Власть книжного червя. Том 4

— Сейчас его разум полностью сосредоточен на методе сжатия маны, но достаточно скоро он поймет, что произошло. Его желанное будущее теперь недоступно для него, и я думаю, что он скоро поймет, что под всеобщим осуждением просто жить — уже непросто, — объяснила я.

Хартмут задумчиво погладил подбородок и кивнул:

— Учитывая его поведение здесь, никто из нас больше не будет относиться к нему, как к другу. Что еще хуже для него, за последние несколько недель мы успешно объединили вокруг себя всех студентов Эренфеста, включая вассалов лорда Вильфрида и детей из бывшей фракции Вероники. Другими словами, Трауготта ожидает судьба изгоя.

Похоже, моё объяснение позволило вассалам осознать, какое незавидное будущее ожидает Трауготта в Королевской Академии.

— Если Аренсбах или какое-нибудь другое герцогство захочет воспользоваться нашим отношением к нему, мы рискуем тем, что конфиденциальные сведения станут уходить на сторону, — объясняла я. — Возможно даже, что в этом своем стремлении к силе Трауготт каким-то сейчас невообразимым образом придет к выводу, что во всех его бедах виноваты мы и захочет отомстить. Именно поэтому я собираюсь учить его своему методу сжатия маны.

— Я не совсем понимаю. Как это оправдывает обучение его методу сжатия маны…? — спросила Брунгильда, в замешательстве положив руку на щеку.

— Это приманка, чтобы держать его в узде. Трауготт должен будет вести себя должным образом до конца семестра, прежде чем он сможет изучить метод сжатия. В конце концов, каждый должен сам заработать себе деньги на обучение и тем самым доказать, что заслуживает того, чтобы его обучили, — со смешком достойным аристократки пояснила я.

Хартмут посмотрел на меня, в его оранжевых глазах был виден странный, нервирующий блеск:

— Вполне вероятно, что впоследствии он все же попытается каким-либо образом отомстить. Что вы собираетесь предпринять на этот случай?

— У меня нет намерения обучать этому методу кого-либо из моих врагов, поэтому в магическом контракте есть пункт, запрещающий тем, кто его подписывает, пытаться действовать мне во вред.

Корнелиус мгновенно все понял.

— Короче говоря, ты учишь его методу сжатия, чтобы связать его контрактной магией?

— Вот именно. Дело не в том, что я хочу научить его этому методу. Я просто хочу, чтобы он не стал нашим врагом.

Уход Трауготта означал, что он причинил вред только себе, а магический контракт, подписание которого необходимого для обучения моему методу сжатия, существенно уменьшит возможность проявления по отношению ко мне открытой враждебности. Это была беспроигрышная ситуация: Эренфесту нужно было как можно больше дворян с большими запасами маны, особенно тех, кто не собирался бунтовать против династии нынешнего эрцгерцога, и Трауготт получит метод сжатия, который он так желал, не будучи моим вассалом.

— Мне кажется, что это решает все наши проблемы, — заключила я.

— Миледи, это слишком мягкое наказание для Трауготта! — заявила Рихарда, качая головой с суровым выражением лица, но в том-то и дело, что мы не хотели загонять Трауготта в угол и рисковать тем, что он внесет разлад в атмосферу общежития, когда мы так сильно продвинулись в объединении фракций.

— Мечта Трауготта стать рыцарем-командиром Рыцарского ордена после того, как он станет сильнее с помощью метода сжатия маны, никогда не сбудется, как бы усердно он ни работал. Разве этого недостаточно? Я не могла бы придумать ему худшего наказания чем отчаяние, которое он почувствует, когда поймет, что своей собственной рукой навсегда перекрыл себе этот путь.

Наказание Трауготта не было чем-то мгновенным, наподобие того как человека ужалила бы пчела и тот испытал резкую боль, которая достаточно скоро утихла. Нет, оно было перенесено в будущее и растянуто на очень долгое время, его можно сравнить со шрамом от раны, который он будет носить всю оставшуюся жизнь, и мучаться от приносимых им неудобств. Мне просто нужно было объяснить это так, чтобы Рихарда и остальные смогли это понять.

— Может быть, лучше лишить его благородного звания и отправить в храм, чтобы он выучил этот урок, — задумчиво произнесла Рихарда.

— Ты настолько сердита на меня, Рихарда…? — спросила я. Это её внезапное замечание едва не довело меня до слез.

— …Я думаю, что вы излишне мягки, миледи, но я не сержусь на вас, — ответила она, несколько раз удивленно моргнув.

— Тогда, пожалуйста, делай что угодно, только не отправляй его в храм. Так как я являюсь Главой храма и ответственна за храм и всех его жрецов и жриц, последнее, чего я хочу, только избавившись от него, это иметь с ним дело в качестве синего жреца, — сказала я, недовольно мотая головой.

Корнелиус усмехнулся, но это было совершенно не смешно. Учитывая, что Трауготт презирал Дамуэля за то, что тот был низшим дворянином, я даже представлять себе не хотела, как он отнесется к серым жрецам и жрицам. Мне было бы особенно неприятно за тех, кого назначили его слугами, поскольку им пришлось бы мириться с его неизбежными истериками из-за того, что он оказался в храме.

— Не говоря уже о том, что нам с Фердинандом придется обучать Трауготта, как синего жреца, и ни у кого из нас нет на него времени. Если ты хочешь преподать ему урок, ты или дедушка можете сделать это так, чтобы это не мешало моей работе. Я больше не имею с ним ничего общего, поэтому, пожалуйста, не посылай его ко мне и не делай его снова моей проблемой.

— Пожалуй, вы правы, — согласилась Рихарда, опустив глаза.

— Ваше решение может показаться мягким, но на самом деле вы полностью отсекли его от себя. Просто, но гениально, — сказал Хартмут с улыбкой человека, который был полностью удовлетворен тем, что произошло. Это меня немного раздражало. Мне тоже не очень понравилось то, как он себя вел на встрече.

— Я воспользуюсь случаем, чтобы сообщить тебе кое-что, Хартмут, — сказала я.

— Да? — ответил он, совершенно не встревожившись.

— Если ты утверждаешь, что предоставление мне важной информации является твоей обязанностью, тогда, пожалуйста, сообщай мне о ней прежде, чем решишь рассказать её всем окружающим, когда тебе этого пожелается.

— Леди Розмайн?

— Я не стану спрашивать, откуда ты черпаешь эти сведения. Я признаю, что возможность получить такие ценные знания является признаком мастерства в этом деле. Однако знакомые мне чиновники, занимающиеся тем же что и ты, сообщают обо всем, что они только узнают, своим начальникам, и именно их начальство решает, как использовать эти сведения.