Владыка башни
Шрифт:
Их волы и повозка никуда не делись, хотя лежавшие в ней вещи были раскиданы и потоптаны. Рива увидела, как маленькая Руала рыдает над раздавленной куклой.
— Мы направлялись в Южную башню. У нас там родственники. Говорят, под крылом владыки Южного побережья Терпимые живут спокойно, — объяснил Аркен.
— На вас объявят охоту, — заметила Рива.
— Это точно, — кивнул Аркен. — Отец проповедует свою веротерпимость всем, кто готов его слушать, и надеется, что на юге слушателей будет больше. Сдаётся мне, аспект Тендрис не особенно был во всём этом заинтересован.
— Что ты делаешь? — спросила
— Это для раненого брата, — объяснил он. — Мы должны найти ему лекаря.
— Если ты, — тихо проговорила Рива, вплотную подойдя к Модалю, — только попытаешься заставить свою дочь ехать в одной повозке с этим куском дерьма, я отрублю ему башку и выкину в реку.
Она несколько мгновений пристально смотрела ему в глаза, чтобы убедиться, что он всё понял. Модаль обречённо опустил плечи и начал созывать свою семью.
— В нескольких милях на восток есть деревня. Хотите, провожу? — предложила девушка. Модаль, похоже, собирался отказаться, но его жена успела проговорить:
— Это было бы чудесно, милая.
Рива взобралась на серого жеребца и подъехала к дереву, где сидел «Пустослов».
— Ты... убьёшь меня... ведьма? — проговорил тот, преодолевая хрип. На восковом лице его глаза горели двумя угольками. Рива кинула ему на колени полную фляжку, которую обнаружила в седельной сумке.
— Зачем мне тебя убивать? — Она наклонилась и многозначительно посмотрела на его безжизненные ноги. — Надеюсь, ты проживёшь ещё долго, брат. Если, конечно, тебя не найдут волки или медведи.
И, повернув жеребца, поскакала вслед за повозкой.
Деревня была довольно необычным поселением. Кумбраэльцы и азраэльцы жили здесь бок о бок и говорили со странным акцентом, который, похоже, включал все самые режущие слух звуки из обоих языков. Было ясно, что это место является важным перевалочным пунктом для многочисленных путешественников и возчиков с их фургонами. На север везли вино, на юг — сталь и уголь. На главном деревенском перекрёстке торчала группа королевских гвардейцев, надзирая за оживлённым движением и следя, чтобы не образовывались заторы. На южной стороне стоял храм Отца Мира, напротив него — миссия Пятого ордена.
— В ордене вам дадут мазь от порезов и все такое прочее, — сказала Рива Модалю. — Скажете, что на вас напали разбойники. Обокрали и удрали. Зачем вам проблемы с гвардией?
Модаль неуверенно кивнул, но Рива по глазам видела, что он ей не верит. «Он считает, что убийц не существует, — заключила она. — При том ,что этих самых убийц он бросается лечить. Какая нелепость эта их вера».
— Прими нашу благодарность, — тепло сказала Элисс, придержав повод серого жеребца. — Мы бы с радостью продолжили завтра путь вместе с тобой.
— Спасибо за приглашение, но мне надо в Серые горы, — ответила Рива и тронула поводья. Отъехав, она оглянулась и увидела, как Аркен смотрит на неё из повозки. Мальчик помахал ей на прощание, Рива тоже махнула ему рукой и отправилась дальше.
Гостиница была самой маленькой из тех трёх, что имелись в деревне. Вывеска над дверью гласила: «Приют доброго возчика». Внутри толпились путешественники и погонщики, в основном мужчины с
неспокойными руками, готовые чуть что выхватить нож. Рива отыскала табурет в углу и стала ждать подавальщицу.— Хозяин этого места — Шиндалль? — спросила она у подошедшей девицы. Та настороженно кивнула. — Мне нужно его видеть, — объявила Рива, протягивая девушке медяк.
Шиндалль оказался жилистым человеком, с голосом, напоминающим бычий рёв.
— Кого это ты ко мне притащила? — заорал он на девушку, когда та ввела Риву в заднюю комнату, где хозяин считал деньги. — Хочешь, чтобы я сбился со счета из-за какой-то костлявой су... — Он взглянул в лицо Риве и запнулся.
Она приложила большой палец к груди точно над сердцем и провела им вниз. Шиндалль еле заметно кивнул и рявкнул, обращаясь к служанке:
— Пива! И жратвы! Пирог тащи, а не помои какие-нибудь.
Он подтянул к столу кресло для Ривы. Пока она отстёгивала меч и снимала плащ, мужик не сводил глаз с её лица. Дождавшись, чтобы подавальщица принесла еду и ушла, он благоговейно прошептал:
— Ведь это же вы, правда?
Рива запила элем кусок пирога и вопросительно приподняла бровь. Шиндалль пододвинулся ближе и чуть слышно сказал:
— Кровь Истинного Меча.
Рива подавила удивлённый смешок: серьёзность кабатчика одновременно смешила и обескураживала её. Горящие глаза напомнили ей тех чокнутых еретиков, которые толпились вокруг дома Аль-Сорны.
— Истинный Меч был моим отцом, — кивнула она. Шиндалль со свистом втянул воздух и в волнении сцепил пальцы.
— До нас дошли слова священника о том, что мы скоро услышим о вас. Что эта весть потрясёт все основы Еретического Доминиона. Но я никогда не думал, даже не мечтал увидеть вас собственными глазами. По крайней мере не здесь, в этой рыгаловке, где я исполняю роль трактирщика.
«Дошли слова священника, ну-ну...»
— И что же вам передал священник? — поинтересовалась она, стараясь говорить небрежно. «Что я вскоре умру? Что у вас будет новая жертва, которой можно будет поклоняться?»
— Его послание было кратким и весьма туманным. Неспроста, разумеется. Если бы лорд фьефа или король еретиков перехватили его, излишняя ясность раскрыла бы нас.
Рива кивнула и вернулась к еде. Пирог был на редкость хорош: мягкое тесто с начинкой из маринованного в эле мяса с грибами.
— Мне бы хотелось... — продолжил Шиндалль. — Не смею задавать вопросов о вашей миссии, но... Она завершена? Неужели наше освобождение уже близко?
— Я должна посетить Высокую Твердыню, — рассеянно улыбнулась Рива. — Священник предупредил меня, что ваша задача — оказывать помощь пилигримам.
— Ну конечно! — воскликнул он. — Вполне понятно, что вы желаете совершить паломничество, пока ещё есть время. — Шиндалль встал, прошёл в самый тёмный угол комнаты, нагнулся, вытащил из стены кирпич и что-то достал из тайника.
— Вот, нарисовано на шёлке, — сказал он, расстилая на столе лоскут дюймов шести в поперечнике. — Легко спрятать, а если что — можно и проглотить.
Это была карта. Простенькая, но вполне понятная. Пунктир, начинаясь у группы квадратиков, очевидно, изображающих деревню, извилисто тянулся вдоль горы и реки, пока не упирался в чёрный символ, похожий на наконечник копья.