный. – Время нынче тревожное. Народ, того и гляди, бунтовать начнет. А у князя Гостевида ни мечников под рукой, ни добрых витязей. Давеча на торгу говорили, что воевода Гнеус сильно недоволен выбором Пересвета и даже заявил в лицо старейшинам, что Ударяющий бог выбор кудесника не одобрил. Да и то сказать, какой из Гостевида князь, сплошное недоразумение.

В этот раз Бутуй не стал обрывать приказного на полуслове, хотя тот и взялся судить не по чину. Оно иной раз и боярину полезно бывает, послушать глас народный. Тем более что в данном случае Бутую нечего было народу возразить. Взять власть бывает легче, чем удержать. Вот этого Влад с Синегубом как раз и не поняли. А расплачиваться за их непомерное самомнение теперь придется всем асам.

– А о чем еще болтают на торгу?

– О войне, боярин, – вздохнул Глузд. – Слух идет, что беры, сарматы и волкодлаки уже подошли к границам Асии и скоро двинутся на Расену. Гостевид с дядькой запрутся в Асгарде, а нам придется своими боками расплачиваться за их неразумие.

Здраво судит народ, ничего не скажешь. Во всяком случае, мудрее своих старейшин, кои допустили к власти самозванца и тем пробудили в сердцах многих честолюбцев надежду на столь же легкий успех. А ведь Влад наверняка расчитывал, что князь Волох, получив Себерию, не станет вмешиваться в дела Асии. Одного только не учел дядька и наставник нового великого князя, что ныне и Волох не всегда волен в своих поступках. Большую ношу взвалил на свои плечи сын княгини Турицы, когда решился обратиться за помощью к Деване. А теперь пришла для него пора расплачиваться по счетам. Боярин Бутуй не зря так долго болтался в стане заговорщиков, да и боярин Ермень помог ему разобраться в замыслах и Волоха и княгини Лели, далеко не во всем между собой согласных. В успех затеянного ими предприятия Бутуй не верил, но крови эти люди прольют изрядно, в этом у него не было сомнений.

Плотно поужинав, боярин отправился в сад. Была у него надежда, что прогулка под луной навеет на него дрему. Увы, надеждам боярина не суждено было сбыться. Он чувствовал себя бодрым, свежим и хорошо отдохнувшим. Появилось даже желание, полапать шуструю челядинку, прошмыгнувшую мимо по хозяйственной надобности. К сожалению, окликнуть женку он не успел, а так и застыл с открытым от удивления ртом на одной из тропинок своего обширного сада. А кто бы, интересно, не удивился на его месте, обнаружив близ своего жилища чужака, нагло шагающего прямо через цветники к забору. Забор этот отделял сад Бутуя от усадьбы княжича Ратмира, где ныне всем распоряжалась его беспутная жена. И, судя по всему, наглец, потревоживший покой боярина, направлялся в гости именно к Злате. В заборе был лаз, проделанный самим Бутуем еще в ту пору, когда он пылал страстью к чужой жене. Страсть эта с годами утихла, но лаз он почему-то заделать забыл. И вот теперь его оплошка пригодилась какому-то горячему молодцу, решившему, что для него закон не писан. И что он может болтаться по чужому саду на глазах хозяина. Бутуй уже собрался кликнуть мечников, но в последний момент передумал. Во-первых, незнакомец уже успел нырнуть в лаз, а во-вторых, в Бутуевом саду объявился еще один охальник, столь же бесцеремонный, как и первый. И направлялся он все к тому же забору. Выходит, прав был Глузд, когда говорил о хороводе, закружившемся вокруг княжны Златы. Конечно, беспутная дочь покойного князя Велемудра могла завести и двух и более любовников, но почему бы им просто не постучаться в ее ворота? Уж чего-чего, а людской молвы Злата не боялась, и с охотою принимала любовников не только ночью, но и среди белого дня. Выходит, мужчинами, топтавшими цветники в саду боярина Бутуя, двигала отнюдь не страсть к беспутной бабенке. Тем более что Бутую фигура второго незнакомца показалась знакомой. Не стал бы боярин Синегуб, чьи годы перевалили на шестой десяток, искать срамных развлечений у чужого порога. И уж конечно не за ласками он пришел к княжне Злате, а за чем-то куда более существенным. Сгорая от любопытства, Бутуй прокрался к забору вслед за Синегубом и даже заглянул в лаз. На счастье боярина, ночь выдалась лунной, и он сумел разглядеть, как Синегуб влезает в распахнутое ему навстречу окно. Не долго думая, Бутуй нырнул в лаз, прокрался мимо цветника к дому и затаился в тени развесистой груши. Отсюда он не только мог видеть все, что происходит в комнате с раскрытым окном, но и слышать разговор, который вели между собою двое мужчин и одна женщина. Второго мужчину боярин тоже опознал, хотя и не сразу, это был никто иной, как князь Сколотии Хорс. Вот кого Бутуй не чаял встретить в Расене. Но, видимо, жажда власти захватила ныне не только боярина Влада.

– Мне нужно твердое слово богини Деваны, – услышал боярин голос Синегуба. – Такое слово могу дать тебе я, ее ведунья, – отозвалась княжна Злата, – но ты, боярин, надеюсь, знаешь условия, на которых оно может быть дано.

– А как же боярин Влад? – спросил Синегуб.

– Мне очень жаль, боярин, но Деване угодно, чтобы владыкой Асгарда стал не самозванец Гостевид, а потомок Даджбога князь Хорс.

– Мне все равно, кто будет первенствовать в Асии, – прохрипел Синегуб. – Я хочу спасти свою жизнь.