Власть

У каждого человека есть слабое место, удар в которое лишает его сил. Заставляет его поступать так, как он сам никогда не поступил бы. Моим слабым местом были дети. Если бы кто-то угрожал им, я нисколько не сомневаясь, сделала бы все, что требуется, лишь бы их оставили в покое.

Слабым местом Великой матери, неожиданно для меня, тоже оказалась ее единственная дочь. Наследница. А ведь я думала, что моя бабушка бессердечная стерва...

Как только я закончила говорить, ее плечи опустились... Как будто бы из великой правительницы выдернули позвоночник. Ее тело обмякло. Гордая неприступная королева почти мгновенно превратилась в уставшую старуху...

— Я не хотела, — выдохнула она с горечью, а в ее голосе послышались не до конца выплаканные слезы, — Моя Анни оказалась такой упрямой... Я говорила ей, что у них с Эдоардом должен быть только один ребенок, чтобы именно он унаследовал силу Древнего Бога. И если Богиня была великодушна и подарила им с Эдоардом дочь, то не стоит гневить судьбу, пытаясь родить еще одного ребенка. Я же не знала, что ты... почему она не сказала?!

Я вздохнула. Когда я планировала этот разговор, раз за разом прокручивая в голове возможные варианты диалога, даже не предполагала, что увижу Великую мать по-настоящему скорбящей и сожалеющей о том, что она сделала... И во мне невольно проснулась жалость.

— Вы хотели убить моего отца? — перевела я разговор в нужное русло. Как ни жаль мне было ворошить прошлое, но я хотела знать всю правду...

— Эдоарда? Нет, — качнула головой моя бабушка. — Я не хотела его убивать. Ты была еще слишком мала, чтобы взять на себя управление Грилорией... А я не хотела, чтобы тебя прибрал к рукам какой-нибудь ушлый Высокий род...

— Но зачем тогда вы, — я запнулась... Потому что поняла. Тошнота подступила к горлу, стало так противно, как будто бы я нахлебалась грязи из лужи возле скотного двора в Нижнем городе... Я смотрела на сгорбившуюся в кресле старуху и не понимала, как я, вообще, могла подумать, что в этой твари осталось место человеческим чувствам. Как я могла ее пожалеть?! — Вы травили детей?! — выдохнула я. — Ваших собственных внуков и внучек?! Поэтому они и умирали сразу после родов... Но зачем?! Ведь можно было, — я запнулась... так и не произнеся слова, которые пришли мне на ум... Потому что то, что я подумала, тоже было мерзко. Какая разница, как убить новорожденных: ядом или «забыв» перерезать пуповину?

Старуха усмехнулась и подняла на меня глаза.

— Ты хотела сказать, что можно было просто позволить им истечь кровью, дорогая внученька? — ехидно спросила она, — нет, Елина, вынуждена тебя огорчить. Я не имею никакого отношения к смерти уже родившихся детей. Хотя и не стану отрицать, что прикладывала массу усилий для того, чтобы они никогда не появились на свет. Вызвать выкидыш на ранних сроках очень просто... Достаточно подлить в укрепляющий отвар, который пьют все беременные, щепотку пижмы из Южной пустоши. Эту травку невозможно отследить ни по виду, ни по вкусу. И когда Анни отказалась от противозачаточных отваров, мне пришлось пойти на такую хитрость.

Я не могла бы сказать, что после этих слов мое отвращение к той, которая называла себя Великой матерью стало меньше. То, что она сделала, невозможно было оправдать. И невозможно было найти в себе силы, чтобы простить.

— Эдоард стал что-то подозревать после второго выкидыша, — старуха как будто бы не замечала, что я все так же смотрю на нее с презрением. — И тогда он прогнал из королевского замка всех моих «дочерей». Осталась только твоя нянюшка, Салила, которую все считали сбежавшей из-под моего влияния. Но и ей было категорически запрещено заходить в покои моей дочери...

Она не врала. Я помнила. Салила всегда оставалась снаружи, когда я входила к матери. Но я всегда считала, что она просто боится королевы. Моя нянюшка всегда казалась мне слишком робкой. О том, что это был запрет моего отца, я не знала...

— Но это не помогло Анни сохранить ребенка. Следующая ее беременность закончилась выкидышем и без меня. Моя дочь словно сошла с ума, родить ребенка стало ее навязчивой идеей, она не давала себе времени на восстановление и регулярно пила отвары, способствующие зачатию, которые не помогали. Она покупала травяные сборы у каких-то шарлатанов, — невесело усмехнулась она, а я сразу поняла, что ей удалось вмешаться и в эту цепочку. Несколько лет у нее ничего не получалось. А потом она все таки забеременела. Ей удалось выносить и родить сына. — Старуха вздохнула. — Если бы это была дочь, я бы смирилась. По большому счету мне нет никакой разницы, кто из вас занял бы трон и стал бы королевой. Но сын... Мальчишка лишил бы меня всего. И тогда я решила, что пришло время действовать.

Я незаметно сжала ладонями подоконник. Мы добрались до того самого момента, когда я должна была узнать правду... И эта правда, мне уже не нравилась.

— В королевский замок не было ходу ни мне, ни моим девочкам, — старуха говорила ровно, спокойно, как будто бы рассказывала о погоде, а не о смерти своей дочери. — И тогда я снова обратилась к герцогу Бокрею. Я передала ему щепотку укропной травы, в которую добавила четверть дозы Морозко. Укропную траву заваривают всем новорожденным, и никто ничего не заподозрил был. Тем более мальчишка родился довольно слабым, и умер бы во сне, быстро и безболезненно...

Я резко выдохнула. Сжала ладони как можно сильнее, чувствуя, как скрипит под моими руками подоконник. Меня уже колотило. Больше всего хотелось ударить эту мерзавку, посмевшую покуситься на моего сына. И убившую мою маму.

Мое состояние не укрылось от старухи. Она усмехнулась:

— Я не горжусь тем, что хотела сделать. Но когда-нибудь ты поймешь меня и, возможно, простишь. Мы с тобой слишком похожи, Елина. Мы готовы раз за разом переступать через себя ради своей цели.

— Нет! — не выдержала я. — Я не хочу вас понимать! И уж точно никогда не прощу!

Она покачала головой:

— Никогда не говори никогда, девочка моя. Когда я ступила на дорожку, которая должна была привести меня к титулу Великой матери, я тоже не предполагала, чем это может обернуться. Я просто хотела получить то, чего была лишена только потому, что родилась на несколько мгновений позже своей сестры...

— Значит моя мама выпила отвар, предназначенный для Фиодора? — перебила я ее. Выслушивать «советы и наставления» убийцы не хотелось. Тем более, где-то в глубине я чувствовала, что в ее словах есть доля истины. Я тоже, решив вернуть трон Фиодору, совершила много такого, на что никогда не пошла бы в своей обычной жизни.

— Нет, — качнула головой Великая мать и вздохнула, — все немного сложнее. Герцог Бокрей решил, что яд, который он получил из моих рук, это лучший способ убрать Эдоарда. И вместо того, чтобы передать травку Салиле, которая сдружилась с нянюшкой вашего брата, он приказал добавить яд в кубок короля. Человек герцога выполнил его приказ, вот только Анни захотела пить, и Эдоард отдал ей свой кубок. Доза была невелика, поэтому Анни умерла не так быстро. И успела понять что и кто ее убивает.

Я побледнела. Кровь застучала в висках, а перед глазами все поплыло. Великая мать не врала, факты, которые мне известны, идеально укладывались в цепочку событий, поворачиваясь нужной стороной показывая полную картину... Как пазлы... пронести яд в королевский замок — сложно. Но добавить его в кубок короля так, чтобы никто ничего не заметил...

Мне не нужно было ничего говорить, я поняла все гораздо быстрее, чем слова были произнесены. Но Великая мать не могла отказать себе в наслаждении ударить меня побольнее.

— Именно за эту услугу Гирем и получил титул барона, моя дорогая внученька, — произнесла она почти торжественно. И выпрямилась, глядя мне прямо в глаза. Зря я надеялась, что мне удалось сломать ее волю. Нет, это была просто игра. И все эти откровения имели под собой только одну цель — уничтожить меня, вонзив нож в самое сердце.