Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Хомнюк и тут не теряет голову. Кругом все горит, а он под бомбами, под огнем пулеметов, перебирается со своей неразлучной ТОС в пару товарных вагонов. И уже на следующий день рапортует полковнику Маринову:

– ТОС доставлена в полном порядке. Команда потерь не имеет и готова к выполнению задания.

Таковы люди полковника Маринова.

А каков сам полковник? Кто он такой, полковник Маринов?

И вот на стол начальника Особого отдела ложится "личное дело" командира РККА полковника Маринова. Его доставил из Москвы, в один день слетав в столицу, туда и обратно, все тот же надежный лейтенант Черняховский.

Не на все вопросы отвечает "личное дело", но многое может оно рассказать о человеке. Важно уметь читать между строк.

Сын крестьянина-батрака девятнадцатилетний

Илья Маринов, ровесник века, надел буденовку в 1919 году. Пошел воевать за волю, завоеванную в огне Октября, за землю, отнятую Советской властью у помещика и переданную его родителям-беднякам. Как в песне поется: "За землю, за волю, за лучшую долю..."

В годы гражданской войны бил рядовой сапер Маринов генерала Деникина, брал Перекоп, гнал черного барона Врангеля до самого синего моря, освобождал Кавказ. С оружием в руках пришлось ему действовать тогда в тылу у белых и интервентов, а это, как известно, самая лучшая проверка бойца. Только самая крепкая сталь выдерживает закалку в горниле партизанской войны.

Кончилась, отгремела гражданская. Потом - училище военно-железнодорожных техников, Военно-транспортная академия...

И снова - в бой, хотя на этот раз не звучал призывно боевой горн. 1936 год. Выпускник академии Илья Григорьевич Маринов и еще полтысячи добровольцев были направлены на помощь испанским республиканцам. Впервые в жизни скрывает он тогда правду от командования и врачей - правду о больном с юности сердце...

В старинной Валенсии уличные певцы распевали баллады о героях республики. Дети Мадрида, играя в войну на прокаленных улицах столицы, отказывались быть "мятежниками". Всюду алела пятиконечная звезда, над смуглыми лбами качались кисточки высоких пилоток, и гремел лозунг: "Но пасаран!"

Шла генеральная репетиция второй мировой войны.

И в этой репетиции был Илья Маринов не статистом. Играл он в ней незаметную, но важную роль.

Рудольф Вольера - так, по документам, значился сын орловского крестьянина-батрака - возглавил диверсионно-партизанский отряд. Еще его звали "Зеро". В отряд Зеро влились изумительные люди, убежденные интернационалисты, лучшие бойцы Интербригады: немцы-тельмановцы, австрийцы-шюцбундовцы - участники уличных боев в Вене, пылкий американец Алекс, словен Иван Большой (Хуан Гранде), чех-богатырь Ян Тихий. Когда ранили товарища, компаньероса, во время взрыва железнодорожного моста севернее Кордовы, Ян нес его на руках, как ребенка, а кругом осиным роем визжали пули мятежников... Никогда не забудет Рудольф Вольера и двух словаков - Стефана (по прозвищу Швейк) и Андрея (его звали Чапаем), веселых и отважных сынов Италии Альдо и Эмилио, рыцарственного поляка Владека - он сложил свою голову, голову Дон-Кихота из Речи Посполитой, под Эстремадурой. Как самых лучших друзей полюбил Рудольф Вольера испанцев: юных братьев Антонио и Пако Веутраго, Висенте и Рубио... Испания для Маринова - это капитан Франциско Гуйон, герой-коммунист Мануэль Бельда, мадридец Луис Кастильо...

Многому научился у этой "интернациональной гвардии" Рудольф Вольера Зеро, И многому сам научил этих рыцарей без страха и упрека. Там, где "бежит, шумит" Гвадалквивир, в тылу у фалангистов и их союзников - немецких фашистов из легиона "Кондор" и чернорубашечников Муссолини, - скреплялось кровью боевое содружество, братство по оружию лучших сынов многих и многих народов.

Темной ночью под Кордовой неуловимый Рудольф Вольера и его интернациональный отряд пустил под откос пассажирский поезд со штабом авиасоединения, итальянских фашистов, В последующие дни и ночи свободнее вздохнули дети и матери Мадрида. Все франкистские газеты три дня подряд печатали траурные объявления, некрологи и фотографии улыбающихся мертвецов офицеров дуче. Об этой лихой операции поместили сообщение лондонская "Тайме" и десятки европейских газет. О ней писал в газете "Известия" Илья Эренбург, и никто тогда не знал, кто такой этот Рудольф Вольера, этот Зеро, за голову которого сам каудильо и генералиссимус Франциско Франко готов был дать мешок золота.

Отряд Зеро вырос в батальон, обзавелся собственным кавалерийским эскадроном. Лихие налеты совершал отряд под

Мадридом, под Сарагосой, северо-западнее Уэски. Целый год, бурный и огненный год, гремела в Испании слава неуловимого Зеро. И только Пассионария, только генерал Вальтер да еще горстка вождей и военачальников республики -знали, что Зеро - это Рудольф Вольера, а Рудольф Вольера - это бывший красноармеец-подрывник Илья Маринов,

Крепко полюбил Зеро Испанию, часто повторял про себя и вслух звучные, маршево-чеканные, певучие светловские стихи:

Я хату покинул,

Пошел воевать,

Чтоб землю в Гренаде

Крестьянам отдать.

Прощайте, родные!

Прощайте, семья!

"Гренада, Гренада,

Гренада моя!"

Эстремадура и Уэска. Верные друзья из интернациональной бригады и богатыри-земляки, рыцари России: Кочегаров, Прокопюк, Мамсуров... Тридцать шесть лет за плечами и - звучный язык, который так трудно вначале давался, терпкий вкус хереса, по-испански, струей льющийся в рот из кувшина, ненависть, жгучая ненависть к "штукасам" в голубом безоблачном небе. Песни о русских березах в краю оливковых рощ. Незабываемые чернильно-черные испанские ночи - ночи первых осторожных выходов на железную дорогу, когда звон цикад казался полицейским свистком. Голоса охранников-марокканцев вдали, у караулки под насыпью, и толовые шашки, как куски желтого мыла, в руках...

Там, в знойном краю темно-зеленых олив, полюбил Зеро русоволосую северянку. Не из Пиренеев, нет - из Архангельской области. И стала Анна Корниловна, переводчица с испанского, тоже доброволец из России, подругой жизни Зеро, Рудольфа Вольеры, Ильи Григорьевича Маринова...

Навеки спаяли Зеро и Анну последние дни агонии республиканской Испании, трудные месяцы возвращения из Испании через страны Западной Европы, возвращения на Родину, куда они привезли немеркнущую память о любви, расцветшей в испанское лихолетье. По привычке и дома, в России, продолжали они говорить друг с другом - по-испански. И тут была не только привычка, а и клятва верности Испании, друзьям по интербригаде... Ведь кончилась только генеральная репетиция, закончился пролог, - главная же драма, самая великая и героическая трагедия была еще впереди...

Начальник Особого отдела закрывает пухлую папку "личного дела" полковника Маринова, задумывается не надолго. Потом нажимает звонок, вызывает помощника.

– Полковник Маринов, - сухо говорит он ему, - прислан сюда Генштабом для выполнения крайне важного задания по проведению минно-заградительной операции в районе Харькова. Наш долг сделать так, чтобы операция была проведена в полной тайне, чтобы о ней не прослышали в абвере и СД. Особой заботой следует окружить "академиков" и "орлов" - вы знаете, о ком я говорю. И за секретность пяти саперных батальонов, которые выделены Маринову, также отвечаем мы с вами. Честью чекистов!..

НЕДРЕМАННОЕ ОКО АБВЕРА

Как-то само собой получается, что полковник Маринов и подполковник переходят на "ты". Знают они друг друга давно-встречались еще на полигоне, но всегда, соблюдая должную армейскую корректность, говорили друг другу "вы", да еще "товарищ", да еще "полковник" или "подполковник", но ничто так не сближает людей, как одно общее фронтовое боевое дело,

– Как идет у тебя работа на объекте номер один?
– спрашивает полковник.

– Спасибо, Илья Григорьевич!
– отвечает подполковник Ясенев, - У меня все в порядке - делаю ювелирную, филигранную работу, вскрываю бетонный пол. Работа вроде реставраторской в Третьяковской галерее. А у тебя как?..

Полковник доволен. Он не любит солдафонства, страдает оттого, что подчиненные считают его чересчур строгим и суховатым командиром. Нет, он отнюдь не за панибратство, но и каблуками щелкать, где не надо, не станет.

А Ясенева он любит и ценит, Ясенев для него - это ТОС, хотя он, конечно, прекрасно понимает, что за Ясеневым стоит большая группа крупных ученых - радиотехников, теоретиков и практиков, изобретателей и рационализаторов... Ясенев давно обещает рассказать ему историю чудо-мины и уверяет, что даже в мировой детективной литературе нет увлекательней истории... Для Ясенева, конечно, нет, ведь ТОС -главное дело его жизни!..

Поделиться с друзьями: