Властелин мургов

Тут побледнел даже суровый Оскатат. Он странно поглядел на Тамазину, и его губы тоже крепко сжались.

– Мне тридцать девять, - выпалил Ургит.
– А какое это имеет...
– и осекся. Глаза его вылезли из орбит. Он обернулся с выражением величайшего изумления.
– Матушка!

И тут Сади расхохотался.

– Обожаю счастливые концы! А ты, милочка?
– спросила Бархотка у Сенедры. Потом озорными глазками стрельнула в сторону Шелка.
– Ну-ну, что ж ты прирос к стулу, Хелдар? Обними сводного брата!

Тамазина медленно и горделиво поднялась с кресла.

– Зови палача, Оскатат! Я готова.

– Нет, госпожа, - ответил тот.
– Я этого не сделаю.

– Таков закон мургов, Оскатат, - настаивала она.
– Женщина, опозорившая супружеское ложе изменой, немедленно должна быть предана смерти.

– О, прошу тебя, матушка, сядь.
– Ургит рассеянно грыз ноготь.
– Сейчас не время для представлений.

Глаза Шелка расширились от изумления.

– Ты быстро соображаешь, Лизелль.

– Не так уж и быстро, - возразила она.
– Мне следовало бы догадаться много раньше. Ты и его величество вполне можете использовать друг друга в качестве зеркал для бритья, а торгуется он почти так же увлеченно и искусно, как ты.
– Она взглянула на ошеломленного Короля мургов, и на щечках у нее заиграли прелестные ямочки.
– Если ваше величество когда-нибудь устанет от бремени власти, уверена, что мой дядюшка сможет подыскать для вас подходящую работу.

– Это несколько меняет положение дел, Ургит, - сказал Бельгарат.
– Ваши подданные широко известны своим ханжеством, и если они прознают о том, что вы - не настоящий мург, это их всерьез обеспокоит, не так ли?

Ургит все еще во все глаза таращился на Шелка.

– Слушай, старик, помолчи, - рассеянно проговорил он.
– Дай мне все это обмозговать.

– Уверен, вы, ваше величество, понимаете, что вполне можете на нас положиться, - подобострастно произнес Сади.

– Разумеется, - сухо ответил монарх, - Но ровно до тех пор, покуда я буду делать то, что вы мне прикажете.

– Ну, это, согласитесь, вполне естественно.

Ургит взглянул на сенешаля.

– Ну, Оскатат, скоро побежишь на самую высокую башню дворца Дроим, чтобы объявить всему городу о правде, выплывшей наружу?

– С какой стати?
– пожал плечами Оскатат.
– Еще когда вы были маленьким мальчишкой, я уже знал, что вы не сын Таур-Ургаса.

Тамазина ахнула, судорожно прижав ладонь к губам.

– Ты знал, Оскатат? И ты держал в тайне мой позор?

– Госпожа, - с поклоном ответил сенешаль, - я не предал бы вас даже на дыбе.

Королева-мать странно посмотрела на него.

– Но почему, Оскатат?
– ласково спросила она.

– Вы родом из королевского дома Хагги - так же, как и я. А преданность кровной родне - одна из национальных добродетелей Хтол-Мургоса.

– И это все, Оскатат? Лишь поэтому ты стал мне другом, а моему сыну - защитником?

Он храбро взглянул прямо в лицо королеве.

– Нет, госпожа, - почти с гордостью объявил он.
– Дело не только в этом.

Тамазина смущенно опустила ресницы.

– Были и другие причины скрывать вашу тайну, - продолжал сенешаль, - куда менее личные, но ничуть не менее существенные. Династия Урга поставила Хтол-Мургос на грань катастрофы. И в юном Ургите я видел надежду всего королевства. Правда, я предпочел бы, чтобы он обладал большей силой воли, но живость его ума была весьма многообещающей. В конце концов, не вполне решительный, но умный король куда предпочтительнее волевого, но безмозглого.

Бельгарат поднялся со стула.

– Я вынужден прервать ваши излияния, - твердо заявил он, - нам пора отправляться в путь. На свет выплывает слишком много секретов, и, я полагаю, с нас довольно.
– Он поглядел на Ургита.
– Вы уже послали кого-нибудь в храм? Если дагаш хочет присоединиться к нам, ему надлежит тотчас же отправляться в гавань.

Вконец разозленный Ургит стал медленно приподниматься с кресла. Его глаза превратились в щелочки.

– Да кто ты такой, старик? По виду ты бродяга, но раскомандовался, словно император!

Тамазина пристально глядела на Бельгарата, и глаза ее постепенно раскрывались все шире. Она порывисто обернулась и изумленно уставилась на Польгару. Потом сдавленным голосом прошептала:

– Ургит!

– Ну что еще, матушка?

– Посмотри на него. Внимательно посмотри, а потом взгляни на его дочь!

– Какую еще дочь? Я и не подозревал, что они родственники!

– Так же, как и я - до этого самого момента.
– Королева-мать взглянула Польгаре прямо в глаза.
– Ведь он ваш отец, не так ли, Польгара?

Польгара выпрямилась, и свет свечи упал прямо на ее белоснежную прядь, которая словно вспыхнула.

– Думаю, все зашло слишком далеко, отец, - сказала она, обращаясь к старику.
– Более нет смысла что-либо скрывать, не правда ли?

– Старина, - непринужденно заговорил Шелк, - тебе следовало бы позаботиться изменить хоть немного свою внешность. За долгие века твой словесный портрет разошелся по всему миру, поэтому тебя и узнают так часто. Ты никогда не подумывал хотя бы бороду сбрить?

Ургит глядел на старика, и в его глазах появилось нечто очень похожее на ужас.

– О, а вот этого не надо, - с отвращением заявил Бельгарат.

Ургит вздрогнул.

– И этого не надо. Что бы тебе там ни наговорили, поверь - не в моих привычках развлекаться, откусывая головы мургским младенцам!
– Старик в задумчивости подергал себя за ухо, поглядел на Ургита, потом на Тамазину и, наконец, на Оскатата и Пралу.
– Сдается мне, наши планы некоторым образом меняются. У меня такое ощущение, что во всех вас внезапно пробудилась страсть к морским путешествиям. Вы хотите, чтобы мы сохранили в тайне кое-какие подробности ваших биографий, а в наших интересах заставить вас молчать о наших маленьких секретах. Если вы будете сопровождать нас, то мы сможем приглядывать друг за другом.

– Ты шутишь!
– взорвался Ургит.
– Никоим образом. Не люблю оставлять следы.

Двери открылись, и Гарион, вздрогнув, обернулся и потянулся к оружию, но тотчас же опустил руку. Офицер-мург, стоящий на пороге, изумленно оглядывал присутствующих, почуяв напряженность, витающую в воздухе.

– О, простите, ваше величество.

Ургит взглянул на офицера - в глазах короля блеснул огонек надежды. Но, перехватив предостерегающий взгляд Бельгарата, он сник.

– Слушаю вас, полковник, - спокойным голосом сказал он.