Внук

– Есть!
– я развернулся на пятке и зашагал к бойцам.

Найдя ребят, я не знал как им сообщить.

– Серега, ты с нами?
– окликнул меня Зимин.

– Немного не так, вы со мной?

– А куда ты?

– Тут такое дело, сразу скажу, пойдут только добровольцы!

– Ну опять начинается, - промычал казах.

– Серег, мы уже говорили тебе, куда ты, туда и мы! Без разговоров.

– Даже обратно?
– мужики переглянулись, улыбки исчезли. На меня смотрели, три пары глаз.

– В смысле, обратно?
– спросил Зимин.

– В прямом! Обратно в лес, идем искать разведчиков.

– Это что же за разведка, что ее искать надо?
– продолжал давить Саня.

– Которая и должна была вас обнаружить, но не успела, я к вам раньше свалился.

– Ясно, пойду, гранат побольше выпрошу, - сказал Мурат.

– Ага, и патронов не забудь!
– крикнул я вдогонку.

– Чего, постреляем?
– подал голос Вано.

– Мы там знатно по шумели, придется пострелять.

Лес жил, лес кипел. Странно, совсем не видно его жителей. Даже птицы как-будто все испарились. Война толкает от себя все живое. Идем по лесу, а кажется, что по кладбищу. Потому что это и есть, одна общая братская могила. Не важно, свои, чужие. Попадаются павшие и те, и другие.

Где-то слышалась стрельба, но довольно редкая. Как-будто люди боялись нарушать тишину леса, но все же тревожили ее, мертвую тишину живого леса.

Выйдя на небольшую полянку, мы увидели погибших, обеих армий. Кругом были люди, неживые, но люди. Страшно, очень страшно все это видеть. В 21 веке и непредставить себе такое.

Невдалеке простучал немецкий пулемет, как швейная машинка. Любой звук на войне, хочется сравнить со звуками мирной жизни. Порой получается, но не расслабишься. Поляну пересекли ползком, и наткнулись на немцев. Те шли широкой цепью, нас заметили. Перестрелка началась резко, выстрелил карабин, с хрустом треснула мосинка. Кто-то из наших кинул гранату, да не одну. Взрывы раздались близко, заставив вжаться в землю. Осколки не разбирая дороги, свистят вокруг. Что-то обжигает ногу, не сильно, сразу и не заметишь. Лишь тепло, растекающееся по ноге, заставляет опустить глаза. Штаны окрашиваются в красный цвет. Вроде и небольно, но панику не заткнешь. Тут еще казах, лежащий рядом, увидел что я ногу разглядываю, посмотрел и кинулся ко мне.

– Мурат, не время, тут не очень серьезно, даже не болит.

– Ага, так я и поверил. Он достал нож и прицелился резать штаны.

– Ты чего удумал, демон казахский?

– Штаны резать буду. Сам ты демон!

– А я чего, в одних портянках потом пойду? Сниму сейчас, по сторонам смотри. Кое-как снял штаны, боль и вправду была небольшая. Как-будто с уже затянувшейся ранки, корку отодрали, щипало, да подергивало немного. Казах сноровисто полил водой и забинтовал. Пока бинтовал, самого чуть не пристрелили. Ранка была чуть выше колена. Нога гнется, короче нормально, лишь бы грязь не попала. Одевшись прямо лежа, кивнул Мурату в благодарность, он кивнул в ответ и пополз в сторону.

Мы рассредоточились в пределах видимости. Стреляли куда-то, теперь и я понял, зачем стрелять вслепую. Когда пули свистят, поневоле будешь лежать, это сдерживает атаку. Я тоже стрелял, просто так, больше в направлении. Потихоньку все затихло, раздавались лишь одиночные, скупые выстрелы. Лежать нельзя, немцы могут дождаться подкрепления и тогда нам точно хана. Найдя глазами казаха, я показал ему сжатый кулак, и махнул им в сторону немцев. Мурат в ответ, указал пальцем влево. Я решил приблизиться к нему. С другой стороны, к нему уже ползли Саня и Вано.

– Сань, надо вперед, а то нас тут зажмут, - прошептал я Зимину.

– Подожди, сержант. Слышишь слева стрельба, там наши!

– Думаешь? Немцы тут везде, хрен поймешь, кто там пострелушки устроил.

– Не, там сначала папаша стрекотал, длинными, а когда граната взорвалась, там матерились.

– Точно?- я недоуменно поднял бровь.

– Как если б сам ругался!
– Мурат был уверен.

– Тогда попробуем так, Сань, ты с Вано зайдешь справа, а мы с Муратом, в лоб ползем.

– Понял, Вано пошли.

– Мурат, гранату готовь, если видим гансов, закидываем по-очереди.

– Давай.

Мы проползли метров семьдесят, стрельба к тому времени кончилась. Слышались разговоры, к сожалению, на немецком. Вдруг раздался выстрел из мосинки, за ним второй, третий.

– Саня начал, Серег, чего делать будем?

– Давай вперед, броском.

Пригибаясь к земле, мы с казахом подбегали к месту стрельбы. Из-за деревьев вышел Вано, и провел по лбу рукавом.

– Отбегались гансы!
– сказал он, и сплюнул в сторону. Появился Зимин.

– Серый, там трое наших. Живые, четвертый ранен в ногу, осколками посекло. Двоих говорят, еще на окраине леса потеряли.

– Раненый совсем плохой?

– Да, нет, думаю оклемается, сейчас пару палок срубим, на себя возьмем, - сказал Вано, и вытащил нож.

– Нет уж, сами пусть своего несут. Нам еще назад прорываться, вы мне в боеготовности нужны, - ответил я.

Носилки были сделаны быстро, а я тем временем беседовал со старшим сержантом группы разведчиков.

– Вы откуда вообще?

– А ты кто такой, что я тебе говорить должен?

– Не наглей, вас ребята только что, из жопы вытащили, а ты борзеешь! Сержант ГБ Новиков, повторить вопрос?

– Виноват, товарищ сержант, старший группы, старший сержант Левченко. Разведгруппа 111 сд.

– Ваше задание я знаю. Я хотел с вами идти, да к моему приезду вы уже вышли. Каким маршрутом шли, что так долго добирались?

– Так двигались от тыла дивизии, от деревни Мины, к фронту. Вражеских войск там очень много. Поэтому приходилось на пузе ползти, вот так и получилось.

– Ясно, а я с фланга зашел, там почти и небыло никого, немцы устремились вперед, только на наш дозор и нарвался!
– Я потер ухо, в которое прилетело от особиста.

– Да кто же знал, что так будет. Нас накрыли только здесь в лесу, до этого везло.

– Ладно, сержант, пусть твои бойцы берут своего на носилки. Надо выходить.