Внимание - чудо-мина !
Шрифт:
Полковник Маринов становится еще более серьезным.
– Владимир Петрович! Вы еще не поняли, что Харьков в планах абвера и СД не только шестой армии, но и всей группы армий "Зюйд" - "Юг" - это объект номер один! А в Киеве мы им так насолили своими минами, что мин в Харькове, простите за слабое сравнение, они как огня боятся. Об этом меня самым серьезным образом предупреждали в Особом отделе. Наша военная контрразведка делает все, чтобы обеспечить секретность операции, но мы ничего не добьемся, если сами не будем помнить о бдительности. Это слово у нас до войны, знаю, употреблялось, где нужно и
– Не припомню что-то...
– отвечает Ясенев, пораженный тем, что полковник Маринов, человек в общем-то довольно молчаливый, так вдруг разговорился.
– Так вот, поселяне да поселянки, как говорится, устали бегать на выручку, услышав зов пастуха, и вовсе не побежали на пастбище спасать своих овец, когда наш шутник снова закричал: "Волки!" А волки были, были волки! В результате слопали волки и овец и пастуха. Старая мудрая сказка. Добрым молодцам и намек и урок.
– И к чему эта притча?
– все уже понимая, спрашивает Ясенев.
– А к тому, Владимир Петрович, что волки были и есть не только в веселых и грустных сказках, но и наяву. И, думаю, немало сейчас двуногих волков с фальшивыми документами рыщут в Харькове. Подумай, брат, над этим. И "академикам" своим внуши, чтобы не хлопали ушами. Так что, брат, и нам с тобой надо менять черные петлицы...
Уже совсем светает, когда забрызганная грязью "эмка" подъезжает к дому номер семнадцать на улице Дзержинского.
На цыпочках - как бы не разбудить высокое начальство - проходят командиры в комнату генерала Олевского. Генерала уже нет - спозаранку встал и уехал или в штаб, или на оборонительные работы.
Полковнику удается застать генерала в штабе. Он докладывает: в "поле", в "лесу" забито столько-то "кольев", на "тропинках" найдено столько-то "листовок". В доме заготовлено столько-то поленьев.
– Ночью был у "Оли", "Паши", "Ани", "Шуры", "Наташи", - докладывает полковник.
А подполковник Ясенев улыбается. Можно подумать, послушав такой рапорт, что примерный муж Илья Григорьевич Маринов - заправский донжуан.
– Сейчас нахожусь с "Тосей", - продолжает доклад полковник. Необходимо подбросить "муки первого сорта". График в целом опережаем. Москва спрашивала? Так и скажите Москве! Не меня - рабочих Харькова и ми... специалистов по"кольям" и "колючкам" благодарите. Где живет "Тося"? На "кухне, где календарь 1917 года"...
Когда полковник кладет трубку, Ясенев выпаливает;
– Здорово! Ей-богу, здорово!
– Что "здорово"?
– искренне удивляется полковник, устало проводя ладонью по глазам, по лбу.
– Здорово идет операция! Всего несколько дней, а столько уже сделано.
Это не лесть, это товарищеское признание.
– Здорово, говоришь?
– тихо произносит полковник.
– Ау меня, Володя, сердце разрывается. Ведь что минируем? Свое, себя минируем. К такой ли войне мы готовились?...
С улицы доносится сирена воздушной тревоги. Противный замораживающий душу звук.
–
Послушаем известия, что ли?– безрадостно говорит полковник, включая приемник.
– Только не включай Киев, - просит Ясенев, - не могу я сейчас слышать этих злопыхателей.
Киев. Киев, занятый врагом. Мать русских городов. Стольный град Руси. Немцы, разгуливающие по Крещатику... С этим не мирится сознание, против этого восстает сердце. Уже наладили радиостанцию, ушатами льют яд в эфир. Жаль, мало оставили люди Маринова "хлопушек" немцам в Киеве...
Нет, не радуют вести из Москвы. Сдан Юхнов. Оставлен остров Эзель. Отступают войска главного сейчас Западного фронта. Оставлен Карачев - это восточнее Брянска. Пали Сухиничи. Под Мценском геройски дерется 4-я танковая бригада подполковника Катукова.
– Молодец какой!
– взволнованно говорит полковник Маринов.
– Эта бригада формировалась здесь, в Харькове, на базе Харьковского военного училища...
– Ну, а что немцы болтают?
– спрашивает, передумав, Ясенев.
– Немцы ликуют - взят Брянск! Ну, пошли на работу, - мрачно говорит полковник Маринов.
С тяжелым сердцем спускаются в подвал командиры минеров. Идут на работу.
– Да!
– вдруг вспоминает Ясенев.
– А что такое "кухня, где календарь семнадцатого года", о котором ты говорил с генералом?
– Дом семнадцать по улице Дзержинской, - отвечает полковник, - этот дом. Ты запомнил? Подъезжаешь к дому - три коротких гудка, один длинный. И вот еще - нам с тобой вообще придется переодеться в штатское.
– Зачем такой маскарад?
– удивляется Ясенев.
– Эх, ты, Фома неверующий!
– с усмешкой корит его Маринов.
– Надо. Чтобы обеспечить успех "Тоси".
Ясенев стучит условным стуком в дверь котельной - тоже три точки одно тире, с улыбкой смотрит на полковника.
– Мы тут тоже развели тайны мадридского двора... Кто-то открывает дверь. В котельной темно. Маринов и Ясенев входят, и сразу же закрывается дверь и вспыхивает яркий электрический свет.
– Молодцы!
– говорит Ясенев.
– Догадались-таки ввернуть лампочку посильней, а то тут черт ногу мог сломать. Вольно! Продолжать работу!..
Маринов оглядывается. Четверо минеров - "академиков" усердно трудятся. Один - это Сергеев - роет минный колодец, видна только макушка головы. Другой тщательно, будто сахар, насыпает землю в мешок, совком черпая ее с разостланного у ямы брезента, Третий вытаскивает новый мешок с землей из колодца. Четвертый нумерует мешок мелом.
В стороне куски вспоротого бетона, ящики с толом - "мукой первого сорта".
Маринов все осматривает самым внимательным образом.
– Да, работка ювелирная, филигранная, - вполголоса говорит он.
У стенки - два черных дюралевых ящика.
– Минеры знают, что это за дом?
– шепчет Маринов.
– Нет, что ты!
– Это хорошо!.. Зря вы "Тосю" сюда уже привезли. "Академики" знают, что это такое.
– Уж так получилось.
– Ведь вся работа может пойти насмарку... Минеров придется сразу же эвакуировать подальше от фронта. Используем инструкторами. Эх, времени на все не хватает!.. Минеров переодеть в гражданское платье. Изолировать. Никуда отсюда не отпускать. Закончат - сразу эвакуировать.