Властелин бумажек и промокашек

Хотя Шалберов вздрогнул при слове заговор, но не колеблясь свое участие подтвердил.

– Тогда пошли, пожалуйста кого-нибудь из прислуги отнести письмо по адресу, который Володька укажет, - попросил Николай.

Тут в дверь постучалась и вошла АПешечка за учениками.

– И помните, первое правило клуба - никому не говорить о клубе, - стебанул напоследок Николай и, закопавшись в одеяло, захихикал.

– Ставлю часы с брюликами против ранца, - выдал прогноз Химик, - АПешечка расколет их, не доходя до игровой.

– Да это норм, - отмахнулся Историк, - все дети играют в тайные общества. А у нас еще и научное. Мамка вечером, когда ей еще Шалберов о научном заговоре доложит будет только рада.

– Я так понимаю, - уточнил Химик, - не вставая с кровати мы начали операцию "Номография"?

– Да, - охотно стал делиться деталями Историк, - ты же помнишь, что я сказал про Володькиного брата и его преподавателя. Все в его семье были военными, но у Константина обнаружилась грыжа, и его устроили в Первую классическую гимназию. Гимназия крутая, достаточно сказать, именно сейчас там существует своеобразный научный кружок, в котором рулят Вернадский и Краснов.

– Я знаю только генерала Краснова, - неуверенно сказал Химик, - белый генерал, атаман.

– Уже хорошо, - довольно ответил Историк, - это его брат - почвовед, ботаник, географ. Вообще, семья Красновых довольно известна, но к делу. Преподаватель Кости - Павел Петрович Наранович. Он известный томский архитектор в будущем, но сейчас обучается в строительном училище. Закончил эту же гимназию, хорошо со всеми знаком, поэтому без труда устроился преподавателем математики. Его отец горный инженер на сибирских приисках. Та-да-дам - консультировал Кулаева. Та-да-дам - Павел дружил в детстве с нашим героем - купцом Иваном Кулаевым.

– Действительно, все переплетено в России, - прошептал ошарашенный Химик.

– И хорошо, что найдется человек, который соединит эти ниточки, - самодовольно сказал Историк, - ждем вечера и наших архаровцев.

***

– А Павел Петрович - сущий зверь, аки демон он носится по классу, - зачитывал отрывки из избранного Володька, - проверяя наши домашние работы и горе тому, кто не сделал. Выписывает он журналы всякие из Парижу, да Берлина, но мало кто понимает что в них написано.

– Отлично, - бодро потер ладошки Николай, - это они не понимают, а мы то ого-го умные. Пиши, Володька: первое, черкани что нас интересуют математические журналы. Второе, пусть Константин разузнает список журналов, что выписывает Петрович. Третье, пусть Петрович отберет номера за три года и готовится к визиту во дворец.

Над дворцом распростер свои крылья вечер. Володька прилежно выводил пером по бумаге. Жорик сидел с испуганной и обреченной физиономией по типу - вот и кончилось детство. Николай, облокотившись на спинку кровати, принял одухотворенное и задумчивое лицо.

– За двор и брата - шмальну с автомата, - начал зубоскальничать Химик.

– Я вас умоляю, - среагировал Историк, - в Российской империи бессрочная каторга для любителей ауе.

На этом месте вся доблестная научная организация была разгромлена внезапным визитом Марии Фёдоровны с АПешечкой. Сзади них конфузливо терся Шалберов.

– Аха, - подумал Историк, - переживает что пришлось детишек заложить.

– Ники, - начала возмущаться с порога Мария Фёдоровна, - ты же болеешь, у тебя постельный режим! Что ты там собрался строить - какой такой новый телеграф?! У нас уже есть один (телеграф размещался в подвале Аничкова дворца ) и в Кабинет связи тебя не пустят без папы.

– Нормально, - сказал ошарашенный Химик, - вот это я понимаю испорченный телефон. Вырази Николай желание половить ящерок в террариуме - цесаревне бы сказали, что он отправляется ловить крокодилов на Амазонку? Хотя... В Питере вообще есть террарирумы?

– Есть.
– отвечал Историк, - спасибо купчине со смешной фамилией Гамбургер за популяризацию и бизнес. Но только в виде побочного дополнения к аквариумам. А вот в московском особянке Полуэктова он сделал сдвоенный аквариум-террариум за полторы тонны весом. В Питере такая движуха только входит в моду: выставки можно увидеть в Михайловском манеже.

Николай же, сделав жалостливый и одновременно отважный вид, кинулся убеждать Марию Фёдоровну в чистоте помыслов.

– Никаких телеграфов, - горячо говорил Николай, делая рубящие жесты рукой, - телеграфы уже история. Год назад, наш папа рассказывал про телефон, изобретённый в США. России с её пространствами он был бы совсем не лишним. Но что если возможны другие способы связи? Насколько они будут мобильнее, удобнее, просты в обслуживании и понятны? Мы просто решили изучить этот вопрос с ребятами. С научной точки зрения! Вот те крест, мама!
– Николай зажал висящий на шее крестик.

– А с чего это, Ники?
– уже успокаиваясь, справилась матушка, - почему с журналов по математике у какого-то неизвестного преподавателя?

– Божией волей свет зовут, а наукой люди проживут, - щегольнул Николай пословицей и признался, - дело займет десятилетия следует его насколько возможно сократить. А по отзывам Володькиного брата, преподователь у них строгий, грамотный и интересующийся всеми новинками в математике.

Мария Фёдоровна взглянула на АПешечку. Александра Петровна, скромно потупив взор, подтвердила что все вышесказанное святая правда.

Мария Фёдоровна вернула сдвинутые брови в первоначальное положение. Дело оборачивалось не ребяческими шалостями, а продвинутой системой изучения такого объемного понятия как математика. Не прийдя ни к каким определённым выводам, цесаревна тряхнула завитушками и воспользовалась стандартным алгоритмом. Она произнесла вслух.

– Значит так, письмо вашему преподавателю написать можете. Но о его благонадежности будут отдельно испрошены начальство и коллеги. Только после этого я решу стоит ли допускать его с журналами в дворец. Вам все понятно, Ники, Жорик? Володя?

Ребята нестройно подтвердили свое согласие. Мария Фёдоровна окончательно успокоилась и принялась осматривать Николая, попутно дернув его за нос и потрепав за щечку. Выглядел царевич лучше утреннего явления бледной тени самого себя. Он успел выспаться, успокоиться, а ударная доза горчичника привела организм к стабильной хрипотце в голосе, без душераздирающего сипения подзаборного пьяницы, клянчившего мелочь на бутылку хлеба.

Закончив осмотр, и прийдя в хорошее настроение, цесаревна поманила фрейлину, взяла у нее из сумочки книгу и милостиво соизволила лично почитать на ночь Николаю и присутствующим детям сказку. Сказка называлась "Город в табакерке" под авторством Владимира Одоевского.