Влюбленный в жизнь. Размышления о «Заратустре» Фридриха Ницше

«Чист взор его, и на устах его нет отвращения».

Когда смотришь на людей, видишь в них отвращение ко всей жизни, и в этом нельзя их винить. Что у них есть? Вся их жизнь – лишь растянутая трагедия. Это смертельная болезнь. Они продолжают дышать, продолжают жить, продолжают надеяться. Но эти надежды так и остаются надеждами. Их мечты никогда не исполняются.

С приближением старости они все чаще видят крушение своих надежд. Неудивительно, что они будут исполнены отвращения ко всей этой жизни. Они не просили о рождении, они не просили о сердце, которое чувствует, которое нуждается в теплоте, которое нуждается в любви.

Они не просили о душе, которая жаждет предельных высот радости и экстаза. Они вдруг обретают себя, и все, что им было дано существованием, остается неисполненным. Они действительно сердиты.

В «Братьях Карамазовых», великом романе Федора Достоевского, одного из самых выдающихся писателей, есть герой, который говорит [5] : «У меня лишь одно чувство к Богу – отвращение. Я зол, и если только встречу его, свой билет на вход поспешу вернуть обратно и попрошу его помочь найти выход из этой жизни. Это подлая шутка. Он дает нам так много желаний и стремлений – и никаких возможностей их исполнить. Нет даже хоть какой-то надежды на будущее». Каждый рождается с большим энтузиазмом, а умирает в разочаровании.

5

Ошо пересказывает позицию Ивана Карамазова своими словами.

Святой старец говорит: «Теперь я не вижу ни отвращения, ни агонии; вместо этого я вижу экстаз. Он идет, точно танцует». Ты шел в горы, с трудом волочась, неся на своих плечах собственный труп, а теперь: «Идет он, точно танцует».

Случилось преображение. Человек познал себя. Человек испил из божественных источников.

«Заратустра изменился, ребенком стал Заратустра…»

Это труднейшая задача жизни – снова стать ребенком.

«…Заратустра проснулся: чего же хочешь ты среди спящих?»

Вопрос святого – это вопрос всех святых мира, всех будд, всех мистиков, всех пробужденных. Ты стал ребенком, ты пробудился: «Чего же хочешь ты среди спящих?» Ты для них совершенно чужой. Они покарают тебя, они могут убить тебя. Само твое присутствие станет угрозой их сну, угрозой их несчастью, угрозой их слепоте.

«Как на море, жил ты в одиночестве, и море носило тебя. Увы! ты хочешь выйти на сушу? Ты хочешь снова сам таскать свое тело?»

Неужели ты забыл тот день, когда ты пришел в горы? Неужели ты снова хочешь стать прежним? Почему ты спускаешься вниз, покидая свои солнечные вершины? Ты же знаешь, что внизу только тьма. Для чего ты идешь?

Заратустра отвечал: «Я люблю людей».

В этих трех словах заключена вся философия Заратустры: «Я люблю людей. Я люблю жизнь. Я не отрекся от мира. Я не пришел в горы как презирающий жизнь беглец. Я пришел в горы, чтобы найти себя, свое уединение, свою свободу, свою мудрость. Я нашел их.

Теперь мне больше не нужно оставаться на вершинах. Наоборот, я настолько полон, что нуждаюсь в людях, с которыми я мог бы поделиться. Я хочу поделиться своей любовью, своей мудростью, своей свободой. Я отягощен – я переполнен».

«Разве не потому, – сказал святой, – ушел и я в лес и пустыню? Разве не потому, что и я слишком любил людей?»

Святой говорит: «Я тоже ушел в горы, в лес, потому что слишком любил людей. Это стало рабством и зависимостью. Это приносило мне только несчастье».

Но тут есть различие. Он любил людей «слишком», когда он был невежественным, когда он сам еще спал. Заратустра же любит людей, когда он полностью пробужден, когда он просветлен. Любовь непробужденного – не больше чем вожделение. Только пробужденный знает красоту, духовность и божественность любви. Для него это больше не зависимость.

Любовь пробужденного дает свободу.

Любовь непробужденного – это любовь нищего: он хочет, чтобы его любили, чтобы ему давали все больше и больше любви. Любовь пробужденного – полная противоположность. Это любовь императора. Он хочет давать тебе – у него есть много, в преизбытке. Он дает, он делится без желания вознаграждения или получения чего-либо взамен.

Святой говорит:

«Теперь люблю я Бога: людей не люблю я».

В этом высказывании заключено все отношение всех так называемых религий. Они установили различие: если ты любишь людей, то не можешь любить Бога. Бог Старого Завета говорит: «Я очень ревнив. Если вы любите меня, то не можете любить никого другого».

Таково отношение почти всех религий. Если ты любишь этот мир – значит, ты отказываешься от мира иного; если ты любишь людей – значит, ты забыл Бога. У тебя есть выбор. Если ты любишь Бога, то ты должен отказаться от любви к людям. По сути, ты должен ненавидеть людей, ненавидеть жизнь, ненавидеть все радости жизни. Такая идея религий очень монополистическая. Бог хочет всей любви твоего сердца. Он не терпит никаких соперников.

«Теперь люблю я Бога: людей не люблю я. Человек для меня слишком несовершенен. Любовь к человеку убила бы меня».

В словах святого старца заключено все отношение религий, отрицающих жизнь, радость, наслаждение. Почему ты не можешь любить людей? – потому что люди слишком несовершенны. Бог совершенен. «Любовь к человеку убила бы меня».

В действительности же любовь в ее чистоте, в ее духовном расцвете не делает различий. Она любит не потому, что ты достоин; она любит не потому, что ты совершенен; она любит не потому, что ты Бог, – истинная любовь любит ради самой любви. Объект любви не имеет значения. Ты настолько исполнен любви, что делишься ею с несовершенными. И на самом деле они больше в ней нуждаются. Недостойные больше в ней нуждаются. Незаслуживающие больше в ней нуждаются.

Совершенный Бог не нуждается в вашей любви, совершенный Бог – лишь гипотеза; он есть только в вашем уме. Вы никогда его не встречали; иначе человек, постоянно ищущий несовершенство, найдет несовершенство и в Боге.

Задумывались ли вы об этом? Если бы перед вами вдруг появился Бог, смогли бы вы обнаружить в нем несовершенство? – да, в нем вы тоже найдете несовершенство. Возможно, он не так красив, как вы себе представляли. Быть может, он похож на китайца, или же он негр, или вообще – негритянка! Возможно, он слишком старый, слишком дряхлый – в нем не чувствуется свежести, только зловонная старость, ведь он был здесь много веков.

Есть очень много гипотетических представлений о Боге. Некоторые считают, что у него четыре руки. Как вы думаете, четыре руки – это нормально? А некоторые полагают, что у него тысяча рук. Человек с тысячей рук будет прекрасно смотреться в музее, но чтобы его любить… А если он вас обнимет своей тысячей рук! Если вам удастся выбраться из его объятий, вы больше никогда не будете думать о Боге.

Существуют представления о трехликом Боге. Было бы любопытно на него взглянуть, но человек с тремя лицами не будет выглядеть красивым. И кто знает, что это за лица?