Влечение

— Когда я пришла, все уже было так, — медленно начала она, — я осталась у Ричардсов дольше всех, искала вас или кого-то, кто видел, куда вы делись. Брэм, Хильда и все остальные уехали раньше, они собирались сыграть с вами какую-то шутку в брачную ночь. Серенаду или что-то в этом роде. Я подумала, что вы сбежали в Европу, прихватив приданое.

— Европа, — задумчиво сказал Дамон. Я взглянул на него.

— Дверь была открыта, — продолжила она, — и… эта вонь…

Мы замолчали. Я не знал, что сказать или сделать. Если бы мы были людьми, я бы увел Маргарет из дома и позвал на помощь.

— Вы вызвали полицию? — спросил я.

Маргарет выдержала мой взгляд:

— Да, они скоро приедут. И конечно, подумают, что это вы.

— Это не так, — повторил Дамон.

Она кивнула, не потрудившись даже взглянуть на него. Лицо ее побелело, как будто со смертью всей семьи и из нее ушла жизнь:

— Я знаю, но вы все равно не невинные агнцы.

— Нет, нет, конечно нет, — странным голосом сказал Дамон, глядя на тело Лидии. На мгновение его черты смягчились, и он выглядел совсем как скорбящий человек. Потом он потряс головой, как будто стряхивая задумчивость:

— Маргарет, я сожалею о вашей потере, — небрежно сказал он, — но нам со Стефаном нужно бежать.

— Почему я должен идти с тобой? — резко спросил я. От запаха крови у меня кружилась голова и путались мысли.

— Отлично. Оставайся здесь или отправляйся в тюрьму.

Я повернулся к Маргарет:

— С вами все будет в порядке?

Она посмотрела на меня как на сумасшедшего:

— Вся моя семья мертва.

Казалось, будто бы она сейчас закричит. Я погладил ее по плечу, мечтая что-нибудь сделать или сказать. Никто не заслуживает такого. Но слова не вернут ее родных.

И тут мы услышали стук колес полицейского фургона и команды начальника.

— Задняя дверь, — велел я.

Дамон кивнул, и мы побежали через столовую и кухню к двери, ведущей на задний двор. Я почти коснулся дверной ручки, но тут Дамон сгреб меня, приложив палец ко рту. Прижался к стене, проследив, чтобы я сделал то же. Тут и я почувствовал то, что Дамон уже понял: за дверью был человек… нет, двое, тихо стоявшие с ружьями наперевес. Они были готовы к тому, что мы уйдем этим путем.

— Я справлюсь с ними, — предложил Дамон.

— Нет! Наверх! — возразил я. — Через окно.

— Отлично, — выдохнул Дамон, и мы медленно двинулись наверх по лестнице для слуг.

Звук взрыва, раздавшийся в холле, заставил нас замереть на месте.

— Ты наверх, ты и ты в гостиную, — жесткий голос отдавал приказы. Полицейские затопали, расходясь по всему дому.

Мы с Дамоном бросили попытки двигаться бесшумно и изо всех сил рванулись наверх. Там было двухстворчатое окно, которое мы распахнули, собираясь вырваться на свободу.

Внизу, во дворе, стояло с дюжину полицейских, направивших винтовки на здание. А своим резким движением Дамон оповестил их о нашем местонахождении.

Засвистели пули.

Они нас не убьют, но замедлят. Я бросился на пол, почувствовав свинцовый укус.

— Желоб для угля? — не дожидаясь ответа, я бросился по лестнице со скоростью вампира, брат следовал за мной. Полицейские рассыпались по комнатам, но даже если кто-то нас и заметил, то не понял, что это: размытая тень, обман зрения.

Темнота в подвале нам не мешала. В долю секунды мы оказались в угольном погребе, за печью. Я открыл крохотную косую дверцу, ведущую на улицу, и протиснулся через нее. Обернулся подать руку брату.

И тут мне в шею уткнули ствол.

Медленно повернувшись, я поднял руки. Нас окружала маленькая горстка лучших полицейских Нью-Йорка, а заодно соседи, явившиеся посмотреть охоту на людей.

Мы с Дамоном могли перебить их почти без труда. И нам очень хотелось это сделать. Но я все же прошептал:

— Мы привлечем больше внимания, сопротивляясь аресту.

В самом деле, легче будет убежать потом, когда на нас не будет таращиться толпа. Дамон тоже это понимал.

Он издал драматический вздох и вылез наружу, прижимаясь к земле.

Офицер храбро выступил вперед — после того как его люди завели нам руки за спину и немного нас потыкали, демонстрируя, кто хозяин положения.

— Вы арестованы за кражу, убийство и все остальное, что мы сможем обнаружить. Болтаться вам на Вашингтон-сквер [3] за то, что вы сделали с Сазерлендами, — офицер выталкивал слова сквозь крупные ровные зубы.

3

До 1822 года на территории Вашингтон-сквер проводили публичные казни через повешение.

Нас потащили наружу, подталкивая сильнее, чем нужно. Тычками и пинками нас загнали в полицейский фургон и захлопнули дверь.

— Они были хорошими людьми, — сквозь решетку прошипел офицер прямо в лицо Дамону.

Дамон покачал головой:

— Бывают и получше, — прошептал он мне.

Сквозь решетку я смотрел на дом, который целую неделю называл своим. Маргарет стояла в дверях, ее волосы чернели на светлом фоне. По щекам стекали слезы, и она шептала так тихо, что даже я с трудом ее слышал:

— Он за это заплатит.

20

Нью-Йоркский суд и следственная тюрьма размещались в неуклюжем здании, торчащем посреди улицы, как надгробная плита. Внутри все было серым, ходили полицейские с каменными лицами и измученные преступники.

И мы.

Вампиры, пойманные человеческой системой за кровавое преступление, которого не совершали. Очень смешно, конечно, но от этого ничуть не легче.

Связав нам руки за спиной, молодой полицейский провел нас с Дамоном по скрипучей деревянной лестнице в кабинет начальника. Тот обитал в маленьком помещении на верхнем этаже. На стенах висели изображения преступников — в глазу одного из них торчал большой гвоздь. Сам начальник полиции оказался седеющим ветераном с густой черной бородой, перерезанной гладким белым шрамом.

Взглянув на наше досье, он присвистнул:

— Вся семья Сазерлендов? Сегодня это появится в газетах.

Я вздрогнул — такое равнодушие, исходящее от нормального человека, пугало. С какими чудовищами ему приходилось иметь дело, если смерть целой семьи для него всего лишь газетная новость?

— Мы этого не делали, — возразил я.

— Конечно, нет, — грубо сказал он, проведя пальцем по шраму. — Никто из тех, кто здесь оказывается, ничего не делал. Но суд разберется. Каждый получит то, чего заслуживает.