Власть книжного червя. Том 4

и я совершенно не намерена поручать своих детей тем, кто не может понять важность компании Плантен и вовлеченных в новые ремесла мастеров ремесленников. Такие некомпетентные чиновники будут только навязывать им необоснованные требования, втаптывая их в грязь своим невежеством. У них нет таланта ни к чему, кроме уничтожения других.

— Другими словами, ты не желаешь кого-либо из собранных здесь чиновников?

— Правильно. Я понимаю, что мы испытываем нехватку умелой рабочей силы, но я была бы очень признательна людям, у которых есть хотя бы крупица мастерства и мудрости.

Сильвестр поморщился, когда я начала перечислять, какие свойства я ожидаю от чиновников: отсутствие предубеждения к посещению храма, способность нормально общаться с простолюдинами и интерес к новым вещам.

— Знаешь, это совсем не те черты характера, которыми должны обладать чиновники.

— Я это понимаю. Для получивших традиционное образование чиновников было бы неестественно иметь привычку работать вместе с простолюдинами. Кто-то, кто знающ и умел по вашим меркам, ауб, может быть не компетентен по моим.

— Я понимаю. — Сильвестр кивнул и скрестил руки на груди. — Тогда ладно. Я оставляю подготовку рабочих для производства бумаги и типографскойпромышленности на тебя, Розмайн; никто в Эренфесте не знаком с этими ремеслами лучше. Кроме того, я не знаю, какие ресурсы тебе для этого понадобятся.

— Прошу прощения, можно я ненадолго отвлеку вас? — Спросила Эльвира, прервав молчание и приложив руку к щеке. — Могу ли я предложить обучить для новых ремесел чиновников из низших и средних дворян, которых гибы используют в качестве чиновников в своих провинциях?

Неожиданное предложение заставило всех посмотреть на Эльвиру. Почти все аристократы в кабинете родились и выросли в Квартале Аристократов; можно с уверенностью сказать, что, за исключением самой Эльвиры, воспитанной, как дочь Гиба Хальденцелле, среди них не было землевладельцев.

— У них было больше возможностей общаться с простолюдинами, чем у тех, кто вырос в Квартале аристократов, и если мы сообщим им, что они могут наполнить казну своих провинций участием в развитии новых ремесел, они, несомненно, серьезно отнесутся к обучению.

— Это отличная идея. Я тщательно изучу эту возможность, — сказала я, но у меня было такое чувство, что это только усложнит взимание платы с гибов за технологии, которым их обучат. Я переговорю об этом с Бенно позже; мое решение должно было основываться на том, насколько

будут компетентны эти чиновники

В ту ночь мне приснился сон. Я шла одна по длинной, не мощеной дороге, которой не было видно конца. Одинокая звезда сияла в небе, на подобии Полярной звезды и я шла в её направлении.

Сначала я была одна. Но потом ко мне присоединилась моя семья, Лютц, Бенно и Марк. Дорога становилась все более и более оживленной. Лютц нес меня на спине, Папа — на плечах, Бенно и Марк — на руках. Все они помогали мне на этом пути. Мы все болтали, продолжая наше путешествие, и смеялись вместе над всякими глупостями.

В какой-то момент к нам присоединились Фран и Гил, а затем там появился и Фердинанд. К этому моменту под нашими ногами уже проросло небольшое количество травы. Она была мягкой и смягчала мои шаги. Я продолжала идти вперед, по очереди держась за руки с Лютцем и с моей семьей, но трава продолжала становится все выше. В конце концов она стала такой высокой, что я с трудом могла продвигаться вперед.

Я поджала губы, досадуя на траву. Меня заставляли идти по другому пути, чем Лютца и остальных, но мы, по крайней мере, двигались в одном и том же направлении, поэтому я продолжила свой путь к сияющей звезде.

Они уже слишком далеко…

Я все еще могла держаться с ними за руки, но они постепенно отдалялись. Теперь они также шли и чуть быстрее. Я бежала изо всех сил, чтобы только не отстать, но при каждом шаге, мои ноги ужасно путались в траве.

Подождите! Вернитесь! Не бросайте меня!

Чем дольше я шла, тем больше наши пути расходились. Все они смеялись и улыбались разговаривая друг с другом, но никто из них не заметил, что я отстала. В какой-то момент наши ладони разъединились. И я осталась одна.

Папа, Мама, Тули! Подождите меня! Лютц! Лютц! Не оставляй меня!

Трава теперь была высотой с меня. Я отчаянно расталкивала её в сторону, мои рыдания не поддавались контролю, когда я мчалась по своей тропинке, отчаянно ища их.

И тут сквозь этот хаос прорвался голос:

— Миледи.

— Рихарда…?

Я резко очнулась, внезапно осознав, что кто-то меня трясет. Мне потребовалось всего мгновение, чтобы понять, что Рихарда смотрит на меня с беспокойством. Моя подушка была влажной и холодной. Очевидно, я плакала во сне.

Я медленно села и потерла глаза, несколько раз тряхнув головой в попытке стряхнуть остатки сна. Но, несмотря на все мои усилия, кошмарные видения, как будто выжглись в моем сознании.

— Вы довольно сильно ворочались во сне, Миледи. С вами все хорошо?

Нет. Со мной совсем не хорошо. У меня сильно болел затылок и я чувствовала, как моя мана словно кипит внутри меня и при этом я чувствовала сильный озноб.

— Рихарда, скажи Фердинанду, что я хочу вернуться в храм.

— …Как пожелаете.

Несмотря на ранний час, Рихарда немедленно послала ордоннанц. Я умылась, переоделась и позавтракала. Ордоннанц вернулся, когда мы ели, и трижды повторил послание от Фердинанда.

— Розмайн, Рихарда передала мне твою просьбу, но на сегодня у вас назначена встреча с Гибом Хальденцелле. Ты сможешь потерпеть до её завершения?

Я не думала что смогу дотерпеть. Гиб Хальденцелле был среди тех, кто, несмотря на рост печатного дела, не смог создать новые бумажные мастерские из-за ограничений прежних магических контрактов. Если в какой-то момент он выразит свою радость по поводу их аннулирования, я не была уверена, что смогу сдержаться.

— Это Розмайн. Я собираюсь отправиться в храм сама, пока я не создала никаких проблем.

Фердинанд тут же отправил обратно еще одного ордоннанца, на этот раз его слова сопровождались расстроенными вздохами: — Я приду к тебе после того, как отправлю уведомление о встрече. Приготовься к отъезду и не смей уезжать одна — вот что было в его сообщении.