Влюбленный в жизнь. Размышления о «Заратустре» Фридриха Ницше

Святой старец прав:

«Не давай им ничего… Лучше сними с них что-нибудь и неси вместе с ними – это будет для них всего лучше: если только это лучше и для тебя!

И если ты хочешь им дать, дай им не больше милостыни и еще заставь их просить ее у тебя!»

Его совет очень важен и основан на глубоких психологических истинах. Дай им лишь милостыню. Не давай им слишком много. Дай им ровно столько, чтобы они стали хотеть большего. Тогда они всегда будут вилять хвостом рядом с тобой. Давай им только тогда, когда они просят, и они будут рады тебе, потому что ты не умалил их до нищих. Они сами попросили; ты в этом не виноват, они не могут на тебя злиться.

Но такой человек, как Заратустра, не может этого сделать.

«Нет, – отвечал Заратустра, – я не даю милостыни. Для этого я недостаточно беден».

Великая фраза: «Для этого я недостаточно беден!». Умалить кого-то до попрошайничества и дать ему так мало, что он станет желать большего, – значит показать свою бедность. Для этого я недостаточно беден!

У меня есть преизбыток: преизбыток любви, преизбыток мира, преизбыток правды, преизбыток мудрости, преизбыток свободы; и эти вещи невозможно давать частями. Их можно дать только целиком. Нельзя разрезать правду на куски. Нельзя разрезать любовь на части. Ты либо даешь, либо не даешь. Но если даешь – давай щедро, полностью. Пусть даже они распнут тебя; пусть даже они будут злиться и негодовать из-за тебя.

Святой стал смеяться над Заратустрой и так говорил: «Тогда постарайся, чтоб они приняли твои сокровища!»

Они ведь всегда отказывались от них. В глубине души они хотят сокровищ, но когда кто-то приходит, чтобы им их дать, они от них отказываются. В отказе есть некоторое удовольствие: почему вы отказали Будде, Махавире или Иисусу? Отказом вы показали им: «Возможно, у вас есть сокровище, но мы не настолько бедны, чтобы его принять. Возможно, имея его, вы богаты. Но, отказываясь от него, мы тоже богаты, богаче вас».

Совет старца основан на великой мудрости.

«Тогда постарайся, чтоб они приняли твои сокровища! Они недоверчивы к отшельникам и не верят, что мы приходим, чтобы дарить.

Наши шаги по улицам звучат для них слишком одиноко. И если они ночью, в своих кроватях, услышат человека, идущего задолго до восхода солнца, они спрашивают себя: куда крадется этот вор?

Не ходи же к людям и оставайся в лесу! Иди лучше к зверям!»

Мне понравился этот совет святого старца, потому что животные невинны: они не отторгнут тебя, не будут злиться на тебя и не распнут тебя.

Мне бы лишь хотелось добавить: иди к зверям, иди к деревьям – они более чувствительны. Человек стал почти бесчувственным, и чем выше цена, тем более он бесчувствен. Он понимает только язык денег, власти, престижа. Он забыл язык любви, язык радости, язык танца.

«Почему не хочешь ты быть, как я, – медведем среди медведей, птицею среди птиц?»

«А что делает святой в лесу?» – спросил Заратустра.

Святой отвечал: «Я слагаю песни и пою их; и когда я слагаю песни, я смеюсь, плачу и бормочу себе в бороду: так славлю я Бога.

Пением, плачем, смехом и бормотаньем славлю я Бога, моего Бога. Но скажи, что несешь ты нам в дар?»

Услышав эти слова, Заратустра поклонился святому и сказал: «Что мог бы я дать вам! Позвольте мне скорее уйти, чтобы чего-нибудь я не взял у вас!» – Так разошлись они в разные стороны, старец и человек, и каждый смеялся, как смеются дети.

Заратустра говорит: «Что мог бы я дать вам!» Вы поете, вы слагаете песни, вы радуетесь. В вашем уединении вы совершенно счастливы. Что мог бы я дать вам? Позвольте мне уйти, чтобы я чего-нибудь не взял у вас, я и так уже переполнен песнями и блаженством. Мы оба переполнены. Вы решили жить медведем среди медведей, птицею среди птиц, деревом среди деревьев. Я же решил вернуться к людям и жить человеком. Мне нечего вам дать. У вас все уже есть. Старец и Заратустра поняли друг друга и разошлись в разные стороны, смеясь, как дети.

Но когда Заратустра остался один, говорил он так в сердце своем: «Возможно ли это! Этот святой старец в своем лесу еще не слыхал о том, что Бог умер!»

Это должен понять каждый, кто находится в поиске истины, в поиске религиозности, в поиске духовного роста: Бог – лишь гипотеза. Утверждение о том, что Бог умер – это лишь констатация того, что он никогда не жил. Это лишь удовлетворение человеческого любопытства: идею о Боге придумали хитрые умы. Это не откровение, это воображение, обусловленное многовековым воспитанием.

Но в сердце своем он говорил: «Возможно ли это, что такой хороший старец, который слагает песни и поет, который живет с птицами, деревьями и зверями, не слыхал еще в своем лесу о том, что Бог умер? Что он все еще говорит о любящем Боге?»

Я полностью согласен с Заратустрой и с Фридрихом Ницше. Я лишь по-другому это выражаю. Я хочу сказать, что Бог никогда не жил; никакого Бога никогда не было. Бог – это изобретение страха, алчности или разочарования в жизни. Бог – изобретение тех, кто не смог обучиться искусству жизни.

Они не умели танцевать и стали порицать танец. По сути, они были калеками, потому что не могли жить. Жизнь требует бдительности, интеллекта, терпения, терпимости. Так как они не могли воспроизвести эти качества в себе, они создали идею о том, что жизнь – это нечто неправильное: нечто, от чего нужно отказаться. Но невозможно от чего-то отказаться, если нет ничего большего, что можно было бы обрести после этого отказа. Таким образом, Бог – это величайшая проекция алчности: откажись от мира – и обретешь Бога. Откажись от мира – и обретешь рай.

Это изобретения эскапистов, калек, умственно отсталых; тех, кто не смог обучиться искусству любви, искусству жизни, кто не умеет петь, не умеет танцевать. Естественно, не умеющий танцевать будет порицать танец. Не умеющий петь будет порицать пение. Это защитное средство для сокрытия своей умственной отсталости, своего невежества.

Бог – творение глупцов, но не мудрецов. Это творение рабов, но не тех, кто любит свободу.

Заратустра глубоко влюблен в жизнь и во все, что жизнь предлагает. Он – единственный мистик, безмерно утверждающий жизнь. Не нужно ни от чего отказываться, жизнь – это дар существования. Научитесь наслаждаться ею! Получайте от нее удовольствие. Танцуйте с деревьями и со звездами. Любите без ревности. Живите без соревнования. Принимайте каждого без суждения. И тогда не будет потребности ни в каком Боге. Не будет потребности ни в каком рае. Мы можем превратить жизнь на этой земле в божественное существование. Наша жизнь может стать проявлением божественности.

Я всецело за божественность, потому что божественность – это качество, которому можно обучиться, которое можно развить. Бог – лишь мертвая идея. Чем скорее вы от нее избавитесь, тем лучше, потому что она лишь отнимает у вас время.

Миллионы обитателей Земли молятся, не зная, что их молитвы никто не слышит. Миллионы поклоняются каменным изваяниям. Если они не могут любить живых людей, как могут они любить каменные изваяния? Но каменные изваяния удобны. Они не создают проблем. Можно делать все, что захочешь: обливать их водой или молоком, подносить им гнилые кокосы, и они даже не возразят. Каменному изваянию можно говорить что угодно, на любом языке, правильное или неправильное, это не имеет значения.