Вне рутины

— Какъ только кончу курсъ и получу лекаря — сейчасъ буду искать себ мсто земскаго врача, чтобы жить въ такой деревн. Тамъ и жить на половину дешевле.

— Холостому въ такой деревн скучно будетъ жить, — замтила ему Соняша.

— Женюсь, — отвчалъ Хохотовъ.

— Тамъ и женитесь? — спросила она.

— Именно тамъ. Здшнія петербургскія барышни не годятся. Он будутъ тяготиться такой жизнью.

— Отчего?

— Оттого, что очень ужъ избалованы. Имъ нуженъ театръ, гостиный дворъ, прогулка по Морской, посщеніе Зоологическаго сада, музыка въ Павловскомъ вокзал, а тамъ ничего этого нтъ. Возьмите себя. Вы не согласились-бы на такую жизнь.

— Почему вы такъ думаете? Почему вы меня считаете усердной постительницей Зоологическаго сада? — спросила Соняша. — Ныншнимъ лтомъ я только два раза въ Зоологическомъ саду и была съ маменькой, — отвчала Соняша. — Въ Павловск три раза.

— И все-таки были. А тамъ ничего этого нтъ. Даже красокъ для расписыванія тарелокъ не найдете. По части музыки — разв аристонъ себ заведете.

— Зачмъ-же аристонъ? Можно и піанино.

— И при піанино вы оттуда сбжите.

Студентъ умолкъ и принялся уписывать жареный ломоть говядины съ соленымъ огурцомъ.

— А знаете у меня женихъ объявился?

— Ну!? — протянулъ студентъ. — Когда-же это?

— Сегодня.

Мать мигнула дочери, чтобы она молчала, но та не обратила на это вниманія.

— Кто такой, — поинтересовался студентъ.

— Угадайте. Вы его знаете. Нсколько разъ встрчали на лстниц.

— Недоумваю. Ужъ не тотъ-ли конторщикъ изъ страхового общества, который жилъ у васъ въ той комнат, гд теперь живетъ этотъ учитель или воспитатель изъ гимназіи?

— Нтъ. Вы старика Іерихонскаго на нашей лстниц видали? У него квартира надъ нами.

— Какъ-же, какъ-же… Сколько разъ встрчалъ. У него племянникъ студентъ.

— Ну, такъ вотъ онъ, — объявила Соняша.

— То-есть старикъ или его племянникъ? — спросилъ студентъ.

— Старикъ, старикъ Іерихонскій. Сегодня онъ сдлалъ мн черезъ маму письменное предложеніе, то-есть прислалъ письмо, гд проситъ моей руки.

— Вовсе не такъ… Совершенно не такъ… — вмшалась въ разговоръ Манефа Мартыновна. — Онъ просто ищетъ нашего знакомства. Вдовецъ онъ, ему скучно — и вотъ онъ прислалъ письмо.

— Зачмъ вы, маменька, скрываете! Письмо прямо съ предложеніемъ мн руки и сердца черезъ васъ. Человкъ даже пишетъ, что онъ не преслдуетъ никакой корыстной цли — и не разсчитываетъ на приданое. Еще-бы онъ-то разсчитывалъ! Что вы на это скажите, Викторъ Матвичъ? — обратилась Соняша къ студенту.

Студентъ пожалъ плечами.

— Да что-жъ я могу сказать, — проговорилъ онъ. — Жениться никому не возбраняется, если онъ холостъ или вдовъ. Вдь онъ сдлалъ только предложеніе.

— Ну, а на предложеніе надо отвчать. Какъ-бы вы отвтили на моемъ мст?

— Да вовсе онъ и не проситъ отвта. Онъ проситъ только назначить день и часъ, если для насъ будетъ не противно его посщеніе. Человку, очевидно, скучно… — говорила Манефа Мартыновна, стараясь затуманить дло.

— Что-же-бы вы отвтили, Викторъ Матвичъ, будучи на моемъ мст? — приставала Соняша…

— Да вдь вы все равно меня не послушаете, Софья Николаевна, — уклонялся студентъ отъ отвта.

— Да говорите, говорите.

— Извольте. Іерихонскій этотъ — старикъ съ деньгой. Это я знаю отъ его племянника. Онъ скупенекъ, но при извстныхъ условіяхъ можетъ растаять…

— Генералъ. Въ чин дйствительнаго статскаго совтника, — прибавила мать.

— Это тоже у насъ иметъ большое значеніе, — согласился студентъ. — Да и не у насъ однихъ, а даже и въ иностранныхъ земляхъ.

— Но вдь онъ старъ и физіономія у него… — начала Соняша съ гримаской.

— А слыхали вы мудрое изреченіе, что мужчина немножко покраше чорта, такъ и хорошъ, — отвчалъ студентъ.

— Вотъ, вотъ… — подхватила Манефа Мартыновна. — Это хорошее изреченіе. Да и вовсе этотъ Іерихонскій ужъ не такъ некрасивъ собой. Правда, онъ не красавецъ, но мужчина, какъ мужчина… И насчетъ лтъ. Соняша называетъ его все старикомъ. Пожилой человкъ — вотъ и все.

— Да… Онъ еще не старикъ, — улыбнулся студентъ. — Племянникъ его мн разсказывалъ про него… «Мой дядя, говоритъ, еще молодого за поясъ заткнетъ».

Студентъ подмигнулъ. Соняша слушала.

— Вы такъ говорите, Викторъ Матвичъ, какъ будто хотите посовтовать мн принять предложеніе этого стараго генерала Іерихонскаго, — сказала она студенту.

— А что-жъ изъ этого? Вдь вы все равно меня не послушаете.

— А вы, будучи на моемъ мст, пошли-бы за него? Пошли? — приставала Соняша.

— Ахъ, ты Боже мой! — засмялся студентъ и отвтилъ:- Будучи на вашемъ мст, конечно-же пошелъ.

Слова «будучи на вашемъ мст» онъ произнесъ съ подчеркиваніемъ. Соняша опять спросила:

— Стало быть, ужъ вы находите меня безнадежной? Стало быть, ужъ вы думаете, что для меня не найдется никого лучшаго? Ошибаетесь. Я еще не перестарокъ.

— Да ничего я не думаю. А такъ какъ особенныхъ жизненныхъ цлей вы покуда никакихъ не преслдуете, ни въ кого, какъ видится, не влюблены, такъ отчего-жъ поскорй не пристроиться, отчего не свить себ гнздо, тмъ боле, что въ этомъ гнзд можно даже и генеральшей величаться?

— Что вы говорите, что вы говорите, Викторъ Матвичъ! — вскричала двушка.

— А что? Говорю, что чувствую. Пробовали вы сдлаться художницей — кончилось у васъ диллетантствомъ по части рисованія на фарфор. Въ продавальщицы или конторщицы идти — двадцать рублей въ мсяцъ. Башмаковъ больше истопчете. Такъ лучше сдлаться скоре дамой.

— Врно, врно, Викторъ Матвичъ! — воскликнула Манефа Мартыновна. — Вотъ я ей тоже твержу, но вдь матерей-то нынче совсмъ не слушаютъ.

Обдъ былъ кончемъ. Студентъ поднялся изъ-за стола и направился въ свою комнату.

IV

Посл обда Соняша дулась на мать и старалась избгать съ ней разговоровъ. Передъ вечернимъ чаемъ она обвязала голову мокрымъ полотенцемъ, сказала, что нездорова и, не раздваясь еще, легла въ постель. Спала она вмст съ матерью въ одной комнат, гд за ситцевымъ альковомъ стояли ихъ дв кровати.

Напившись одна чаю, мать заглянула къ ней за альковъ и сла около ея кровати.

— Чего ты? Что съ тобой? — спросила она дочь. — Или на меня обидлась, что я за Іерихонскаго стою?