Власть книжного червя. Том 4

Я смутно припомнила, как мы обсуждали наши мечты в те времена, когда я отчаянно хотела сделать глиняные таблички. В то время мы ничего не знали ни о статусе гражданина города, ни о жизни бродячих торговцев, ни о том, что люди думают об этом. Но с этим невежеством соседствовало чувство свободы и бесстрашия.

— Ты сказал, что хочешь быть бродячим торговцем, верно? — Слабая улыбка тронула мои губы, когда я вспомнила это, но Лютц, кивнул в ответ с крайне серьезным видом.

— Правильно. Я хотел стать бродячим торговцем, чтобы покинуть этот город — исследовать другие города… и благодаря тебе эта мечта сбылась. Я все время покидаю этот город, как Гутенберг. Я ездил в Хассе, в Иллгнер и совсем недавно в Халденцель. Хальденцель был долгим путешествием даже в экипаже, поэтому по пути мы останавливались во всевозможных городах и поселках. Я побывал во стольких местах и собираюсь побывать еще во многих. Потому что нам нужно сделать больше типографий. — Лютц начал перечислять все другие города и села, которые он посетил, неотрывно глядя на меня своими зелеными глазами. Затем, в конце он спросил: — А ты помнишь, свою мечту…?

Я моргнула и начала рыться в своих воспоминаниях. В то время у меня не было ни бумаги, ни чернил, поэтому моей целью было просто найти какой-нибудь способ записи. Я была маленькой, слабой, очень быстро устающей и без единого гроша в кошельке… и все же мне ужасно сильно хотелось читать.

— …Я хотела жить в окружении книг. Моей мечтой было, чтобы каждый месяц выходило несколько новых книг, и чтобы я жила жизнью, в которой могла бы прочитать их все…

Ааа, точно… По сравнению с тем, что было тогда, сейчас я действительно, исполнила свою мечту.

Я сделала бумагу, чернила, печатный станок, основание, с помощью которого эрцгерцог мог продолжать развитие печатного дела. Были близкие мне люди, соратники, которые помогали мне делать книги, и я даже подружилась в Королевской академии с подобным мне книжным червем. Как в храме, так и в замке были библиотеки, в которые я могла входить по своему желанию и свободно просматривать их содержимое благодаря моему нынешнему статусу.

Только сейчас я осознала, что я получила все, о чем когда то мечтала.

Я посмотрела на свои руки, а затем снова на Лютца, который понимающе кивнул мне.

— В Эренфесте каждый год пишется и выпускается всего несколько новых книг, — сказал он. — Но если мы продолжим строить печатные мастерские, мы сможем выпускать новую книгу каждый месяц — надеюсь, даже чаще.

Теперь в Хальдензеле, так же как и в Эренфесте, была типография, и было несколько других гибов, которые тоже хотели начать печать в своих провинциях. Если бы Гутенберги продолжали передвигаться по герцогству и распространять свои знания, количество типографий в будущем резко возросло бы. Это были конкретные шаги к моей мечте о том, чтобы стало больше книг — более конкретные, чем все остальное, что мы могли бы сделать.

— Я буду продолжать делать это, — сказал Лютц. — Я буду продолжать делать все больше и больше книг для тебя.

— Почему ты так хочешь для меня делать все это…? — Спросила я. Не успели эти слова слететь с моих губ, как я вспомнила, что я уже задавала ему подобный вопрос в прошлом.

Лютц слегка улыбнулся, как бы говоря, что ответ очевиден:

— Потому что ты осуществила мою мечту, и теперь я хочу отплатить тебе тем же. Я сделаю для тебя гору книг и отправлю их тебе, так что не плачь. Тебе просто нужно улыбаться и ждать их появления.

Эти слова не сделали меня счастливой, скорее, заставили меня почувствовать, мне чудилась в них какая-то неправильность. Лютц работал со мной все это время, и теперь он говорил мне подождать. Я была искренне рада получить побольше книг, ничего не делая, но я действительно не хотела, чтобы из всех кто мог бы сказать мне такое, этим человеком был Лютц. Я задумалась о том, почему я испытываю эти чувства неправильности, мои брови нахмурились, а затем меня осенило осознание.

— Нужно делиться, не так ли…?

— А?

Теперь понятно, почему это казалось неправильным. Мы зашли так далеко вместе. Конечно, наша работа всегда была разной — делали ли мы заколки для волос и бумагу, спасали сирот в храме или продавали книги в замке, мы делали разные вещи в разных местах, но я никогда просто не сидела и не ждала, когда он все сделает в одиночку.

— Лютц, ты делаешь то, что я придумываю. Я не могу просто сидеть и ждать, пока ты будешь трудится, делая для меня книги. Мне нужно делать то, что мне по силам. Для меня потратить впустую так много времени, тогда… Я бы не имела права читать сделанные тобой книги.

Лютц довольно улыбнулся, в то время как темно-красные глаза Бенно вспыхнули светом, который был для меня подобен произнесенным им словам: “Да, это совершенно верно. Если у тебя есть время плакать, значит, у тебя есть время работать. Вместо плача зарабатывай деньги. Получай прибыль”.

— Я буду поддерживать вас и других Гутенбергов, чтобы вы могли хорошо выполнять свою работу и создавать как можно больше книг, — сказала я. — И точно так, как обещал мой Папа… Я буду защищать этот город и всех живущих в нем.

— Так и будет, — ободряюще сказал Марк. — Компания Плантен и Гутенберги будут продолжать сотрудничать со знатью на постоянной основе. Единственный, кто сможет защитить нас, слабых простолюдинов, — это ты, приемная дочь эрцгерцога.

Я кивнула, и в этот момент Лютц резко поднялся с кресла и встал передо мной. Затем он протянул руку. — Тогда, это обещание. Даже если мы больше не сможем встречаться вот так, я буду продолжать делать для тебя книги. И это обещание вечно.

Я встала и взяла Лютца за ладонь, убедившись, что крепко сжала её, вкладывая все силы в свое следующее заявление. — Даже если мы больше не сможем встречаться вот так, я буду продолжать думать о том, как помочь всем вам. А это мое обещание тебе.

Мы улыбнулись друг другу, держась за руки. Даже разлученные, мы продолжали бы идти по одному и тому же пути — пути создания книг.

— Прощай. Сдержи свое обещание, хорошо?

— Ты тоже, Лютц.

Как только мы обменялись обещаниями, Лютц и остальные вышли из моей потайной комнаты. Гил отправился провожать их, и я наблюдала, как они выходили из потайной комнаты с опухшими от слез глазами.

— Юстокс.

— Да, миледи?

— Я сейчас улыбаюсь? Как ты думаешь, Лютц ушел, не беспокоясь обо мне?

Юстокс спокойно кивнул. — Вы улыбаетесь. Однако, если мне дозволено дать вам совет… У нас еще есть время, прежде чем мы должны будем вернуться в замок. Почему бы не воспользоваться вашей потайной комнатой? Взрослые благородные женщины, которым нельзя открыто выказывать свои чувства, используют свои тайные комнаты, чтобы побыть в одиночестве и прийти в себя, — сказал он.

Кроме того, он предложил мне воспользоваться потайной комнатой в покоях Верховного епископа. Мои слуги не могли выполнять свою работу, пока я была в этой.