Власть

— Нет! — закричала она и, схватив меня за руку, силой потащила к креслу. Мне ничего не оставалось делать, как идти за ней. Тем более, я вспомнила, что психам лучше не перечить, иначе они могут стать агрессивными. Собственно, это сейчас и происходило с моей свекровью. — Сядь! — Толкнула она меня с такой силой, что я на самом деле не удержалась на ногах и плюхнулась на мягкое сиденье. — И послушай, что я скажу! — рявкнула она.

— Хорошо, — кивнула я. — Давайте поговорим.

Было немного страшно. Я не знала, на что способна матушка Адрея. Вдруг она буйная? Я-то себя в обиду не дам, и остановить ее смогу, конечно. Но все же не хотелось бы доводить дело до кулачных боев.

Поэтому я села поудобнее, откинулась на спинку и уставилась на свекровь.

— Я вас слушаю...

Но герцогиня снова отвлеклась на «беседу»:

— Она мерзавка! Такая же, как моя сестра!.. Не спеши делать выводы, ты ей еще ничего не рассказала... Она думает, что я сошла с ума!.. Но ты же знаешь, что это не так. Расскажи ей все... А если она мне не поверит?.. Ты знаешь, что тогда должна сделать...

Закончила она той же фразой и повернулась ко мне. Впилась взглядом и пятясь назад опустилась в кресло. Я невольно поежилась. Ситуация на самом деле была пугающе жуткой. И самое главное, еще слишком рано, чтобы можно было надеяться на чью-либо помощь.

— Что ты знаешь о том, как твоя мать стала Великой Матерью? — спросила она.

Я пожала плечами. Рассказ Великой матери о своей сестре я помнила, но судя по всему, герцогиня имела на этот счет свое мнение.

— Ничего особенного. Великая мать говорила, что вы по ошибке стали женой господина Первого советника, и не смогли взять на себя управление Ургородом.

Свекровь услышав мою версию за мгновение замерла, а потом громко расхохоталась.

— Лживая стерва! — истерично закричала она сквозь смех. А у меня по спине снова побежали мурашки, и захотелось оказаться подальше отсюда. Герцогиня Бокрей явно была не в себе. — Она обманула и тебя тоже. Все было совсем не так, — ее настроение резко изменилось, и эти слова прозвучали спокойно. Как будто бы говорил совсем другой человек. — Хочешь, я расскажу тебе, как было на самом деле?

Я совсем не хотела. Мне было не интересно. Но я кивнула. Я и раньше слышала, что герцогиня Бокрей не в себе, но никогда не думала ,что настолько... Я не чувствовала себ в безопасности рядом с ней. И сама не заметила, когда с силой сжала подлокотники кресла. И только сейчас, ощутив боль в напряженных пальцах, попыталась осторожно ослабить хватку. И у меня получилось, хотя я так и оставила ладони лежать на месте. Выдохнула...

— Ну, слушай, — настроение герцогини снова изменилось. И на нее губах даже появилась легкая милая улыбка. Поерзав на кресле, моя свекровь начала свой рассказ. — Я родилась на несколько минут раньше своей сестры. Когда моя мать увидела, что родила дочь-наследницу, она провела ритуал, который соединил меня и Великую мать... Не правительницу Ургорода, — улыбнулась она светло и ясно, как ребенок, — а настоящую Великую Мать. Древнюю Богиню, которая родила трех детей от смертных мужчин. Их потом и стали называть Древними Богами.

Девочки росли вместе, но разница меду ними проявлялась с первых же дней. Наследница с самых ранних лет ощущала себя другой. Она всегда чувствовала присутствие рядом некой огромной силы, которая казалась ей очень доброй, ласковой и какой-то родной. Намного роднее собственной матери — правительницы Ургорода, которая была слишком занята и почти не уделяла внимания детям.

За ними присматривали нянюшки. Обычно нянюшками становились родные сестры Великой матери. Но так вышло, что у правительницы не было сестер, бабушка девочек родила двенадцать мальчиков и только одну дочь. Поэтому в качестве нянюшек были назначены женщины из самых ближайших к Великой матери родов.

Не зря говорят, у семи нянек дитя без глаза. Особенно, если эти няньки восприняли свои новые обязанности, как возможность получить некоторую степень влияния на настоящую и будущую Великую мать.

Пока за право воспитывать наследницу шли нескончаемые войны, и каждая нянюшка старалась угодить ей, младшая сестра оказалась никому не нужна. И за ней стала присматривать травница, которая и научила ее всему ,что знала сама...

Наследница росла довольно взбалмошным и капризным ребенком, которому было позволено все. Она привыкла к лести и всеобщему обожанию, хотя прекрасно понимала цену всему этому притворству. Дружба с младшей сестрой не сложилась, она была слишком тихой и кроткой, но девочка никогда не чувствовала себя одинокой. Ведь рядом всегда была Мама... именно так обращалась она к той сущности, которую ощущала с самого рождения.

Именно с Мамой она делилась самыми страшными секретами, с ней радовалась, ей жаловалась на свои проблемы, и именно от нее получала советы... Да, со временем она стала думать, что Мама не только внимательно слушает, но и отвечает ей.

Так прошло много лет. Девочки выросли. Они почти не общались, хотя и вражды между ними не было. Но однажды наследница вернулась домой с ночной гулянки и увидела, что ее сестра плачет. Оказалось, она подслушала, что мать собирается выдать ее замуж за чужака.

Это было страшно. Девочкам в Ургороде всегда говорили, что замужество — это крест, перечеркивающий жизнь и свободу женщины. Не удивительно, что младшая была напугана. К тому же она очень мало видела мужчин и даже не представляла, что с ними делать.

И тогда наследница предложила младшей немного развеяться, прогуляться по ярмарке. Возможно, младшей повезет и она встретит мужчину, которому сможет доверять и который научит ее всему, что нужно.

Все так и случилось. Младшая встретила на ярмарке парня, в которого влюбилась с первого взгляда, и с которым потеряла невинность той же ночью.

А утром она пришла в комнату к наследнице и принялась уговаривать ее помочь избавиться от ставшего еще более ненавистным жениха. Она даже не захотела с ним встречаться. И упросила наследницу отправиться на встречу вместо нее.

Наследница согласилась не сразу. Но младшая умоляла ее и в конце-концов старшая сестра сдалась. Но только один раз. Потом младшая должна была сама разбираться со своими проблемами.

Но наследница и не подозревала, что младшая добавила ей в напиток особой травки, которая лишала человека воли и делала послушной марионеткой. Уж в травках-то она разбиралась очень хорошо. И когда жених, оказавшийся принцем увез ее с собой, она не смогла даже рассказать ему правду. Сестра запретила. Она же вручила герцогу Бокрею, сопровождавшему его высочество, запасы этой травы, предупредив, что сестра должна пить это «лекарство» постоянно. Тогда она сделает все, что они захотят...

То, что случилось дальше я уже знала. Вот только это не был розыгрыш, как говорила мне Великая Мать, и наследница участвовала во всей этой авантюре не по доброй воле. Более того, оказалось герцог Бокрей был прекрасно осведомлен о свойствах этой отвара, и много лет поил супругу, регулярно получая от младшей, занявшей место наследницы, запасы нужной травки... И перестал только тогда, когда понял, что именно от этого его жена не может выносить ребенка.

— Это было хуже, чем смерть, — герцогиня, рассказывая свою историю, ушла в себя и перестала пугать странным поведением. — Я чувствовала себя, как в тюрьме. Из года в год, очень много лет, которые слились для меня в самый большой кошмар. Но самым страшным было то, что от меня ушла Мама. Сразу после того, как я произнесла брачные клятвы. И теперь ее больше нет... рядом со мной только Пустота. Она такая холодная... такая злая... и такая сильная... иногда мне кажется, она готова занять мое место... и ты ей не нравишься.

Он подняла на меня взгляд, в котором не осталось ни капли разума:

— И ты ей не нравишься, — повторила она.

Глава 29

Мать Адрея смотрела на меня глазами, в которых я видела ту самую Пустоту. Это должно было меня напугать. Заставить отшатнуться от сумасшедшей, но вместо этого я вдруг ощутила жалость. Чувство было острым, пронзительным и совсем неуместным. Я на мгновение растерялась, и в ту же секунду ощутила себя Другой.

— Все будет хорошо, — внезапно я оказалась рядом с герцогиней и обняла ее, прижимая к себе, — все будет хорошо, дитя мое, — выдохнула я, которая больше не была мной. Точно так же, как в случае с Катрилой, Кто-то говорил моими устами вместо меня, обнимал несчастную женщину и ласково гладил ее по волосам.