Владыка Пустоты 3

— Скоро приедем, сударь. Ваши вещи в сумке рядом, если что.

Я быстро обшарил сумку — в ней нашелся и мой альвафон, и гримуар Лиливайсс.

Вытащив устройство, я торопливо набрал номер Карины Ленда.

Долгие гудки. Никто не взял.

— Ответь же, пигалица… — буркнул я, снова набирая номер. Но связь пропала, даже гудков не было.

Плохо, откровенно фигово. Изворотливая малявка не была дурой и понимала, что за ней придут. А значит, подготовилась. Но если за ней отправили Сирин, одному Всеотцу известно, как далеко ей позволил зайти Император. И снова наше с Есене будущее зависело от чужих людей, на которых я даже повлиять-то не мог.

Покусывая губу, я убрал устройство в сумку и уставился в окно. Не прошло и пятнадцати минут, как мы въехали на территорию поместья.

У входа выстроились два десятка слуг, как в тот день, когда меня провожали на войну. Казалось, это было не пару недель, а пару лет назад. Я вспомнил осенний бал, кружащуюся в танце Анну с бенгальскими огнями в руках, улыбки друзей.

Сердце свело от глухой боли.

— Спасибо, Осип.

Я подхватил сумку, открыл дверь и вышел наружу.

— С возвращением, князь! — навстречу мне шагнули Варвара и Полина, глаза у них влажно поблескивали. Они улыбались, но я видел тревогу, отпечатавшуюся на их лицах.

Им лучше не знать, через что я прошёл, ни к чему. Это дела дворян. Мои личные дела.

И всё же, только увидев их лица, я снова почувствовал себя дома. И ощутил, как усталость навалилась на мои плечи невыносимым грузом.

— Я вернулся. Варя, подай обед в мою комнату, пожалуйста. Поем у себя.

— Но… — Варвара запнулась. — Князь, а как же… ну ё-моё! Ярослав Андреич!

— Все дела — потом, — устало сказал я, проходя мимо них к двери. — Дай мне немного отдохнуть.

Не оборачиваясь, я махнул рукой и затопал в свою комнату.

* * *

— Вот так, и это тоже, — закончив раскладывать блюда на подносе, Поля накрыла тарелки блестящими надраенными крышками и тяжело выдохнула.

— Ну чего ты хмуришься? — Варя села напротив, подперев щеку пухлой ладонью. — Радовалась бы лучше, дурёха.

— Чего это мне радоваться? — девушка беспокойно куснула губу. — Ты же видела нашего Ярослава Андреевича. Он словно сам не свой… лица на нём нет. Будто и не он вовсе.

— Чего радоваться? Вернулся же! — укоризненно сказала служанка. — Живой, руки-ноги целы? Ну и радуйся! А ты думала, он тебя обнимет да расцелует что ли? Может на руки возьмет да под венец?

— И ничего я такого не думала! — фыркнула она. — И всё равно, как увидела его, сердце в груди ёкнуло. Он будто похудел, да и глаза постарели. Случилось с ним что-то, Варь.

Служанка грузно поднялась с места, привычным жестом вытирая об подол пухлые руки, и смерила девушку тяжёлым взглядом. Поля уже видела его раньше. В такие моменты Варвара была не язвительной, но доброй кухаркой и главной горничной особняка, а снова становилась полевой медсестрой, повидавшей такое, что от одного рассказа волосы на голове шевелиться начинают.

— А то и случилось, девочка, — негромко сказала она. — Княжич наш вернулся с войны. Это мы здесь про смерть только по новостям слышим, а он ей в глаза смотрел с полушага. Ему приходилось там людей живых убивать. И, вот те зуб даю, друзей он там тоже терял. А это тебе не кур пасти.

Варвара подошла к девушке и, по-матерински приобняв за плечи, наклонилась к ней. На её пухлом, округлом лице появилась сдержанная улыбка.

— Ты пойми, девочка. Туда он ушёл молодым парнишкой. А к нам вернулся мужчиной. Ему сейчас нелегко, много чего ему там переоценить пришлось. Но без этого никак, мужчины должны знать цену и жизни, и смерти. Его отец, покойный наш Князь Андрей знал, и он теперь знает. А ты — вместо того, чтоб руки тут заламывать, иди да поддержи его. Ему же сейчас ой как нужна рядом та, кому он доверять может. Только в постель не лезь, ему не любовница сейчас нужна, а родная душа. Поняла ты меня, дурёха?

Поля издала тяжёлый вздох.

— Да поняла я…

— Ну раз поняла, бери поднос да шуруй наверх, — кивнула она, сдобрив напутствие таким шлепком по спине, что худенькая девушка мотнулась вперёд.

Кивнув, она взяла поднос и поспешила наверх. Уже поднявшись на второй этаж, она увидела Луку. Парень стоял у лестницы по пути к комнате князя, и нервно покусывал край губы.

— Поля! Давай-ка помогу, — он ловко выхватил поднос из её рук.

— Погоди, я сама!

Увернувшись от девушки, он поднял поднос над головой и, принюхавшись, нахмурил брови.

— Пахнет как жаркое с ухой. Что там Варя сготовила, неужто форель?

— Осётр, — тихо ответила она. — Отдай поднос, Лука. Княжич до смерти голодный, не дай бог уронишь ещё.

— Знаешь, а моя семья никогда не могла себе такое позволить, даже на праздники, — он мрачно усмехнулся. — Осётр. Еда богачей. Одно такое блюдо стоит как недельный запас лекарств для моей матери с сестрой. Полина, ты же помнишь, что обещала мне помочь позаботиться о них? Только не говори, что как хозяина увидела, так всё забыла. Мы же с тобой единоверцы, простые люди. Мы своих не бросаем.

— Я помню, — сдавленно ответила она. — Помогу, Лука, только с делами в поместье разберусь. Обещаю, и князю замолвлю словечко…

Он посуровел, хмурясь.

— Он не лучше тех ублюдков, что врезались в наш магазин.

— Не говори так о нём! — гневно зашептала Поля, вскидывая брови. — Мы росли вместе, я знаю, что он за человек. Княжич никогда не откажет в помощи, даже простым мещанам. А ты лучше бы работать пошёл, чем тут языком трепать!

— О, о какая! — он выдавил улыбку. — Сразу видать, у Варвары всё лучшее переняла!

— Поднос верни, — надулась она. Покорно вернув девушке тяжелую ношу, Лука отошел с дороги и бросил ей в спину.

— Смотри в оба, Полинка, как знать — может твой княжич уже и не тот, каким ты его знала раньше.

Стиснув края подноса, Полина обернулась — и, мазнув по нему сердитым взглядом, поспешила к комнате Ярослава.

* * *

Император мерил шагами рабочий кабинет, поглядывая на сидящую напротив него девушку. И без того невысокая, Карина Ленда вжалась в широкое кресло, втянув голову в плечи и напоминая свернувшегося клубком ежа.

Как тот ёж, она выставила против него все свои колючки, буравя государя упрямым, полным неприязни взглядом.

Император посмотрел на её короткую лиловую юбку, едва прикрывавшую ноги, обрамлённое фиолетовыми прядями лицо с броским макияжем, и брезгливо скривил губы. Ему никогда не нравилось ни то, как она одевалась и выглядела, ни тем более, как нахально смела себя вести. Но он закрывал на это глаза, пока гениальная девчонка приносила Империи огромные доходы. Терпел все её выходки. До сегодняшнего дня.