Внешняя угроза

— Что за «окно»?

— Сленговое название момента времени, когда возникает «эффект схождения» координат.

— И до его открытия остается…

— Чуть больше суток. Мы очень сильно ограничены во времени.

Дитрих кивнул. Задумался. Все сказанное очень походило на правду. Как раз потому что выглядело полным бредом. Но!..

Он сперва допускал мысль, что гестапо затеяло очередную игру с целью поймать полковника на крючок или полностью дискредитировать. Или что завистники в центральном аппарате абвера решили убрать Дитриха и поставить сюда своего человека. Однако и те, и другие, реши они провести подобную операцию, действовали бы привычными методами. И никогда не додумались бы до такой легенды. Нашествие инопланетян! Внешняя угроза! У парней Мюллера мозги бы такое не придумали!

Нет, это не проверка и провокация своих. Игра русских? А цель? Завербовать полковника немецкой контрразведки? Или скомпрометировать его в глазах Берлина? Вполне достоверно. Но опять же! К чему такая неправдоподобная легенда? Выходит, этот майор и девица… действительно прибыли к нему с предложением и для совместных действий.

Да! Проще поверить в самые изощренные каверзы гестапо и русских, чем в их рассказ. Трюк с заживлением не очень-то и убедил полковника. Мало ли какие фокусы может показывать человек?! Вон некоторые по углям ходят, в Болгарии на них танцуют! Но они же не инопланетяне!

Словом, пока визитеры полностью полковника не убедили. Но ведь у них есть еще какие-то доказательства?…

— Как еще, кроме фокуса с раной, можете доказать свою правоту? — спросил он Титова.

Тот посмотрел на Глемм и кивнул. Девушка подошла к столу, извлекла из сумки аппарат связи, поставила рядом с бюро.

— Что это?

— Викад. Аппарат связи. Мы организуем сеанс, и вы лично сможете переговорить с начальником управления контрразведки Центрального фронта генералом Вадисом.

— Отсюда? — с недоверием спросил Дитрих. — По этой… штуке?

— Да.

— Но я не знаю голос вашего генерала, как мне понять…

— Вы не только его услышите, но и увидите.

— Что-о?

Вот сейчас полковник был по-настоящему потрясен. Увидеть русского генерала? Как?!

Глемм включила викад, развернула экран и отправила сигнал вызова. На экране вдруг возникло лицо Заремного. Увидев его, полковник вздрогнул. Он до последнего момента не верил, что такое возможно.

— Мирон, как связь? — задала вопрос Глемм.

— Отлично, помех нет. Марита, протерисканцы нас сейчас засекут, давайте быстрее.

— Хорошо. — Глемм повернулась в Дитриху. — Полковник, вы видите моего командира лейтенанта Заремного. Он находится в тылу русских.

— Добрый день, господин полковник, — произнес Заремный.

На небольшом экране Дитрих отчетливо видел лицо, плечи и грудь собеседника. Качество изображения было таким, что он различал даже щетину на скулах. К тому же изображение было цветным.

— Сейчас я поверну монитор, и вы увидите генерала Вадиса. Вы готовы?

— Д-да, — с запинкой ответил Дитрих. Зашумело в голове, и вдруг резко пересохло горло.

Изображение переместилось, и полковник увидел другого человека. Моложавое лицо, зачесанные назад волосы, твердый уверенный взгляд, сурово сжатые губы. Раньше генерала Вадиса Дитрих не видел, фото так и не смогли достать. Но словесный портрет соответствовал.

— Полковник Дитрих? — вдруг раздался сильный голос. — Вы меня… видите?

Говорил генерал на немецком. И судя по всему, такой сеанс для него тоже был в новинку.

— Вижу, господин генерал, — наконец ответил Дитрих.

— Меня уже представили, вас я знаю. Перейдем к делу. Мои люди объяснили вам ситуацию. Понимаю, что поверить им нелегко. Я тоже не сразу осознал такое. Но подтверждаю: все сказанное — правда. Надеюсь, теперь, после приведенных доказательств, вы это поняли?

— Да, господин генерал, — сухо произнес полковник. — Ни у нас, ни у вас, ни у американцев нет такой техники. Это хорошее доказательство.

— Отлично. Хочу также сказать. Если бы я был твердо уверен, что мое руководство правильно и вовремя отреагировало бы на факт появления инопланетян, я бы сразу доложил наверх. Но такой уверенности у меня нет. И я… мы вынуждены предлагать вам, полковник, сотрудничество. Надеюсь, вы понимаете, насколько трудно далось нам такое решение?

— Понимаю, генерал, — кивнул Дитрих; откровенность русского ему понравилась. — Смею заверить, я испытываю такие же колебания.

— В таком случае прошу… предлагаю принять самые срочные и решительные меры по захвату разведки… Протериса. В противном случае мы станем свидетелями вселенской катастрофы. И все наши труды, наше противостояние потеряет всякий смысл. У вас есть верные именно вам люди?

— Есть.

— Я рекомендую обойтись только проверенными, надежными людьми. Во избежание утечки информации и дальнейших осложнений.

— Согласен, господин генерал.

— И напоследок. — Вадис чуть помедлил, словно решая, стоит ли говорить, потом продолжил: — Полковник. Скажу откровенно, если сведения о нашем сговоре попадут в руки моего руководства, я и все, кто в курсе происходящего, практически гарантированно погибнем. Думаю, подобная участь ждет и вас.

Дитрих позволил себе едва заметную усмешку.

— Это так, генерал. Гестапо, Моабит [7] и виселица.

— Именно. Мы оказались в одной лодке и плывем вместе против течения. И если погибнем, то все. Поэтому надо сделать все возможное, чтобы спасти планету и свои жизни.

7

Следственный изолятор в Берлине, чаще называют тюрьмой.

— Совершенно с вами согласен, господин генерал.

— В таком случае у меня все. Остальное расскажут мои представители. Я также прошу вас, полковник, после завершения… операции помочь им вернуться домой.

Дитрих коротко склонил голову.

— Слово офицера!

— Успеха!

Изображение скакнуло, лицо генерала исчезло. Появился Заремный.

— Я заканчиваю сеанс. Марита, протерисканцы нас скорее всего засекли. Теперь они знают, где ты. Поторопитесь. Я все время на связи.

— Хорошо.

Пока Глемм убирала аппаратуру, Дитрих смотрел на нее, прокручивая в голове недавний разговор. Что ж, столь наглядная демонстрация чудо-техники развеяла последние сомнения полковника. А слова русского генерала заставили проникнуться серьезностью проблемы.

Дитрих посмотрел на Титова.

— Сколько у нас в запасе времени?

— Сутки. Но чем раньше мы начнем, тем больше шансов на успех.

— Это понятно. Ладно. Мне надо немного подумать. Присаживайтесь…